Этот безапелляционный приказ сопровождался ослепительной улыбкой, но, несмотря даже на нее, Одри была так поражена, что не смогла произнести ни слова. Каждый раз, оказываясь в присутствии этой женщины, она буквально цепенела, как кролик перед удавом.
— Я… не понимаю, о чем вы, — пролепетала она. — Я даже и не пыталась…
— Вы, кажется, решили, что мой муж не должен был зачислять в лицей сына одного из моих служащих, за счет моей фирмы, — если я правильно поняла ход ваших мыслей…
Она говорит о Бастиане?.. Одри подозревала, что разговор коснется ее отношений с Антуаном — но не в этом смысле! Итак, Антуан передал жене их разговор в библиотеке… Но зачем? Что за странные отношения у этой пары, если муж рассказывает жене о своей ссоре с любовницей!
Во всяком случае, противостоять Клеанс на этом поле было легче. Одри почувствовала себя увереннее. В конце концов, лицей — это ее работа, а Бастиан — ее ученик.
— Те подозрения, которые у меня существуют по поводу этого ученика, вы ходят далеко за рамки нарушения правил при зачислении. У него серьезные проблемы, и именно это меня беспокоит в первую очередь. О его зачислении в обход правил я узнала случайно… хотя, конечно, была удивлена — кажется, это единственный случай за всю историю лицея…
Клеанс Рошфор продолжала улыбаться.
— Одри… это, конечно, очень хорошо, что вы с такой серьезностью относитесь к своей работе, но мне не нравится, что вы начинаете вмешиваться в мою.
— Но каким образом?..
— Фирма «Гектикон» принадлежит мне. Точно так же, как и учебное заведение, в котором вы работаете.
Одри почувствовала, что краснеет. Клеанс Рошфор оказалась не только женой ее недолговечного любовника, но еще и, некоторым образом, ее начальницей. Что сразу придавало другую тональность разговору. Это была не беседа равных, а головомойка от начальства.
— Как я уже сказала, меня радует ваша добросовестность, — продолжала Клеанс, — но уж позвольте мне решать, кого принимать в мое учебное заведение. И на каких условиях. Особенно если речь идет о детях моих служащих.
Моймуж… мояработа… мояфирма… моеучебное заведение… моислужащие…
Одри молча смотрела в холодные ярко-голубые глаза собеседницы. И вдруг ее осенило: окружающая роскошь, холодная улыбка, повелительный тон, которые с первого взгляда казались признаками состоявшейся и уверенной в себе женщины, на деле лишь служили доказательством того, что Клеанс Рошфор была женщиной, лишенной любви. Хуже того — обманутой. Осмеянной. Разгневанной. Возможно, отчаявшейся…
И… достойной жалости. Вот что убило юную девушку со школьной фотографии: несмотря на все ее козыри, любовь так и не постучалась в ее дверь. И Клеанс перестала ждать. Она превратилась… вот в это.
— Речь идет не о тех проблемах, которые обычно бывают у трудных учеников, мадам Рошфор, — сказала Одри с вежливой улыбкой. — Может быть, вы этого не знаете, но младший брат Бастиана Моро был насмерть сбит машиной у него на глазах. Этот трагический случай оказал сильное влияние на… моегоученика. — Помолчав, она все же осмелилась добавить: — Автомобиль успели разглядеть: это был темно-синий «мерседес».
Впервые Клеанс Рошфор дрогнула — уголки ее губ искривились, и возле них на секунду появились едва заметные морщинки. Затем губы вновь сложились в привычную улыбку.
— Я понимаю, все это вас огорчает. Но не забывайте о том, что побудило вас устроиться на работу в «Сент-Экзюпери».
— Что меня…
— Вы можете гораздо больше потерять, чем приобрести, Одри. Вы понимаете? Гораздо больше…
Одри нервно моргнула, чувствуя, как у нее перехватило дыхание. Она не ослышалась? Клеанс Рошфор в самом деле произнесла эти слова? Открытым текстом заявила, что ей известны намерения Одри забрать своего сына у бывшего мужа? Эти слова звучали как предупреждение… Нет — как прямая угроза! Но ведь это невозможно, не так ли? Одри никогда не делилась с Антуаном «личными проблемами», как принято выражаться… То, что она рассказала Николя на вечеринке у Рошфоров, она никогда не рассказывала Антуану. Но как тогда Клеанс об этом узнала? Что-то не стыковалось… не входило в кадр.
