Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Я не понимаю.

— Мы с коллегами тоже не понимаем. Ваша мать была найдена мертвой с телефонной трубкой в руке. Оказалось, что телефонные провода перерезаны. К тому же… — Бертеги слегка поколебался, но закончил фразу: —…вы сами видели, какое у нее было выражение лица…

Бертеги заметил, как Ле Гаррек моргнул за темными стеклами очков.

— Все, что нам удалось… — снова заговорил он.

— Этого достаточно, чтобы предположить, что ее смерть не была естественной? — перебил комиссара Ле Гаррек.

— Ну… это ведь вы автор детективов, а не я.

Молчание. Глоток кофе.

— Во всяком случае, этого достаточно, чтобы назначить расследование, — продолжал Бертеги. — Так или иначе, ваша мать хотела позвонить, но ей помешали это сделать. Таким образом, тот, кто перерезал провода, прямо или косвенно виноват в ее смерти. Наша работа — его вычислить. А расследование убийства, даже непредумышленного, подразумевает и вскрытие.

— Я так понимаю, вы хотите сказать, что моя мать была в каком-то смысле… убита?

— Я хочу сказать, что она собиралась позвонить, а то, что она не смогла этого сделать, привело к роковым последствиям. Остается выяснить, зачем она хотела позвонить… и кому.

— Все, что вам удастся выяснить — это что какой-то соседский мальчишка решил позабавиться и это скверно кончилось.

Бертеги в который раз попытался различить выражение глаз Ле Гаррека, и снова безуспешно. Но нехорошее ощущение усиливалось. Кажется, его собеседник вовсе не жаждал узнать истину.

— Давно вы не виделись с матерью? — спросил комиссар.

На губах Ле Гаррека появилась безрадостная улыбка.

— Это вам нужно для расследования?

— Я знаю, что вы не были в Лавилле много лет, — добавил Бертеги, словно не слыша вопроса.

— Да, это так…

— Почему?

— Даже не знаю… может быть, из-за тумана.

— Я переехал в Лавилль пять месяцев назад и только сегодня утром его впервые увидел, ваш знаменитый туман. К тому же с десяти утра он начал рассеиваться.

— Вот подождите еще несколько недель… Тогда вы меня поймете.

— Но, по крайней мере, летом тумана нет.

— Когда живешь здесь с самого детства, то кажется, что город все время в тумане… и летом, и зимой.

После этих слов Ле Гаррек отпил еще кофе. Чашка Бертеги так и оставалась полной. Комиссар размышлял. Ясно, что писатель пытается сбить его со следа — напускает туману, так сказать. Кстати, довольно умело. Ну, на то он и сочинитель… Чем-то его манера напомнила Бертеги Сюзи Блэр, астролога.

— Вы давно прибыли в город? — спросил он.

— Чуть больше трех недель назад.

— Трех недель?! Но где же вы жили все это время? Я так понимаю, не у матери?

— В «Золотой виноградине».

Бертеги не смог сдержать ироническую гримасу. «Золотая виноградина» — небольшой, но очень дорогой отель, устроенный в стиле средневекового постоялого двора. Он располагался на небольшой возвышенности, откуда открывался потрясающий вид. Цены тоже потрясали.

— Надолго вы собираетесь остаться?

— Пока не знаю…

— Хм… вы приехали сюда писать?

— Ну, скажем так: я приехал сюда в поисках вдохновения. Я не знаю, сколько еще времени здесь пробуду. Так же как не знаю, буду ли писать здесь роман или просто делать заметки… погружаться в атмосферу.

— В туман…

— Да.

Бертеги замолчал, размышляя. Если он спросит Ле Гаррека напрямую, виделся ли тот с матерью, это ни к чему не приведет.

— С тех пор как вы прибыли, ваша мать ни разу не упоминала о чем-то вроде… ну, скажем, угроз в свой адрес?

— Я… нет… если и говорила, то не мне, по крайней мере. Мы с ней не виделись.

Это подтверждало слова горничной. Бертеги решил, что заставит противника отступить на заранее подготовленные позиции, но этот маневр оказался преждевременным: Ле Гаррек ни о чем не подозревал.

— Вы с ней были не в самых лучших отношениях, так?

Ле Гаррек снял очки. При дневном свете полицейского поразил необычный цвет глаз писателя — темно-серый, переливчатый, с сумрачным блеском, унаследованный от покойной матери.

