— Здравствуй, Никки.

— Здравствуй.

Первым желанием Леви было схватить ее и осыпать поцелуями. Но он ждал, пока она заговорит. Чего хочет она сама? Сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется, но он хорошо помнил, что она сказала ему тогда, в пещере. Леви снял шляпу и нервно провел рукой по волосам. «Ну, что же ты молчишь?»

«Ну, что же ты стоишь? Поцелуй меня!»

— Мы со Стефани очень мило побеседовали.

— Я так и думал, что вы понравитесь друг другу. — «Никки, разве ты не видишь, как я люблю тебя?» — Питер говорит, твоя тетя выходит замуж.

«Ты что, меня больше не любишь?»

— Да, за этого доктора Бейли. А Аманда — за Чарльза Лафтона.

— То-то Амур потрудился!

— Кто-кто? — удивилась Никки.

— Никто, это я так. Питер говорит, ты хотела мне сказать что-то важное?

«О Господи, ну не могу я вот так взять и сказать ему… Мне надо подумать…»

— Я… я хотела бы, чтобы ты был моим управляющим, — сказала она, чтобы протянуть еще несколько минут.

— Управляющим? — фыркнул Леви. — Это на ста шестидесяти акрах?

— Да нет, ты не понял. Я купила ранчо Лоувелла.

— Что-о?

Не так уж много потребовалось времени, чтобы объяснить все, но сердце Никки готово было разорваться. Куда делся ее добрый, заботливый Леви? Как он мог так перемениться? Это был холодный, равнодушный чужак с лицом ее любимого. За эти несколько минут Никки поняла, что не сможет ему сказать ни о том, почему она приехала, ни о своем ребенке.

— …Ну и вот, поэтому мне нужен человек, который разбирается в скотоводстве.

Леви покачал головой. Ему не хотелось верить своим ушам. «Ах, черт побери! Так я для тебя всего лишь хороший управляющий! И это все?»

— Ага, и ты, значит, решила, что я тотчас брошу всю эту ерунду, которой я здесь занимаюсь, только потому, что ты купила ранчо?

— Да нет, что ты! Я только…

— Оглядись вокруг, Никки. Все, что ты видишь, добыто тяжким трудом. Я двадцать пять лет вкалывал здесь. Теперь это один из лучших конских заводов во всем Вайоминге, и я его не оставлю. Здесь — вся моя жизнь.

— Ну-у… а может, ты купишь часть моего ранчо? Ты мог бы быть моим партнером… — в отчаянии предложила Никки.

— Да нет. Вряд ли у меня найдется время работать на двух ранчо сразу.

Никки обожгло гневом. Она вытянулась. Да почему она должна уговаривать его? Что он о себе воображает? Она предложила ему долю в одном из крупнейших скотоводческих ранчо на всей территории Вайоминг, а он ведет себя так, словно она его оскорбила.

— Черт возьми, а я знала, что у тебя здесь хозяйство? — сказала она. — Мы-то думали, ты просто бродяга. Насколько я помню, ты нас в этом не разуверял. Я просто хотела поделиться своей удачей с человеком, который помог нашей семье в тяжелый год. Я и не думала тебя оскорблять!

Ее фиалковые глаза метали молнии. И как это Питеру с Эмили удалось уговорить ее ехать сюда? Не нужен ей этот Леви Кентрелл, ни ей, ни ее ребенку.

Леви остановил ее за руку и вздохнул, глядя в эти пылающие глаза.

— Извини, Никки. Погорячился. Я не хотел.

Стоило Никки увидеть его печальное лицо, и гнев ее тут же испарился. Ну да, конечно, Леви не хотел ее обидеть. Он просто ее больше не любит, вот и все. Она проглотила ком в горле и отвернулась, чтобы скрыть слезы.

— Ты… ну да, у тебя здесь очень хорошо. Ты не напрасно гордишься своим хозяйством.

— Никки, я… — любовь душила его. Что ему стоит сделать то, о чем она просит? Но нет, ему нужно гораздо больше… — Мне очень жаль, честно. Я постараюсь найти тебе управляющего.

— Да нет, не надо. Если ты не согласен, у меня есть другие варианты, — соврала она. — Ой, Питер уже собрался уезжать. Нам пора. Аманда с тетей Эмили собирались уехать в пятницу, надо их проводить.

Никки отвязала поводья и вскочила на Огневушку.

