— Но ведь тебе было хорошо со мной!

— Божественно… Только дело не в этом. Я нимфоманка. Никто не знает, когда, куда, в какие притоны, в какие постели меня занесет… Я сама не знаю. Болезнь диктует свою волю. Я не имею права любить, не имею права быть любимой… Я проститутка. Во веки веков проститутка. Уходи, Север! Спасайся! Уходи скорее, мальчик мой, уходи, мне больно! Скорее уходи! Иначе я погублю тебя…

— А я не хочу спасаться, — вдруг спокойно сказал Север. — Погубишь? Не так-то просто меня погубить. Ты нимфа? Значит, я стану сатиром. И кончено.

Она стремительно обернулась к нему.

— Ты действительно не боишься?

— Бояться? Чего? Смерти? Я уже умирал однажды, ты знаешь… Не очень-то это и страшно. Страшна жизнь. А смерть… она никакая. Так ради чего я должен отказываться от тебя? Ради пустоты?

— Наши судьбы настолько похожи… — задумчиво произнесла Мила. — Оба — жертвы аварии, оба потеряли память… Мы не могли встречаться раньше?

— Не знаю… Сама же говоришь, ты разбилась в десятках километров от того места, где разбился я…

Она действительно говорила ему так. И не врала. Точнее, не догадывалась, что врет. Так ей сказала Мария Филипповна, ее лечащий врач, мать Олега.

— Давай уедем отсюда! — предложил Север. — Начнем жить вдвоем. Неужели я не смогу заменить тебе всех твоих… клиентов? — брезгливо закончил он.

— Отсюда просто так не уйдешь… — горько усмехнулась Мила. — Слишком я дорогой товар, чтобы меня отпустили с миром…

— Так уедем из Москвы! Сбежим!

— Ты не понимаешь… Есть такой человек — Тенгиз. Сын вора в законе Дато Кунадзе, и сам скоро станет вором в законе. «Коронуется», как они говорят. Тенгизу подчиняются бандитские группировки нескольких районов, контролируемых его отцом и отцом его жены — Вахтангом Шаликашвили. «Приютом любви» тоже фактически владеет Тенгиз. Так вот, он любит меня… по-своему. Временами выдергивает отсюда, увозит и неделю-другую трахает один. Младший Кунадзе — садист, а я ведь чуть-чуть мазохистка… Но все равно это ужасно. Тенгиз — не ты, он слабоват, а свою слабость компенсирует, причиняя мне боль. Возбуждается таким образом. В конце концов я начинаю сходить с ума от постоянной неудовлетворенности, сочетающейся с обычными пытками… Только тогда он возвращает меня в бордель.

— Подонок… — прошептал Север. — И часто он такое вытворяет?

— К счастью, нет. Но ему нравится знать, что я — его вещь, полностью в его власти и всегда под рукой. Если мы сбежим, Тенгиз все равно найдет. Убьет обоих.

— Думаешь, найдет? — усомнился Север.

— Найдет. Воры в законе — это нынче куда более реальная власть, чем президент.

— Будем осторожны…

— А если моя болезнь не отступит? Вдруг не совладаю с собой, вылезу на панель? Тогда нас вычислят мгновенно.

— Вылезешь на панель?! — Север скрипнул зубами.

Выражение его лица заставило Милу вздрогнуть. Она опустила глаза, отвернулась.

— Вот видишь… — сказала глухо. — Тебе трудно понять… Всем трудно понять… Да, я гадина, тварь, издевка природы. Лучше уходи, Север. Не мучь меня и себя. Все равно жить мне осталось мало. Потерплю…

— Почему мало?! — испугался Белов.

— Кто-нибудь пристрелит или зарежет. Проститутки долго не живут…

Мила помолчала и вдруг вскинула горящий взгляд.

— Пойми, я очень хочу быть твоей и только твоей. Я ненавижу свою болезнь. Но она не спрашивает, чего я хочу. Зато я знаю, чего больше всего боюсь теперь. Погубить тебя. Я отыскала тебя… Ты единственный, кто мне нужен, кто может меня спасти. Но поздно… Я слишком далеко зашла. И лучше потеряю тебя живым, чем мертвым. Уходи!

— Бедный ты мой ребенок… — прошептал Север.

— Что… что ты сказал? — Она замерла.

— Никуда я не уйду! — улыбнулся Север. — Мы Богом предназначены друг другу. И должны быть имеете. Давай думать, как это устроить.

— Ты выбрал? — спросила Мила пронзительно. — Жалеть не станешь? Уверен?

