Она болезненно поморщилась. Да, да, да. Она сбежит, она так хочет этого. Ей нечем дышать в этой комнате, ей страшно оставаться совсем одной среди сумрака собственных мыслей. Невыносимо смотреть на чёрные скелеты деревьев за окном, на острые капли дождя.

- Конечно, ты что... никуда я не сбегу, - она спрятала лицо в подушку. Вот бы прямо сейчас под дождь, чтобы он смысл капли крови из истерзанного сознания.

Маша почувствовала его лёгкую руку у себя на плече, а потом совсем близко услышала голос.

- Ну что ты переживаешь. Ты совсем меня не слушаешь? Ты не станешь вампиром. Даже если очень-очень захочешь.

Маша открыла глаза: он смотрел на неё поверх очков таким знакомым проницательным взглядом. И ей пришлось улыбнуться. А Провизор улыбнулся ей в ответ.

- Ничего страшного не случится. Я скоро вернусь.

- Я буду ждать, - пообещала она.

Как только он ушёл, опять накатила пустота, и Маша уронила голову на сложенные руки. Единственным спасением сейчас казалось забыться, только бы без снов, без видений. Не думать, не думать...

Некоторое время перед её мысленным взором ещё метались неясные силуэты, но скоро их растворила темнота. Голоса не давали ей забыться сном, не давали сознанию скользнуть в темноту. Пара мгновений - и Маша села на кровати. Голоса всё ещё звучали в затуманенном сознании, но она уже ясно видела, что в комнате никого нет. Она тряхнула головой, и потусторонние звуки превратились в шорох дождя. Оказывается, было совсем тихо.

Маша подошла к выходящему в вечер окну, пригладила волосы и вышла в коридор. Свет нигде не горел: Сабрина уехала в Центр, а Яна отправилась на дополнительные занятия по истории. Только ночные огни города, которые пробивались через окна в гостиной, отбрасывали на пол неровные блики. Окна выходило на улицу, и это было к лучшему - черные скелеты деревьев порядком надоели ей за время метаний по комнате. Она дёрнула вниз ручку на окне и, распахнув форточку, с наслаждением вдохнула прохладный воздух. Протянула туда руку, и на ладонь упали несколько капель. Дождь.

В дверь позвонили, Маша вздрогнула и пригляделась: за воротами, в лужице фонарного света она заметила знакомый силуэт. Она сняла с вешалки куртку.

В саду шумели клёны и яблони, из дома этого шума не было слышно, а дождь отбивал дробь по дорожке из камней. Луксор улыбнулся ей из-за изгороди. Его волосы, собранные в хвост, намокли от дождя.

- Руфь сказала, что ты заболела, - как будто извиняясь, произнёс он. - И дала твой телефон. Но на звонки ты не отвечала, а потом ответила Яна. Твоя сестра? Она сказала мне этот адрес. Не сердись на неё.

- Моя племянница, - произнесла Маша, пряча глаза. Она щёлкнула засовом и впустила его в сад. - А Руфь на тебя, наверное, очень странно смотрела, да? Чувствую, без провокационных вопросов я не останусь.

Он подошёл ближе, взял её за руку, как будто хотел рассмотреть и запомнить каждую линию на её ладони.

- Не прогоняй меня.

Холодные капли затекали за воротник куртки.

- Пошли в дом, - Маша потянула его за рукав.

- Нет, - Луксор не двинулся с места. - Можно я тебя украду?

Она поддалась, не потому что бросила свои моральные принципы и забыла про обещания, просто дождливым серым вечером захотелось тепла. В машине Маша пристегнула ремень и поинтересовалась:

- Куда поедем?

- Тебе это не обязательно знать, - Луксор поймал и поцеловал её руку. - Я же тебя похищаю.

...А потом пошёл дождь. Острые капли больно падали на её лицо, путался в волосах ветер. Вечером на этих улицах оставалось мало прохожих, но ноги принесли её именно сюда. Да, впрочем, не всё ли равно, кого убивать. Огромная гнетущая тоска не отпускала из своих цепких пальцев рассудок Виолы. Ощущение вседозволенности быстро прошло, оставляя за собой лишь пустоту и страх. Вчера Луксор почувствовал обман. Она не сомневалась - ещё немного, и он всё поймёт. И за это время ей нужно успеть избавиться от соперницы. Значит, у неё осталось совсем мало времени.