— Так что до свиданья, — сказала она с вымученной улыбкой. — Передай своей невестке мою благодарность.

— Ладно. Никки… мне очень жаль…

— Мне тоже, — шепнула она, поворачивая лошадь. — Мне тоже…

Леви вошел, хлопнув дверью. Стефани вскочила ему навстречу. Увидев его разъяренное лицо, она сразу сникла. Он был точь-в-точь как Коул в порыве ярости. Здесь надо быть очень осторожной.

— А где Никки? — небрежно поинтересовалась она, склонившись над печкой.

— Наверно, домой едет.

— И ты ее не задержал?

— И не собирался.

— Так ты не женишься на ней?

— На ней? Жениться? Ты что, с ума сошла? Это самая упрямая, вспыльчивая, неуживчивая девчонка, какую я встречал в своей жизни.

— Наверно, поэтому она мне так понравилась, — улыбнулась Стефани. — Она очень похожа на Коула.

— О, она гораздо хуже, можешь мне поверить! — Леви яростно пнул дровяной ящик. — Я сделал ей предложение три месяца тому назад. Она и слушать не стала.

— А может, она передумала? — Стефани уложила каравай на противень и оглянулась через плечо на Леви. — Разве она не за этим приезжала?

— Нет, черт возьми! Она приезжала предложить мне работу. — Леви сдернул шляпу и плюхнулся на стул. — Хотела отблагодарить меня за труды. О Господи! Словно не знает, почему я там сидел все это время.

— А почему ты там сидел? — мягко спросила Стефани.

— А потому, что дал слово ее отцу, пока он был жив. И потому, что люблю ее больше всего на свете.

— А почему же ты тогда уехал?

— Потому что слишком тяжело было оставаться. Стефани, мне тридцать три года. Я хочу иметь жену и детей. Какая разница, люблю я ее или нет? Стар я играть в такие игры.

— Что-то не похоже, чтобы она играла с тобой. По-моему, ты ей нужен.

— Ну да, на должность управляющего.

— По-моему, ты ошибаешься, — покачала головой Стефани. — Она села напротив Леви и улыбнулась ему. — Ты знаешь, Никки меня жалеет.

— Это за что же?

— Потому что я вышла за Коула, а не за тебя. Она решила, что я выбрала худший вариант.

— Худший? Да все женщины, которые встречались с Коулом с тех пор, как ему стукнуло девять, были от него без ума!

— Кроме Никки. По-моему, на нее он не произвел особого впечатления, — Стефани похлопала его по руке. — Если хочешь знать, она, скорее всего, просто не обратила на него внимания. Она слишком любит тебя, чтобы замечать других мужчин.

— Почему же она ничего не сказала?

— Ты знаешь, по-моему, она гордячка. Может, она предложила тебе работу только потому, что для нее это был единственный способ вернуть тебя? На твоем месте села бы я сейчас на лошадь и попробовала ее догнать. А потом надо броситься на колени и предложить руку и сердце.

— Предлагал уже. Отказалась.

— А может, если ты…

— Не надо, Стефи, — отрезал Леви. — Это моя жизнь, я знаю, что делаю.

Стефани пожала плечами и встала. Пока она разводила огонь и ставила хлебы на стол, чтобы подошли, в кухне царило молчание. Потом Стефани тщательно подмела пол и заговорила снова:

— А ее ребенок от тебя?

Молчание было ей ответом. Она обернулась. Леви смотрел на нее расширенными от удивления глазами.

— Она сказала тебе, что ждет ребенка? — выдохнул он наконец.

— Она мне ничего не говорила, но Питер по-моему, сказал что-то насчет того, что надо поберечь ребенка, — это когда они собирались ехать за тобой. Никки говорила, что она тоже поедет, но Питер сделал вот так: — Стефани сделала вид, что качает младенца, — и Никки осталась.

— Господи Боже мой!

— А потом, когда речь зашла о моей беременности, она проявила большой интерес — совершенно неестественный для незамужней женщины. Судя по тому, что она говорила, она где-то на третьем-четвертом месяце. — Твой? — И Стефани внимательно посмотрела на Леви.

— Конечно, мой! За день до того, как я уехал, я… мы с ней… — Леви уронил голову на руки. — О Боже, что я наделал!

— Господи, Леви, ну что это, конец света, что ли? Поезжай за ней, извинись, скажи, что любишь ее. Потом поцелуй да обними покрепче. Она простит, вот увидишь.