Словно догадавшись о ее мыслях, Клеанс решила закончить разговор. Она протянула Одри руку и произнесла:
— В самом деле, Одри, мыочень ценим участие, которое вы проявляете к вашему ученику, и, в общем-то, вы можете поступать так, как сочтете нужным, но… вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке, чем о детях моихслужащих.
Одри машинально пожала протянутую руку, не произнеся ни слова. Клеанс Рошфор одержала победу. А теперь выпроваживает незадачливую противницу. Одри направилась к двери, пристыженная, растерянная, все еще потрясенная после решающего удара Клеанс и взрыва собственных эмоций. Но на полпути слабая вспышка гордости все же придала ей энергии, чтобы поставить последнюю точку в разговоре.
— Почему меня соединили с вами, когда я позвонила Даниэлю Моро? — наудачу спросила она (в конце концов, поединок уже завершился).
Клеанс Рошфор уже надела очки и теперь стучала по клавишам компьютера. Она подняла голову и окинула Одри внимательным взглядом с головы до ног, словно оценивая степень правомерности «ее служащей» задавать подобные вопросы.
— Даниэль Моро сейчас… недоступен, — наконец ответила она. — Мы не можем с ним связаться. Поэтому всех, кто ему звонит, соединяют со мной.
* * *
«Даниэль Моро недоступен… Вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке…»Эти слова звучали в ушах Одри, пока она торопливо, почти бегом пересекала приемную под безмятежным взглядом секретарши, а потом шла к машине по бульвару Карно, чем-то напоминающему Османский бульвар в Париже.
Как все могло так обернуться? — спрашивала она себя, садясь в машину. Оказавшись в относительной тишине и спокойствии в салоне своей «клио», Одри попыталась успокоиться, но тщетно: она была слишком взвинчена, и если уличный шум и другие звуки снаружи звучали приглушенно, то ее собственные вопросы, подозрения и сомнения гудели в голове, словно колокола.
Должно быть, она совсем потеряла рассудок, когда согласилась явиться на встречу с Клеанс Рошфор.
Кто были эти люди? Что конкретноони делали? И что могла означать угроза Клеанс — «Вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке»?Как они узнали?.. Антуан нанял частного детектива? Сосредоточившись, Одри вспомнила, что все последние дни ощущала себя так, словно находилась под наблюдением… С какого момента?
Ответ предстал перед ней, ясный и ужасающий: с того дня, когда она стала наводить справки о правилах приема в лицей. С того дня, когда она впервые заговорила с Антуаном о Бастиане Моро.
На что еще окажется способна эта странная… и проклятая пара?
Вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке…
Внезапно сердце Одри на мгновение замерло, а в следующее мгновение она почувствовала себя так, как если бы ее со всего размаху ударили кулаком в солнечное сплетение. Она только что в полной мере осознала: Клеанс Рошфор не ограничится лишь тем, что пресечет ее попытки забрать Давида… она может сделать и нечто гораздо худшее!
Давиду грозит опасность! Реальная опасность!
Но что ей делать? Что она может сделать?
Одри сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и немного подождала, пока ее мучительное волнение уляжется. Наконец она решила связаться с Ле Гарреком. Может быть, у него найдется совет. Или хотя бы объяснение…
В конце концов, он давно знал этих людей.
Наконец она неуверенной рукой включила зажигание, вставила компакт-диск в магнитолу. Она уже собиралась тронуться с места, но тут ее настиг последний, фатальный удар: в начале бульвара появился мужской силуэт, наполовину скрытый клубами тумана. Серебристые волосы, шикарное черное пальто… Тридцать секунд спустя Жослен, ее бывший муж, вошел в здание, откуда она недавно вышла, — в офис фирмы «Гектикон».