Что будет, если он узнает всё? Он прогонит её? Разве согласиться он на чучело, сделанное из убитой любви? Эта мысль заставляла болезненно ёкать её сердце. Сейчас ей хотелось только забиться в самый дальний угол и просидеть там до конца света.

Виола натянула перчатки на замёрзшие руки и ускорила шаг. Поймать её не должны. Этим вечером она снова решилась на преступление.

Она шла мимо какой-то больницы, и навстречу ей попалась парочка - парень с девушкой. Они негромко переговаривались, а у девушки в руках была роза на длинном стебле. Ох уж эти шипы... Виола посторонилась, чтобы пропустить парочку, и вдруг почувствовала запах. Острый и сладкий аромат цветка - на столько, что на мгновение у неё перехватило дыхание.

Один бросок - молодого человека она легко оттолкнула - и тёплая, бьющаяся под тонкой кожей, сила чувства оказалась так близко. И она опьянела от одного только запаха, но держать себя в руках теперь было совсем не обязательно. Разве её накажут за это убийство?

Кровь била из раны на груди, рукоять ножа Виола по-прежнему сжимала в руках. Почувствовав недалеко движение, Виола подняла голову. Молодой человек чуть отполз в строну и теперь пытался сбежать самым позорным образом. Она поймала его взгляд и негромко, но угрожающе зашипела. Его мгновенно пригвоздило к асфальту. Тогда Виола рассмеялась и отбросила от себя тело, в котором ещё теплилась жизнь.

И, не оглядываясь, ушла. Всего пару минут она ощущала лёгкость и удовлетворение. Уже на одной из первых нот смех её сорвался. Капли дождя со злобой ударили ей в лицо. Серая тоска болотной тиной заползала в душу.

Виола стянула с рук тонкие кожаные перчатки и швырнула их на асфальт.

Маша смотрела на него в панике.

- Я выгляжу демоны знают как, и вообще, у меня в планы не входило такое...

Придерживая открытой дверцу машины, Луксор протянул девушке руку. Она всё-таки сдалась: выбралась под нарядный свет белых фонарей, одернула куртку.

- Поверь, там нет совершенно ничего страшного.

Несмотря на противный дождь на площади Безмолвия было людно. За светящимися окнами кинотеатра выстроилась очередь в кассу. Часы на башне показывали семь - самое время для свиданий. Луксор обнял Машу за плечо и пропустил перед собой, открыв дверь.

Ресторан встретил их теплом - мигом отогрелись замёрзшие без перчаток пальцы - и тихой музыкой. Метрдотель проводил их к свободному столику. Маша как будто слегка расслабилась и даже сказала, что пить будет гранатовый сок. Когда официант ушёл, Луксор накрыл руку девушки своей.

- Ты непривычно чувствуешь себя в такой обстановке?

Маша оглядела соседей - семейную пару с двумя детьми за столом в центре зала и двух подруг в самом углу.

- Да, - откликнулась она и словно попыталась вся вжаться в высокий ворот свитера. - Просто я впервые...

- Ясно, прости. Мне уже стыдно, что потащил тебя, - признался Луксор.

Подошедший официант зажёг на их столе две тонкие длинные свечи. Больше освещения не было - только свечи на каждом столе и приглушённое сияние, которое шло от стен, полностью покрытых причудливыми серебристыми узорами.

- Ну что ты, мне очень приятно, - совершенно искренне улыбнулась она, и в груди что-то сжалось.

- Хочу, чтобы ты знала, - Луксор коснулся её пальцев. - Мы с Виолой расстались.

Маша сдавлено охнула и высвободила руку.

- Это из-за меня?

- Ты не виновата, - он понаблюдал за официантом, который опускал на серый шёлк скатерти два бокала с гранатовым соком - рубиновая жидкость походила на вино. - Наши с ней отношения... Ну, если ты захочешь, я расскажу тебе потом.

Маша даже не притронулась к своему бокалу. Она посмотрела на Луксора, как на призрака, восставшего на кладбище, и одними губами произнесла:

- Замечательно, тогда рассказывай.

- Всё в порядке. Просто так вышло, что я её не люблю.

Она молчала: ждала продолжения и крутила в пальцах пятиугольную ножку бокала.