— По правде говоря, комиссар, сегодня у меня нет никакого настроения говорить о моих отношениях с матерью…

У Бертеги было ощущение, что писатель собирается еще что-то добавить, например «не в день ее смерти», «не с полицейским», но вместо этого он сказал:

— Вы будете держать меня в курсе дел?

Затем вынул из кармана визитную карточку и ручку. Начертав что-то на карточке, он слегка подвинул ее комиссару, и она легко скользнула по гладкой поверхности стола. Бертеги взглянул на визитку: бледно-голубой фон, инициалы — НЛГ — и адрес электронной почты. Больше ничего — ни домашнего адреса, ни телефона, ни рода занятий. Визитная карточка человека, тщательно оберегающего свою частную жизнь от посторонних вторжений и отнюдь не демонстрирующего свой социальный статус. Плюс к тому считающего, что его должны узнавать по одним лишь инициалам, словно это такая же узнаваемая аббревиатура, как, например, ДЭН — «доктор экономических наук», или что-нибудь в этом роде.

Однако для полицейского он записал номер своего мобильного телефона — быстрым, острым почерком.

После этого Ле Гаррек встал, надел куртку, снова нацепил очки, вынул из кармана несколько монет и положил на стол. Затем протянул руку Бертеги, явно торопясь распрощаться.

— Вы знаете, что в вашей комнате на рю де Карм все осталось по-прежнему? — мягко спросил комиссар.

— Да, я знаю, — ответил Ле Гаррек.

После чего направился к выходу. Когда Бертеги провожал его взглядом, комиссару на ум пришел классический образ вампира, закутанного в черный плащ, постепенно растворяющегося в сумраке… словно ночной туман.

Бертеги еще некоторое время наблюдал за Ле Гарреком через окно — тот подошел к черно-белой «мини», припаркованной метрах в пятидесяти от входа в кафе, сел в машину и через мгновение рванул с места.

Бертеги понимал, что прав: от него что-то скрывают. Именно так, в безличной форме: некие «они» что-то от него скрывают. Будь то Сюзи Блэр, астролог, или Николя Ле Гаррек, сын покойной, — в разговорах с ним оба словно соблюдали обет молчания. «Они» не хотели, чтобы он копал глубоко. «Они» тщательно дозировали информацию. Мешали ему устанавливать факты. Стремились исказить их… точнее, «залакировать». Словно жизнь и смерть Одиль Ле Гаррек были полностью лишены каких-либо тайн.

Бертеги уже подходил к своей машине, когда зазвонил его мобильный телефон.

Взглянув на дисплей, он увидел имя: Клеман.

— Бертеги, — коротко сказал он.

Клеман говорил торопливо и словно запыхавшись — что было абсолютно ему не свойственно:

— У нас новый труп! Убийство, я полагаю… хотя не вполне уверен.

— Еще одно?! Господи, где?

— Э… я не знаю, стоит ли вам приезжать, но счел нужным сообщить вам…

— Где? — резко перебил Бертеги подчиненного, как никогда раздраженный его медлительностью.

— В Мериссоне… совсем недалеко от города…

— Кто жертва? — спросил Бертеги.

— Э-э… не совсем «кто»… то есть…

Бертеги терпеливо ждал.

— Ф-фух, — Клеман тяжело вздохнул, — даже не знаю, как сказать… Боюсь, вы примете меня за сумасшедшего. На ферме Моризо… Жертву звали Хосе. Одиннадцать лет. Триста пятьдесят килограммов веса. Это бык. Такое впечатление, что его… принесли в жертву прошлой ночью.

Глава 9

— Кто из вас сможет объяснить, что имел в виду Монтень, когда написал: «Поскольку это он, постольку это я»?

Но Одри не суждено было услышать ответ на этот вопрос сегодня — прозвенел звонок. Ученики разом вскочили с мест и устремились к выходу.

— Напоминаю вам, что у нас по плану еще два занятия на тему дружбы в литературе.

Напрасный труд… она уже обращалась к пустоте: ученики «Сент-Экзюпери» ничем не отличались от любых других учащихся во всем мире — они только и ждали окончания школы. Юные воробушки, мечтающие поскорее упорхнуть из гнезда…

20
{"b":"148666","o":1}