Когда она вернулась к могиле Сюзанны, Дэвид Доулинг уже начал косить сорняки. Его загорелые руки выполняли ритмичные мощные движения. Ее ненависть была такой сильной, что она даже подумала, что у него волосы на затылке встанут дыбом, однако он, казалось, не замечал никакого напряжения между ними.

Дэвид остановился и опустил серп, когда заметил ее.

— Как вы себя чувствуете?

— Уже все прошло, спасибо.

— Отец Дэвис сказал, что вы проводите какие-то исследования в Буррене.

— Да.

— Вы писатель?

— Занимаюсь документальными книгами. В основном пишу за других. — Она посмотрела на серп. — Им сложно пользоваться? — спросила она.

— Не очень. Я покажу.

Она прикоснулась к лезвию и поежилась, почувствовав острую кромку. Он стоял за спиной и мягким движением направлял ее руку, смеясь, когда она срезала верхушки крапивы.

— Я же говорил, что это легко, — сказал он.

Карла подумала, каково было бы махнуть серпом по нему и срезать его на месте. К тому времени она уже успокоилась. Это было спокойствием льда, покрывающего бушующую горную реку. Она помогла ему сгрести сорняки и отнести их на мусорную кучу.

— Вы всегда жили в Маолтране? — спросила она.

— Если не считать изучения геологии в университете Голуэй, Маолтран всегда был моим домом, — ответил он. — Но работал я в основном за рубежом.

— Значит, вы провели много времени вдали от дома, когда Джой была маленькой?

— Больше, чем хотелось бы. — Он швырнул последнюю охапку травы на кучу и вытер пот со лба. — От такой работы просыпается сильная жажда. Я по пути домой хочу заехать в «Моллойс» промочить горло. Не желаете составить мне компанию?

— Спасибо, не откажусь.

Карла направилась за ним по узкой дорожке к воротам.

В полумраке паба они устроились за барной стойкой. Карла заказала бокал сидра. Дэвид попросил пива и радостно вздохнул после первого же глотка.

— Мне это было очень нужно. Кладбище не то место, куда можно ходить с легкой душой.

— Очень жаль, что так произошло с вашей женой. Должно быть, Джой очень скучает по ней.

— Мы все скучаем, — быстро ответил он и снова поднял кружку. Когда тишина стала почти неловкой, он сказал: — И как далеко вы продвинулись с книгой?

— Я все еще на подготовительном этапе.

— Вы видели дольмен Пулнаброн?

— Последний раз в детстве.

— Я знаю, где находятся все дольмены Буррена. Я нанес их на карту, когда был совсем мальчишкой. Я знаю… я знаю… — Он рассмеялся и добавил: — У меня было невеселое детство. Если хотите, я могу их все вам показать.

Она покачнулась на стуле и уставилась на бутылки, выстроенные на полках за барной стойкой.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Я с удовольствием проведаю свои детские укромные места. Какие еще книги вы написали?

— Слишком много, чтобы все упомнить, — ответила она. Дверь бара распахнулась, и вошла группа пеших туристов.

Они уселись, сдвинув стулья от соседних столиков и немилосердно шумя.

— Это единственный паб в Маолтране? — увела она тему разговора в сторону от своей персоны.

— Их было больше, — ответил он. — Традиционный сельский паб потихоньку исчезает. Первый гвоздь в его гроб забил закон о запрете курения в общественных местах. А теперь еще и ужесточение наказаний за вождение в пьяном виде. Но «Моллойс» всегда был популярным местом… иногда даже слишком популярным. — Он мрачно посмотрел на кружку с пивом. — Джой однажды пила здесь алкоголь.

— Но ведь она несовершеннолетняя!

Ее столь бурная реакция удивила его. Дэвид криво усмехнулся.

— Я поссорился с владельцем. Ему повезло, что у него не отобрали лицензию…

— С Джой все было в порядке?

Он нахмурился и постучал подставкой для кружки по стойке.

— Да… в конце концов. Я пытаюсь быть понимающим отцом, но иногда это очень сложно. У нее были некоторые проблемы после смерти матери.

— Они, по всей видимости, были очень близки.

— Она была нашим единственным ребенком.

— Особенным ребенком.

— Очень особенным. А вы?