— Уверен.

— Что ж… Я счастлива… — тихо произнесла она.

— Значит, уходим?

— Нет. Сделаем по-другому. Я не могу уйти отсюда, но ты можешь здесь остаться. Олегу нужен один охранник. Пойдешь? Все мои ночи будут твоими…

— Зачем такие сложности? Не проще ли уехать?

— Милый, не требуй сразу всего… Пожалуйста. Мне надо привыкнуть, убедиться, что, если нам предстоит бегство, я сумею быть тебе достойной подругой, не предам, не подставлю. Пойми, я боюсь себя… Мы должны прежде всего победить мою болезнь. Иначе… останется только в петлю!

— Ладно… — Север вздохнул. — Раз так… попробуем.

— Идем к Лизунову! — воодушевилась Мила. — Самое время. Пять утра, клиенты разъехались, он сейчас деньги считает…

— Кто это — Лизунов?

— Олег. Он наймет тебя, я уверена. Идем?

— Пошли! — Север решительно тряхнул головой.

Кабинет Олега находился слева от входа в ресторан, напротив караулки. Мила решительно толкнула дверь.

— Олег! Я по делу. Помнишь, ты говорил, что тебе нужен охранник, способный мгновенно гасить любые драки? Север готов занять эту должность. Каков он в деле, ты знаешь.

Лизунов поднял безумные глаза.

— Охранник? Какой, к черту, охранник?! Розочка, любовь моя, нам конец! Нам всем конец! Господи, помилуй меня, грешного, упокой со святыми мою шальную душу… — запричитал Лизунов.

— Что ты несешь? — резко перебила Мила.

— Несу?! Несу?! — истерично выкрикнул Олег. — А вот слушайте! Слушайте сами!

Он щелкнул клавишей магнитофона, который обычно записывал телефонные разговоры Лизунова.

Динамик разразился отборной бранью. Постепенно ругань начала обретать смысл.

— Говно! Мразь! — орал грубый голос. — Ты сдал ментам моих ребят! Ты их посадил! Сучара! Думаешь, теперь тебя «крыша» прикроет?! Хрен тебе, не успеет! Сейчас все твои телефоны обрублю! Молись, срань!

— Помилуй, Рашид, никого я не сдавал… — послышался робкий ответ Олега.

— Их сперва избили в твоей вонючей лавочке, выкинули, а после подгребли менты и взяли ребят со стволами! Кто знал, что они при стволах? Только ты, гнида! Им теперь сидеть! А тебе — не жить! Мы идем! У меня тридцать автоматчиков! Всех твоих блядей, всех твоих шестерок положим! Думаешь сбежать?! — хохотнул Рашид. — Не надейся! Улицы перекрыты нашими! Задняя дверь уже под прицелом! Так что, считай, ты готовый жмурик! До встречи! — раздался резкий звук брошенной трубки.

— Потом они отключили связь! — простонал бледный как мертвец Олег. — Через десять минут будут здесь! Нам конец!.. Ни бригаду вызвать, ни даже милицию…

— Попробуй радиотелефон, — посоветовала Мила.

— Пробовал! Глушилка! Они включили портативную глушилку! И это предусмотрели! Но ведь я никого не закладывал! — воскликнул Лизунов рыдающим голосом.

— Сейчас надо думать не об этом. Надо думать, как выжить! — Север огляделся. — Сколько человек охраны в здании?

— Девять человек плюс я, — отозвался Олег.

— Оружие?

— Газовые пистолеты.

— Слезогонка?

— Штука покруче, но суть та же…

— Секунду! — Север вышел из кабинета, быстро обследовал холл, вернулся. — Мила, давай наверх, запрись и носа не кажи! Пойдем, провожу по лифта. А ты, Олег, зови охрану, буду инструктировать.

Лизунов смотрел полными надежды глазами.

— Только живой останься… — прошептала Мила у лифта. — Ради Бога, только останься живой!..

…Белов вернулся в кабинет Олега. Там уже собирались охранники.

— Все поняли наше положение? — спросил Север. Парни закивали. — Тогда слушайте внимательно. Вы маленькими группами займете различные огневые позиции. Перечисляю их: эта комната, караулка, зал ресторана, туалет. Двери везде закроете, свет погасите — уже почти утро, достаточно света из окон. Я встану меж дверей основного входа — в темном предбаннике. Кстати, Олег, найдется что-нибудь типа монтировки?

— Есть именно монтировка, — отозвался Лизунов, доставая из-под стола инструмент. — Я когда-то шоферил, привык… Держу вместо дубины.