Ты начала громко плакать.

— Я пойду к ней, — сказал Дэвид.

Мне показалось, что в его голосе я услышала облегчение. Он быстро оделся и вышел. Он очень сдержанно относится к сексу, слишком сдержанно для молодого человека, чье тело стремится к наслаждению. Иногда я думаю об Имельде Моррис. Она время от времени приезжает из Дублина навестить родителей. Эти ее приезды обычно каким-то чудесным образом совпадают с отпуском Дэвида.

Он вернулся в постель. Ты проснулась, когда мы вошли в комнату. Но ты не плакала горько, как обычно, а весело агукала, глядя сквозь прутья кроватки на Дэвида. Сейчас вы оба уже спите. А я не сплю, меня одолевает страх.

«Бросила… бросила…»

Это слово занимало мысли Карлы, когда она ехала через мост О'Коннелла. Убывающая луна, напоминающая клинок ятагана, была очень бледная. Карла проехала мимо больницы Ротунда-хоспитал, где Джина рожала Джессику и где Роберт хотел, чтобы она была во время родов, но она настояла на роскошной клинике Вэлли Вью. В окнах не было видно ни огонька. Матери и дети спокойно спали. Дальше она проехала мимо Парнелл-сквер и церкви Блекчерч с ее высокими шпилями. Легенда гласит, что если кто-нибудь наберется смелости и обежит ее три раза в полночь, то появится дьявол.

В автобусном депо Броудстоун было тихо. То же касалось и безмолвных улиц Фибсборо. Направляясь в долину Финглас, она увидела кладбище Гласневин, укрывшееся за ограждением в тени тисов и серых громадных могильных камней. Это был современный Дублин с его эстакадами и жилыми массивами, но отпечаток бывшей деревни все еще был заметен. Карла проезжала мимо современных фабрик и офисов, пока не выехала на окружную, возле которой приютилась очередная промышленная зона, напоминавшая заброшенную, покинутую крепость. Вокруг начинались бесконечные поля. Белые пластиковые пакеты, застрявшие в ветвях деревьев, трепетали, словно воздушные змеи. Она в первый раз видела настоящую промышленную зону, которая выглядела еще более мрачно, чем по телевизору.

— Бросила! — выкрикнула она, когда Роберт рассказал ей, что какая-то женщина позвонила в полицию и заявила, что бросила Исобель в заброшенной промышленной зоне. — Что конкретно она сказала?

— Не следует сильно надеяться, — предупредил ее Роберт. — Мы постоянно получаем такие сообщения, но их надо проверять. Возможно, это просто сумасшедшая…

— Но женщина, которая забрала моего ребенка, и есть сумасшедшая! — перебила его Карла. — Пожалуйста, только не говори, что полиция не воспринимает ее всерьез.

— Мы всегда проверяем такие звонки. Сейчас начинаются полномасштабные поиски. Как только об этом узнают газетчики, они сразу же насядут на тебя. Ничего им не говори. Я уже связался с Лео. Он скоро будет здесь. Пускай он занимается прессой.

— Где это?

— Между Финглас и Каброй. Это целый комплекс, который давно закрыли.

Каменная страна: унылые заводские помещения и склады, высокие стены и узкие заброшенные дороги.

— Она там, Роберт! — снова закричала Карла. — Я знаю, что это так! — Она порылась в бардачке, вытащила оттуда пачку писем и попыталась найти письмо от экстрасенса. — Я должна пойти туда, чтобы найти ее.

— Карла, пожалуйста, успокойся. — Она слышала металл в его голосе. — Это даже не обсуждается. Пускай полиция займется своей работой. Если существует вероятность того, что Исобель там, они быстро ее найдут. Но что-то подсказывает мне, что это пустышка. Мне очень жаль, что тебе придется пройти через это. И, пожалуйста, не говори с прессой.

Как только Роберт положил трубку, телефон зазвонил снова. Джош Бейкер уже прослышал о ситуации и интересовался, где проводятся поиски.

— Ну же, Карла, — сказал он, когда она ответила, что ничего не знает, — ты должна мне за все то освещение в печати, которое я тебе устроил.

— Освещение?! — возмутилась она. — Ты использовал меня при каждой удобной возможности. Я тебе ничего не должна.

