— Клиент готов! — объявил Витька, легко поднимая бесчувственное тело и укладывая на стоящую тут же лежанку. — Можно заниматься своими делами!

— Ох и буйвол же ты! — восхитилась Лида. — Сколько вы сожрали? По бутылке? Этот — в соплю, а ты — ни в одном глазу!

— Спецназ не сдается! — хохотнул Чекан. — Ладно, идем решать наши проблемы!

Выслушав девчонок, Витька заключил:

— Милка права, надо сходить. Мало ли, как дальше обернется? Информация нужна. Если будет уголовное дело, суд, тогда придется запугивать свидетелей, кого-то подкупать… Информация необходима. Собирайся, Мила, я провожу.

Лида не ошиблась: задержан Север был действительно совершенно случайно. Задержавший его оперативник Василий Лобанов говорил вечером по телефону со своим приятелем, московским сыщиком Аркадием. Аркадий жаловался, что в его районе идет крутая разборка: клан Кунадзе воюет еще с кем-то. Сегодня утром, говорил Аркадий, обнаружили труп лидера клана, Тенгиза Кунадзе, зарезанного в собственной квартире. Операм дали команду найти убийцу, сыщики бросились рыскать по району и во дворе одного из домов наткнулись на лимузин, который — Аркадий точно это знал — принадлежит покойному Тенгизу. Вызвали экспертов, те сработали удивительно быстро: начальство торопило. Оказалось, на лимузине свежие следы наезда. Запросили ГАИ. Выяснилось, что передвижной пост этой службы недавно нашел на трассе, прилегающей к району Аркадия, трех мертвых кавказцев, явно задавленных. Аркадий выехал в морг и опознал бандитов, принадлежавших к клану Кунадзе. Их отпечатки пальцев совпали с обнаруженными в лимузине Тенгиза.

Самое обидное, говорил Аркадий, что во время предварительного осмотра машины до прибытия экспертов он встретил парня, тоже входившего в банду Кунадзе, Севера Белова. И не задержал, за что потом очень ругал себя. Правда, улик на парня нет, но как лимузин оказался во дворе его дома, более того — возле его подъезда? Можно было бы подержать Белова в КПЗ, пока позволяет закон, и попробовать заставить сознаться. Тенгиза вряд ли зарезал он, скорее почерк блатных, а Север никогда не привлекался, но этих троих задавил наверняка он. Какие-то внутренние разборки. А теперь Север исчез вместе со своей женой — бывшей элитной проституткой. И в розыск Белова не объявишь — нет оснований. Хотя поговорить с парнем хочется. Его, вероятно, легко расколоть, он ни разу не был под судом, а значит, неопытный.

Наверно, Лобанов не обратил бы на все это особого внимания — мало ли бандитов режут друг друга, давят, стреляют, жгут… Туда им и дорога, лишь бы людей не трогали. Но запомнилось имя — Север Белов. И вдруг этот самый Север Белов попадается ему при обходе территории…

Василий был нормальным железнодорожным опером — в меру честным, в меру хитрым, в меру себе на уме. Он искренне ненавидел подонков, с которыми приходилось не только бороться, но и сотрудничать, искренне клял убогое и преступное законодательство, буквально плодящее бандитов, а самих бандитов оценивал неоднозначно. Иным порой даже сочувствовал, когда видел, что люди сделались нарушителями закона не из жажды наживы, а по вине нового общественного строя, вынуждающего мирных когда-то граждан браться за оружие, чтобы хоть как-то защитить себя, свою семью, свое право на жизнь от посягательств вконец обнаглевших уголовников и всяческой мрази. Но блатных Василий не выносил.

Возможно, в другое время Лобанов просто отпустил бы Севера — если мужик завалил троих из клана Кунадзе, да не шестерок, а лидеров, значит, были у него на то свои причины. Ведь грузины не простят… и их месть покруче суда будет. Но сейчас его буквально одолевали служебные проблемы. Начальство требовало показателей, а также прибыли, проще говоря, мзды. Обирать местных бомжей и мелкое ворье Лобанов не любил — он не без оснований считал себя классным сыщиком и гнушался столь грязной, безнравственной, по его мнению, работой, недостойной высокого звания оперативника. Василий стремился перевестись в уголовный розыск, но для этого требовалось обратить на себя внимание здесь, поймать серьезного преступника. Попавшийся дуриком Север Белов показался Лобанову подходящей кандидатурой.

