— Да, отвечал. Но Коррин была себе на уме, поэтому меня на большую часть жизни разлучили с сыном.

— А если бы ты не женился на Коррин, у вас никогда бы не было меня.

— Тогда моя жизнь была бы намного проще! — рычит в ответ Дэвид. — Ты отправляешься в свою комнату и сидишь дома, пока я не решу иначе.

— Расслабься, — огрызается она, — я иду в комнату, чтобы никогда больше не разговаривать с тобой!

Самоизоляция длится недолго, и на третий день к вечеру Джой уже готова простить отца.

Когда бабушка открывает дверь в ее спальню и заносит поднос с ужином, Джой говорит, что будет есть в кухне.

— Не думаю, что это поможет тебе избавиться от домашнего ареста, — предупреждает Мириам. — На этот раз ты переполнила чашу терпения отца.

— Я знаю. — Похмелье было жестоким наказанием за ее глупое поведение. — Я исправилась раз и навсегда.

— Я искренне надеюсь, что это включает окончание дружбы с Дэнни Брином. Честно говоря, я не понимаю, о чем ты думала. Если бы не Клэр…

Мириам останавливается и прикусывает губу. Она проговорилась.

— Она настучала! — Джой в ярости. — А я-то думаю, откуда папа узнал. Да как она смела шпионить за мной! Да кто она такая со своим…

— Успокойся, ладно? — Мириам, не выпуская поднос из рук, поворачивается и направляется к двери. — Ты должна быть рада, что она забеспокоилась и позвонила отцу.

— С чего мне радоваться? Что я делаю, ее не касается!

— Может, и нет. Но она сразу поняла намерения Дэнни Брина, этого маленького болвана. Ты представляешь, что сказала бы твоя мать, если бы узнала о твоем поведении?

— Бабушка! — Джой сидит на краешке кровати и смотрит на свои ноги. — Почему ты не любила маму?

Мириам ставит поднос на комод и подходит к ней.

— Почему ты думаешь, что я ее не любила?

— Это заметно.

— Я не могу сказать, что не любила ее. Но Сюзанна была очень замкнутым человеком. Сблизиться с ней было сложно.

— Это из-за того, что она сделала папу несчастным?

— Двое заключили брак, Джой. По-своему, вероятно, они были счастливы.

Внизу слышится женский голос.

— Она снова здесь? — спрашивает Джой.

— Клэр сегодня приглашена на ужин. Веди себя с ней вежливо, Джой. Она хорошая женщина и не собирается красть твоего отца. У нее есть кто-то…

— Я знаю. Папа говорил. Я думаю, что она беременна. Она покупала что-то в бутике «Клуб аиста».

— Для нее это было бы прекрасно! — Мириам улыбается и обнимает Джой. — Пойдем. Пришло время воссоединиться с человеческой расой.

Клэр улыбается и встает, когда Джой заходит в кухню. Она выглядит спокойной, словно находится дома. Облегающие джинсы подчеркивают длинные ноги. Она определенно не покупала их в «Клубе аиста». Джой бросает косой взгляд на отца, который хмурится, давая понять, что она должна вести себя хорошо.

Разговор за столом идет без нее. Мириам рассказывает об «Энни» и о том, как Джой играла главную роль в школьной постановке.

— Как мило! — Клэр всплескивает руками и улыбается. — Ты поёшь! Я и не знала. Я сама двух нот запомнить не могу, а вот мой брат — отличный певец.

Она всегда так делает; выдает информацию о своей семье по крупицам. На пикнике у озера она рассказала Джой о своей племяннице, у которой был воображаемый друг. Джой рассказала ей о Медведе и всех ругательствах, которые он любил говорить. Клэр тогда откинула голову и залилась таким заразительным смехом, что Джой не устояла и присоединилась к ней. Но когда Джой рассказала ей о Судебной книге, она резко встала и пошла к озеру. Она долго стояла там, глядя на противоположный конец водоема, частично заросшего камышом.

Мириам роется в шкафу и извлекает на свет альбом.

— Я покажу вам несколько фотографий с представления.

Она открывает альбом в самом конце и показывает снимок Джой, исполняющей песню «Возможно».

У Джой на глаза наворачиваются слезы, когда она замечает репортерские отчеты и фотографии из газет «Клэр Чэмгоюн» и «Маолтран Мэйл». Мать поместила их в пластиковый конверт и прикрепила к задней странице альбома. Она начала заполнять альбом, когда Джой была совсем маленькая, и таким образом вела учет всей ее жизни. Альбом стал просто огромным. Джой очень давно не заглядывала в него.

