Не понимала Маша только одного - с чего несчастная жертва потащилась через весь город, чтобы погубить свою жизнь вот таким неприятным образом и не в самом красивом месте? Если верить крёстной Евы и их паспортным данным, жили они в другом районе. Ещё оставались подруга и бывший кавалер потерпевшей, но при близком рассмотрении оказалось, что он давно укатил заграницу, а она - тоже была прописана в другом районе.

Провизор сказал, что Еве ввели сильное снотворное, после чего ударили в грудь ножом.

...- Это вещество используется в хирургии, - произнёс он, увлечённо болтая колбой с синей жидкостью на дне.

- Значит, убийца - хирург? - Она оттолкнулась ногами от пола и закружилась на своём любимом кресле.

- Нет, ну как ребёнок, честное слово, - судмедэксперт покосился на развлекающуюся Машу. - Можно сказать, да. Это лекарство не продаётся в аптеках, потому что обладает наркотическим эффектом...

Возможно, что девушку насильно привезли сюда, чтобы выбросить труп подальше от места преступления, но почему тогда снотворное ввели не сразу же? Маша сунула телефон в карман и побрела к автобусной остановке по заросшей крапивой тропинке.

По дороге ей не попалось ни одного прохожего, только возле магазина с потухшей вывеской "Хлеб и прочие продукты" собралась компания мужчин в оранжевых жилетках, явно работников железной дороги. Маша остановилась и оглянулась назад. Только сейчас она сообразила, что к гаражам только два въезда: со стороны остановки и со стороны домов. Поскольку дело было вечером, убийца вряд ли потащил бы девушку через дома: дети, старушки и собачники, кому не хочется выйти на свежий воздух после дождливого дня!

От остановки с грозным рыком отъехал автобус. Картонка, приклеенная к его боковому стеклу, гласила "Трудость". Надо же такое название придумать... Маша протиснулась через компанию рабочих, запивающих булки кефиром, и зашла в магазин.

Мелодично звякнул подвешенный к двери колокольчик. Она попала в спасительную прохладу. Среди стеллажей с продуктами Маша нашла взглядом продавщицу: та как сидела за прилавком, так и замерла, словно манекен. Только когда вентилятор поворачивался в её сторону, с неё норовил слететь синий колпачок.

- Здравствуйте, - Маша шагнула к ней и, оперевшись одной рукой о прилавок, другой протянула продавщице удостоверение. - Капитан Орлова. Мы можем поговорить?

   Продавщица непонимающе тряхнула тёмными локонами, посмотрела на удостоверение, потом на Машу, потом опять на удостоверение.

- Вы были на работе вечером десятого июня? - Она не стала дожидаться согласия на беседу.

Не произнося ни слова, продавщица повернулась к Маше спиной и ткнула пальцем в висящий на стене календарь.

- Да, - сообразила она наконец, - это была моя смена.

- Тогда, возможно, вы видели вот эту девушку, - Маша протянула ей фотографию Еванджелины. Запечатлённая на ней девушка выглядела не лучшим образом. Её внимательный мёртвый взгляд всё ещё мерещился Маше по ночам.

Продавщица схватилась за сердце и откинулась на спинку стула.

- Да, видела я её. Точно помню. Волосы у неё такие красивые, как будто перламутровые. Она вечером ко мне в магазин заходила. Да-да, точно она. О господи, её что, того?... - она выразительно провела указательным пальцем по горлу.

- Почти, - кивнула Маша. - Расскажите подробнее.

- Сижу я вечером, народу никого, часов шесть было. Те, кто после работы в магазин заходят, ещё работать не кончили. Я в окно смотрела, а на остановке девочку эту заметила. Я из-за волос на неё внимание обратила. Тут дождь пошёл опять, целый день он то заканчивался, то начинался. Девочка в магазин забежала. Я, говорит, дождь пережду.

- Мне не жалко, жди сколько хочешь, - Линда так и осталась сидеть на месте, перелистывая страницы с древнем журнале, который нашла в подсобке.

Девушка окинула взглядом витрины и отошла к окну, что выходило на остановку. Дождь стучал по стеклу, и по лужам плясали пузыри.

- Дождь-то теперь не скоро кончится, - поглядев на эти пузыри, заметила Линда. - А волосы у тебя какие красивые. Это краска такая особая?