— Я защищаю свои источники. — Он не обратил на ее слова никакого внимания. — Никто никогда не узнает, откуда информация.

— Я уже сказала, Джош, что не могу тебе помочь.

— Не можешь или не хочешь?

Когда она промолчала, он сказал:

— Если это окажется розыгрышем, больше не обращайся ко мне за…

Она повесила трубку и бросилась в детскую. Там она опустилась на колени. В те семь месяцев, что прошли со времени исчезновения Исобель, она больше не плакала часами напролет, не падала без сознания, не сидела без движения, уставившись в одну точку. Ее колени стали сильнее. Как и позвоночник. Внезапно она снова вернулась в тот кошмарный момент, когда обнаружила пропажу. Ее охватил все тот же неконтролируемый ужас. Она перестала верить в Бога, когда ей исполнилось четырнадцать. Это случилось внезапно. Больше никаких ритуалов, никакого смущения, никаких обращений к Богу. Теперь, когда Карла стояла на коленях возле кроватки, молитвы, которые успокаивали ее в детстве, снова возникли в голове. Она требовала, она умоляла:

— Пожалуйста, Боже… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пускай это будет она… я заклинаю тебя… я умоляю тебя… я прошу твоей милости…

Вскоре приехал Лео и ответил газетчикам по телефону. Телефон звонил весь день. Она посмотрела в окно, увидела репортеров в саду и поспешно отошла вглубь комнаты, прежде чем они ее заметили.

Она следила за поисками по телевизору, слушала сводки новостей, листала газеты. Она больше не замечала, как при очередном звонке телефона все внутри холодеет. Это просто стало еще одним тиком, который появился у нее после пропажи Исобель. Часы проходили в ожидании. Карла гадала, сможет ли сохранить рассудок. Ее мысли наполнились образами: младенец в окружении ржавых механизмов лежит на заводском полу, паутина колышется на стенах, вокруг бегают крысы. Темная узкая дорога, поросшая сорняками, запах плесени и запустения. Как ее дочь могла выжить в таких условиях? Ей необходимо было обратиться к этой женщине, чтобы она показала, где именно оставила девочку.

Ее переполнило желание поговорить с женщиной, которая разрушила ее жизнь. Когда Лео был в кухне, готовя очередную порцию кофе, она позвонила Джошу Бейкеру и согласилась на интервью в детской комнате.

В конце дня поиски прекратили.

Роберт вернулся домой бледный как смерть и злой как черт.

— Надеюсь, ты удовлетворена? — рявкнул он. — Операция превратилась в цирк. Хотя бы раз можно было не высовываться и держать язык за зубами?

— Я хотела обратиться к ней. Она, наверное, слушала, смотрела…

— Это была мистификация, Карла, чертова мистификация. Я предупреждал, чтобы ты не вмешивалась.

— Откуда ты знаешь? — закричала она. — Останавливаться еще слишком рано!

— Полицейские прочесали там каждый квадратный сантиметр. Ты слышишь, что я говорю? Каждый квадратный сантиметр. Если бы там потеряли иголку, они бы ее нашли.

— Откуда ты знаешь? — выкрикнула она. Ее глаза лихорадочно блестели, но она не плакала. — Тебя там не было.

Он схватил ее за плечи и потряс.

— Ты не представляешь, каково мне приходится! Смотреть… и не иметь права искать собственного ребенка. Я, как и ты, надеялся. Но ее там никогда не было.

Она отказалась слушать его доводы.

— Ты не прав. Она… Вот доказательство! — Она сунула ему письмо от экстрасенса. — Видишь? Место из камня. Это подтверждает, что она там. Роберт, она, может, уже мертва, а мы сидим и ничего не делаем. Пускай ищут дальше!

Роберт смял письмо и бросил его в мусорное ведро.

— Боже, Карла, сколько раз я должен тебе повторять? Ее там не было. Они бы услышали ее или увидели. Все. Конец. Прими это.

Карла смотрела, как он подошел к серванту и налил себе полный бокал виски. В последнее время Роберт много пил. Иногда по ночам он пил до положения риз, выплескивая ярость, разочарование и ненависть к своей работе. Она слушала его крики, глядела на его красные глаза и искаженное болью лицо. Потом ушла в спальню, не в силах больше его слушать.