— Ну что, поговорим? — спросил Севера опер в своем кабинете.

— Можно, — согласился Белов. — Только знаете, товарищ капитан, спать я хочу здорово, вторые сутки не сплю… Так что давайте недолго, ладно?

— Ну, долго или недолго, решать буду я! — жестко ответил Василий. — Товарищ! — ехидно добавил он.

— Извините, господин капитан! — устало откликнулся Север, выделяя слово «господин». И так же ехидно присовокупил: — Ваше благородие…

Лобанов аж поперхнулся — он вовсе не ожидал, что его поймут именно так. Василий сам терпеть не мог тех, кто нынче величал себя господами, хотя понимал — они-то с некоторых пор и есть настоящие господа жизни: мешки с деньгами — по общественному статусу, мешки с дерьмом — по статусу человеческому.

— Ладно, начнем по порядку! — сказал наконец Василий, беря лист для протокола. — Имя, отчество, фамилия?

— За что меня задержали? — спросил Север.

— Вы подозреваетесь в убийстве трех человек! — деревянно отчеканил Лобанов.

— А-а… — протянул Белов.

— Итак — имя, отчество, фамилия?..

Закончив формальности, Лобанов внимательно поглядел на задержанного.

— Расскажи-ка мне, парень, за что ты их убил?

— Не убивал я никого.

— Значит, будем отпираться? — сказал Василий с угрозой.

— Значит, будем.

— Тебя видели за рулем лимузина.

— Никто меня не видел.

— Ага, значит, ты признаешь, что был за рулем лимузина, хотя считаешь, что никто тебя не видел?

— Ничего я не признаю. Никакого лимузина не знаю. Вообще ничего не знаю. Кого хоть убили-то?

Тут Василий разозлился. Серьезных улик против парня у него не было, одни предположения коллеги, но профессиональным чутьем опера он чуял: Север виновен. И при этом так спокоен, так нагло, беспардонно отпирается!

— Почему уехал из Москвы? У вас с женой там квартира. Почему уехал?

— Нет у нас там квартиры. И не были мы в Москве. Стороной объехали.

— А где твоя жена сейчас?

— У знакомых.

— Где конкретно?

— Далеко.

— Где конкретно? — настойчиво повторил опер.

— Да здесь она, в городе, со мной! — вспылил Север.

— Почему сказал, что она у знакомых?

— Наврал.

— Зачем?

— Чтоб ее не дергали. Она нервная.

— Ага, бывшая проститутка. Они все нервные, правда?

— А вот уж это, начальник, тебя и впрямь не касается! Не трожь!

— А ежели трону? — усмехнулся Василий.

— Гляди, как бы твоей невесте не пришлось гроб заказывать вместо фаты!

Про невесту и фату Север сказал по наитию, но попал в больное место. Василий действительно собирался жениться. Он еще со школы был влюблен в свою одноклассницу, ей тоже вроде нравился. Но капризная избалованная красотка отвергала настойчивые предложения руки и сердца, исходящие от простого мента. Однако, дважды побывав замужем по расчету, нахлебавшись унижений от обоих мужей, девица наконец вспомнила старую любовь. В очередной раз Лобанов был принят разведенной дамой благосклонно, и вскоре должна была состояться свадьба. Но вдруг возникла совершенно неожиданная проблема. Невеста непременно хотела выходить замуж в полноценном свадебном наряде, естественно с фатой, а мать Василия, женщина пожилая и глубоко верующая, против фаты категорически возражала. Ну как не стыдно, возмущалась она, фата — символ невинности, а тут баба третьего мужика хомутает…

— За фату ты мне ответишь! — прошипел Василий. Он буквально взбесился. Кроме прочего, Лобанов не выносил, когда ему угрожают уголовники.

Оперативник вызвал сержанта.

В пресс-хату его! — приказал Василий. — Окуни до утра, если утром не заговорит — следующей ночью опять туда же!

— Понял! — довольно ухмыльнулся сержант. Это был не тот парень, который когда-то служил в Грозном. — Сейчас вызову конвой.