- Нет, - девушка обернулась к ней, застенчиво улыбнулась. - Это мой натуральный цвет.

Подол её белого платья плескался чуть выше щиколоток, а на джинсовой куртке, накинутой на плечи, ещё не высохли мокрые точки - отпечатки дождя.

- Ждёшь что ли кого? - профессионально-заинтересованным взглядом Линда оценила туфли девушки, явно не дешёвку рыночную.

- Жду, - её щёки слегка порозовели.

- А потом она ушла, ко мне тут покупатель пришёл, так что я даже не заметила. Только услышала, что колокольчик звякнул, и всё, - продавщица виновато развела руками. - Наверное, дождалась.

- Значит, вы не видели, с кем она ушла? - уточнила Маша.

- Нет, не видела. Занята была.

- Спасибо, - кивнула Маша.

Выходить под палящее солнце было смерти подобно, но деваться некуда. Она пошла к автобусной остановке, чтобы скрыться в её обманчивой тени и подождать хоть какой-нибудь вид транспорта. Можно даже тот самый ревущий, как реактивный самолёт, автобус до Трудости. Как же весело было тогда с Ником трястись три часа в эдакой консервной банке, чтобы за пять минут получить показания перепуганного свидетеля, а потом столько же ехать обратно. Жизнь полна интересными событиями.

Маша с удовольствием устроилась в мягком кресле, вытянув ноги. Умиротворяющее гудел кондиционер. Герда, поправив на стене покосившуюся рамочку с одним из своих сертификатов, опустилась в соседнее кресло.

- Хочешь чаю? - спросила она.

- Нет, спасибо, я только что у себя наглоталась, - в кабинете психолога Центра царила настолько благостная атмосфера, что Маша с трудом подавила в себе желание закрыть глаза.

- Хорошо, - Герда разложила у себя на коленях принесённые Машей фотографии и задумчиво взъерошила короткие тёмные волосы. - Ты говоришь, насилия не было?

- Провизор сказал, что нет. Да и вообще никаких издевательств над трупом, - Маша побарабанила пальцами по подлокотнику кресла. - Если не считать надписи.

Несколько минут в комнате царила тишина. Герда перебирала в руках фотографии, Маша героически боролась со сном. Окно выходило на противоположную от проспекта сторону, так что кроме клочка голубого неба в нём не было ничего.

- Это не похоже на маньяка, - произнесла, наконец, Герда. - Ты говоришь, что убийца, скорее всего, назначил жертве встречу, значит, ему приходилось с ней общаться. Маньяки такого типа, как правило, обладают просто потрясающим обаянием. Обычно они получают удовольствие от страданий жертвы. Я не думаю, что он стал бы усыплять её снотворным, такое убийство не принесло бы ему психической разрядки.

- Камень с плеч, - призналась Маша, - ещё только парочки маньяков мне для полного счастья и не хватало. А что ты можешь сказать про надпись?

Герда отдала ей все фотографии, кроме нескольких, на которых была изображена стена гаража.

- Писалось в диком страхе, что поймают за руку, - психолог покачала головой. - Думаю, эта надпись не была адресована убитой девушке.

- А кому же тогда? - недоумённо посмотрела на неё Маша.

- Возможно, другому человеку, правоохранительным органам. Или обществу в целом. Сказать сложно, у меня странное впечатление от этой надписи. Если можно, я оставлю себе эти фотографии, поработаю ещё над ними.

- Да, конечно, - Маша нехотя выползла из кресла. - Как работать-то в такую жару не хочется...

В комнате их было трое.

- Один из боевых офицеров оказался двойным агентом, - Антонио постучал согнутым пальцем по папке, на которой не было никаких надписей. - Насколько мне стало известно, он знал о готовящемся побеге Луны и был готов прикрыть отступление. Допрос ничего не выявил. Скорее всего, его использовали как пешку, которой неплохо заткнули память заклинаниями.

Снизу доносились приглушённые гудки автомобилей, вечерний ветер врывался в форточку и шуршал бумагами на столе Галактуса. Тот внимательно смотрел на следователя по особо важным делам. Сабрина сидела справа от него и видела глубокую морщину, залёгшую на его лбу.