Он бросил взгляд на ее левую руку, потом снова уставился на барную стойку.

— Разведена. У нас тоже была дочь.

— Она здесь, с вами? Уверен, что Джой с ней с удовольствием познакомится.

— Мы потеряли ее при рождении. Вы не против, если мы не будем об этом говорить?

— Извините. Я не хотел влезать в вашу личную жизнь.

Она осушила бокал и соскользнула с барного стула.

— Мне пора. Спасибо за сидр.

— Почему бы вам не присоединиться к нам за ужином? — предложил он. — Познакомитесь с моей матерью. Она скоро должна вернуться домой из студии. И она очень любит компанию.

В этот момент надо было вежливо извиниться, уйти и запустить колесо событий, позвонив шефу полиции Мэрфи. Но она поехала за ним. Машина подпрыгивала на ухабах, которые, как он уверял, скоро разровняют, а дорогу расширят. Она проехала мимо покинутого коттеджа, который Дэвид собирался снести, а на его месте построить турбазу. Парадная дверь в Рокроуз была не заперта. На крыльце аккуратными рядами стояла обувь. Она прошла за ним в кухню, пахнувшую травами и запеченной говядиной. Помещение было заставлено всякими безделушками, но нигде в этом теплом, наполненном паром помещении Карла не увидела фотографии Сюзанны Доулинг. Дэвид убрал с дивана журналы и газеты и жестом предложил ей присесть. За ними в дом вбежала собака и положила голову ей на колени.

Вскоре Карла услышала звук мотора и голоса. Вошла Джой в сопровождении импозантной седовласой женщины в синем деловом костюме. Карла мгновенно узнала ее. Неудивительно, что целый день она пыталась вспомнить, где видела ее сына. Когда Мириам Доулинг тепло пожала ей руку, Карла вспомнила ярмарку народных ремесел в Дублине. Она стояла лицом к лицу с похитителем ее ребенка, такая же слепая, как и жеребец, которого он аккуратно завернул для нее и которого она так же аккуратно и осторожно отвезла в Австралию. У нее вспотели подмышки. Интересно, почувствовал ли Дэвид солоноватый запах ее недоверия? Она подумала о других фигурках, разноцветных позвякивающих морских коньках, теперь завернутых в папиросную бумагу и собирающих пыль в забвении. Карла позволила им овладеть ее разумом, успокоить ее нервы, чтобы она могла завязать разговор, отвечать на вопросы, лгать. Какова вероятность, что его мать не знает правду? Может, она соучастница, пособница в этом гнусном преступлении?

У Мириам были спокойные глаза, открытое и доброжелательное лицо. К концу ужина она спросила Карлу, есть ли у нее дети.

— У меня была дочь, но она прожила всего день, прежде чем…

Она остановилась, уловив сочувствие в глазах Мириам. Дэвид положил руку на ее сжатую в кулак ладонь. Это успокаивающее прикосновение чуть не заставило ее сорваться. Уничтожит ли ее ярость их обоих? Она убрала руку, прежде чем желание выцарапать ему глаза стало непреодолимым.

— Мне очень жаль, Клэр, — прошептала Мириам.

Карла минуту помолчала. Никто не пытался что-то сказать. Наконец она снова заговорила:

— Я купила ей один из ваших наборов морских коньков и повесила у нее над кроваткой.

— Вот как… — Глаза Мириам увлажнились. — Боже, жизнь может быть такой жестокой!

Дэвид кивнул, но не пытался снова прикоснуться к ней. Джой косо посмотрела сначала на отца, потом на Карлу, словно подозревала, что они обмениваются какими-то знаками. Ревность. Она видела в Карле угрозу, человека, который мог бы со временем заменить женщину, которую она любила. Она отвернулась, когда Карла перехватила ее взгляд, и воткнула вилку в кусок мяса.

— Джой устроилась на работу на лето. Завтра первый день, — сообщила Мириам, когда ужин почти подошел к концу. — Она будет водить посетителей по моей студии. Почему бы вам не заглянуть к нам? У меня с утра несколько встреч, но я с удовольствием пообедаю с вами в кафе «Янтарь». Филлис чудесно готовит. Нам с ней очень повезло.

— Филлис? — Карла постаралась переварить новую информацию.