Под утро, когда Роберт пришел в постель, она сделала вид, что спит. Он положил руку ей на бедро, обнял упругий живот. Вскоре он уже тихонько сопел, перевернувшись на спину. Потом захрапел. Раньше он никогда не храпел. А если и храпел, то она спала слишком глубоким сном, чтобы услышать. Он забыл выключить лампу у кровати. Стараясь не разбудить мужа, она вылезла из постели и обошла кровать. Прежде чем выключить свет, она посмотрела на его лицо — белое как полотно, расслабленное, с глубокими тенями, залегшими под глазами, словно синяки.

Быть детективом и не суметь найти собственного ребенка… Как долго еще они смогут терпеть это ожидание?

Карла оставила лампу включенной, достала из шкафа брюки и надела их. Ремень был ослаблен, поэтому она затянула его потуже. Потом натянула свитер и носки, обула сапоги и застегнула парку до самого горла. Роберт тяжело, словно бревно, повернулся на бок и глухо застонал. Она громко хлопнула дверью, понимая, что он не проснется до самого утра.

Она оставила машину у забора, окружающего промышленную зону. Желтая лента, закрывавшая вход, была единственным признаком того, что полиция провела здесь целый день, занимаясь поисками Исобель. Ворота были заперты на висячий замок и оказались слишком высокими, чтобы она смогла через них перелезть. Карла пошла вдоль стены и остановилась, заметив узкий проход. В центре его был вбит столбик, который, по всей видимости, мешал машинам проезжать здесь на территорию комплекса. Когда-то этот проход использовали рабочие, чтобы ходить напрямик к цехам. Теперь тут бывало мало людей, да и те немногие, кто здесь появлялся, предпочитали не привлекать к себе внимания. Луч ее фонаря осветил шприцы, презервативы, пустые пивные банки и бутылки.

Узкие дорожки расходились во все стороны. Высокая трава колыхалась, словно ночное животное, роющееся в прошлогодних листьях. Карле безумно захотелось убежать отсюда. Она прошла мимо открытого сарая, в котором когда-то оставляли велосипеды, и почувствовала острый запах мочи. Черные пятна на земле указывали места, где, желая согреться, когда-то жгли костры бездомные. Похоже, полицейские их напутали, и они разбежались. Под ее ногами трещали обугленные головешки.

Карла опустилась на корточки и уткнулась лицом в колени. Здесь нет ее дочери. И никогда не было. Роберт прав. Неудивительно, что он выбросил письмо экстрасенса. Сумасшедший экстрасенс. Безумный Бог, якобы всемогущий, но бессильный удовлетворить просьбу ее, простой смертной.

Карла вскочила, набросилась на куски обгорелого дерева и топтала их, пока они не превратились в золу. Потом отошла от серых стен. Там не было ничего, кроме призраков.

Какое-то шарканье заставило ее замереть и осторожно посмотреть через плечо. Карла испугалась. Это мрачное место давило на психику. Тень дрогнула, но это была не ее тень. Какой-то человек упал на землю. Похоже, это женщина. Она рухнула на землю, ударившись с такой силой, что, казалось, развалится на части, и застыла. Только длинные светлые волосы колыхались на ветру, прикрывая лицо. Женщина не двигалась, по всей видимости, потеряв сознание.

Карла подбежала к ней и, опустившись на колени, попыталась нащупать пульс. Женщина не подавала никаких признаков жизни, только хрипло стонала. Карла обхватила ее и попробовала перевернуть на спину. Тело было тяжелым, словно мешок с песком. Наконец ей это удалось. В свете фонаря Карла рассмотрела щетину на подбородке и поняла, что перед ней мужчина. На нем была куртка с капюшоном и джинсы, на ногах кроссовки, некогда белые. Его лоб кровоточил, волосы спереди испачканы кровью. Человек открыл глаза, зрачки у него были расширенные. Он принялся дико вращать глазами, пока они не закатились, так что видны были лишь белки. Лицо недоброе и какое-то угловатое. На вид ему было не больше двадцати лет.

— Не надо… — Он закрыл лицо рукой. — Не свети мне в лицо этим чертовым фонарем…

Голос у парня был хриплым, словно он очень долго молчал. Карла подавила желание убраться отсюда побыстрее.