Клэр отодвигает тарелку, кладет альбом на стол и открывает его на первой странице. Джой хочется закричать. Все эти фотографии голого младенца… О боже! Она совсем забыла об ультразвуковых изображениях. Ее силуэт похож на детские каракули.

На второй картинке тоже мало что понятно, пока отец не говорит:

— Нужно смотреть под правильным углом. Я тоже ничего не мог разобрать, пока сонографист не показал мне.

Он проводит пальцами по схеме, и внезапно Джой видит свою голову и тело, похожее на червяка, тонкие ручки и ножки с перепонками между пальцами. Несмотря на смущение, она думает, что выглядит симпатично. На последнем снимке она как будто машет им рукой.

Клэр откашливается.

— Вы были с Сюзанной, когда делали УЗИ? — спрашивает она.

— Только во второй раз, — отвечает Дэвид. — В следующие разы меня не было, я был за границей.

— Я была с ней, когда мы первый раз пошли на УЗИ, — говорит Мириам. — Мы очень разволновались, когда нам показали снимки. Сюзанна беспокоилась, что плацента находится слишком низко, но последний снимок снял все сомнения и успокоил нас. — Мириам улыбается Джой. — Сюзанна разве что не поставила их в рамочку на телевизор.

— Ой, меня сейчас стошнит! — стонет Джой.

Клэр тоже не по себе. Она зажимает рот рукой и кусает себя за палец. Потом она переворачивает следующую страницу и смотрит на фотографию, которую сделала Филлис сразу же после рождения Джой. Она закутана в одеяло и лежит возле материнской груди. Волосы матери слиплись, она выглядит измученной. Но именно выражение ее лица заставляет Джой прослезиться: на нем радость и облегчение.

Клэр хрипло дышит, словно ей не хватает воздуха. Джой глядит на нее, опасаясь, что она снова упадет в обморок, как на кладбище, и видит, что Клэр так плотно сжала губы, что их почти не видно. Она отодвигает от себя альбом, упирается ладонями в стол и встает.

— Мне нужно идти. — Ее голос дрожит. — Пожалуйста, не провожайте меня… еще раз спасибо за ужин, Мириам… все было вкусно… до свидания… до свидания.

— Что случилось? — спрашивает Мириам, когда входная дверь захлопывается.

Потом будто сквозняк пронесся по кухне и заставил дребезжать кастрюли. Но это всего лишь лай Пятнышка. Отец сидит, уставившись на дверь, словно ждет, что Клэр возникнет на пороге в любой момент.

Звонит телефон. Все глядят на свои мобильники, но звук идет из-под альбома.

Отец берет телефон в руки и бежит к входной двери, но свет фар уже исчезает за поворотом. Телефон замолкает.

На экране высвечивается имя Фрэнка. Тут же он снова начинает звонить.

— Нет, ее здесь нет, — произносит отец, отвечая на звонок. — Она забыла его. — Он делает паузу, потом резко говорит: — В доме друга. — Он опять слушает, у него злое и нетерпеливое выражение лица. — Да, я увижу ее завтра. Да, я скажу, что вы звонили. Спокойной ночи.

Она проснулась рано и быстро побросала вещи в чемодан. Через несколько часов она вернется в Дублин. Одержимость была опасным чувством, и оно снова начало захватывать ее. Только подумать, что она всерьез собиралась обратиться в полицию, едва не позвонила Роберту и не выдала эту смешную историю! Фотография, которую она целовала так часто, что изображение слегка померкло от прикосновений ее губ, солгала ей. Не было никакого сходства между Робертом и этой девочкой. В ней не текла его кровь, в ней не было его генов. Карла видела свидетельства, три ценнейших снимка УЗИ, на которых была Джой Доулинг.

Она заедет в Рокроуз, заберет свой телефон и тут же уедет. Это будет очень короткий визит. Если повезет, Джой не будет дома. Карла отнесла чемодан в машину и заперла коттедж. Потом засунула ключи под ближайшего гнома и задним ходом вырулила на подъездную аллею, чуть не сбив фигурки, стоявшие вдоль нее. За воротами она включила левый поворот, выехала на дорогу и в этот момент заметила приближающийся джип. Карла выключила зажигание и опустила стекло.