— Тебе нужна помощь, — сказала она. — Я сейчас найду телефон и вызову «скорую».

Он притронулся ко лбу и уставился на кровь на пальцах. Потом попытался встать. Карла попробовала было помочь, но он снова повалился на землю, увлекая ее за собой. Когда ей удалось оттолкнуть его и подняться на ноги, оказалось, что он второй раз потерял сознание.

Это было настоящее безумие! Карла бросилась к выходу, села в машину и поехала в Финглас.

Уже всходило солнце, когда она наконец отыскала таксофон и коротко описала место, где оставила парня. Нужно было возвращаться домой, чтобы оказаться в постели до того, как Роберт проснется и обнаружит, что ее нет.

Карла доехала до конца главной улицы и… повернула назад. Она хотела убедиться, что с парнем все в порядке. Он лежал в той же позе. Через минуту приехала карета скорой помощи. Карла поспешила к главному входу и провела санитаров к юноше. Женщина, которая сидела за рулем, выглядела слишком юной и хрупкой, чтобы управлять такой большой машиной. Тем не менее она уверенным голосом начала задавать Карле вопросы.

— Ваше имя? — спросила она, когда молодого человека погрузили в машину.

Она задала этот вопрос неофициальным тоном, словно ей было просто интересно.

— А это имеет значение? — поинтересовалась Карла. Девушка кивнула.

— Нужно будет составить протокол. — Она внимательнее посмотрела на Карлу, потом перевела взгляд на заводскую стену. — Я вас узнала, — сказала она сочувственно. — Вы не должны здесь находиться.

— Вы отвезете его в клинику?

— Да, так и будет, — ответила девушка. — А вы поезжайте домой.

— Хорошо, — согласилась Карла и пошла к своей машине.

Подождав, пока карета скорой помощи отъедет, она села за руль и отправилась домой.

Роберт все еще спал, когда она вернулась. В ванной она открыла шкафчик с медикаментами и взяла с полки флакончик со снотворным. Вытряхнув в ладонь таблетку, положила ее на язык и набрала стакан воды. Из зеркала на нее смотрела незнакомка. Когда-то она уже видела такое отражение в зеркале. Но тогда она была моложе на десять лет, с остекленевшими глазами и опустошенная. Десять лет… Она старалась не думать об этом, но память не слушалась и рвала ее на куски. Глаз за глаз, ребенка за ребенка.

Вот уже почти прошла середина лета. Я пошла туда, на то место и остановилась в полной темноте. Я пыталась вспомнить, каково мне было в ту ночь, и не могла. Мне нужно снова прочитать этот дневник, чтобы почувствовать все сначала, — боль утраты и ужасную решимость, которая загнала меня в новую реальность. Так долго я была пассивной. Ричард с его амбициями, мой отец, который требовал, чтобы я отдала ребенка, те мальчики с их животными охами и вздохами… и Эдвард Картер.

Я любила его восемь лет. Мы встречались в аккуратных номерах отелей. И таких встреч было много: ночные поездки, деловые семинары по выходным, конференции с клиентами, рекламные кампании, из-за которых мы бывали в самых странных местах, где гуляли среди незнакомцев и тень его жены не мешала нам жить.

В те редкие моменты, когда Эдвард вспоминал жену, он говорил, что у нее нелады с психикой. Она его не понимала.

Я верила ему. Я, которая работала в мире лжи, позволила провести себя самому большому лжецу. Грустно, не так ли? Проколоться на каком-то клише. Но любовь затмила голос рассудка и я считала, что время было на моей стороне.

Подозревала ли его жена? Может, да, а может, нет. Он всегда выдумывал убедительные предлоги. Я верила им, когда он начал отменять наши встречи по выходным, придумывал поводы, почему я не могу сопровождать его на собрания. Как-то я случайно — а это действительно была случайность! — подсоединилась к его личной линии и услышала, что он разговаривает с Карлой Келли. Сначала я ничего не подозревала. Я узнала ее, этот низкий выразительный голос. Мы регулярно приглашали ее для съемок, и у них было много причин беседовать по телефону. Но я хорошо знала, что такое несчастье, поэтому по интонации поняла, о чем речь. Я замерла на месте, опасаясь, что они услышат мое дыхание.