— При себе у меня денег нет, но я, скорее всего, куплю его. Оставьте его за мной, ладно? — попросил Леви.

— Конечно, мистер Кентрелл! Мы его и не распаковывали, до сих пор никто не спрашивал.

— Спасибо, миссис Адаме. Я приеду.

Леви кивнул ей и вышел. Хм, триста долларов — деньги немалые. Он подумал было послать брату телеграмму, но потом отказался от этой мысли. У Коула, скорее всего, не найдется столько наличными. Нет, единственный способ достать деньги вовремя — это найти золото, что осталось после Сайреса. Но где оно? Леви раздумывал над этим всю дорогу, но ничего путного в голову не пришло.

Едва ступив на порог, Леви понял, что его не ждет ничего хорошего. Никки только увидела его и тут же вышла, хлопнув дверью. Эмили вздохнула и налила Леви кофе.

— Она просила передать вам, что больше с вами не разговаривает.

Леви печально улыбнулся и сел за стол.

— И все? Я-то думал, она меня пристрелит. — Он отхлебнул кофе, поднял глаза на Эмили. — Вы были с Сайресом, когда он умер?

— Да, мы все были с ним.

— Он ничего не сказал перед смертью?

— О чем?

— Не знаю. — Леви пожал плечами. — Что-нибудь насчет тайника или золота…

— Господи! Нет, ничего такого он не говорил.

— Я надеялся, что он сказал кому-нибудь, и думал, что если он кому и открыл, так это вам, — вздохнул Леви.

И Леви вкратце рассказал Эмили всю историю про золото, а потом объяснил, зачем понадобились деньги.

— Оно должно быть где-то в легкодоступном месте, иначе он не смог бы достать его, — задумчиво сказала Эмили. — С другой стороны, оно спрятано так, что случайно наткнуться на него невозможно. Давайте поищем — может, и найдем.

И начались поиски. Они шарили повсюду, но без толку. Наконец стемнело, и пришлось отложить это на завтра.

Леви пытался рассказать Никки, о чем он договорился с Германом Лоувеллом, но она не обращала на него внимания. Наконец он отправился спать в сарай, поклявшись себе, что уж завтра-то непременно до нее достучится.

Эмили достала сковороду из печки.

— Вот вам ваши гренки.

— Я прямо с голоду умираю. Скоро мы завтракать будем? — спросила Никки.

— Как все соберутся, так и сядем. Леви пошел доить с полчаса назад, а вот Питера с Лианой что-то не видно, не слышно.

— Пойду приведу. — Никки отломила кусок гренка и направилась к двери. — Небось спят до сих пор.

По дороге Никки размышляла; что такое Леви хотел ей сказать вчера вечером. Вроде бы что-то насчет Германа Лоувелла. И, похоже, что-то важное. Наверно, придется сегодня сменить гнев на милость. Нет, она его, конечно, не простила. Она ему покажет, как ее воспитывать!

Никки отворила дверь Питера и застыла на пороге. Несмотря на полумрак, ошибиться было невозможно: на плече Питера покоилась голова Лианы. Не открывая, глаз, Питер поцеловал Лиану в лоб и притянул поближе. Не замечая остолбеневшей Никки, он улыбнулся и снова уснул.

Никки окаменела. Выйдя из оцепенения, она выбралась на улицу и, задыхаясь, прислонилась к бревенчатой стене. Колени у нее подломились, и она опустилась на землю, борясь с внезапной тошнотой. Воспоминания нахлынули, помрачив разум и стиснув сердце.

Когда-то она как раз обнаружила в стогу трех котят, и вдруг за спиной послышался голос матери. Надо спрятать находку! Никки юркнула в дальний угол чердака. Но мать была не одна. Вместе с ней в конюшню вошел Герман Лоувелл.

— Саманта, ты с ума сошла? Нас человек десять видели вместе! Ты что, не могла дождаться четверга? Привезла бы Никки, как обычно, поиграть с Амандой…

— Это слишком важно, Герман, я не могла ждать.

— Ну ладно. — Он вздохнул. — Так в чем дело?

— Я беременна.

— Что-о?

— Что слышал. У меня будет ребенок.

— Черт побери!

— Не чертыхайся.

— Извини, это от неожиданности. — Он помолчал.

— А не может быть, что это ребенок Сайреса?

— Д-да. Может.

— Ты что, спала с нами обоими?

— Он мой муж, Герман. Не могу же я отказывать ему.

— Черт возьми, а почему бы и нет? Моя жена мне частенько отказывала! — Потом он вздохнул. — Прости, Саманта. Это было нехорошо с моей стороны.

— Что же нам делать? — спросила Саманта, обвив его шею руками.

Лоувелл прижал ее к себе.

— А что мы можем теперь сделать?

— Я могла бы оставить Сайреса и выйти за тебя замуж.

— Ты хочешь развестись с ним?

— Ну да, ведь это возможно!

— Это очень долго. Ребенок родится задолго до того, как мы сможем пожениться. Подумай, что скажут люди.

— А мне плевать, что они скажут! А потом, какие тут люди, в этом вшивом городишке!

— А дети? Аманде и Никки придется жить с этим клеймом, не говоря уж о малыше.

— Аманда уже достаточно большая, чтобы отправить ее в тот пансион, о котором ты говорил, а Никки может остаться с отцом — мне все равно.

— А малыш?

— Если все будут знать, что ты его отец, кто посмеет сказать что-нибудь?

— А если я ему не отец? Нельзя же отнимать у человека его ребенка? Сайрес заслуживает лучшего.

— Ах, Сайрес заслуживает лучшего? — Саманта вырвалась из рук Лоувелла. — И тебе больше нечего сказать? Все эти годы я спала с тобой, а теперь ты вдруг заботишься о нем больше, чем обо мне? А обо мне ты подумал, Герман? Ты подумал, чего хочу я?

— Саманта… — начал он, коснувшись ее руки.

— Не трогай меня! — она отшвырнула его руку. — Я-то думала, что ты меня любишь, а на самом деле ты просто воспользовался мной!

— Это неправда!

— Тогда почему ты не хочешь на мне жениться?

— Но ведь тебе придется оставить семью! Ты об этом подумала?

— Семью! — Саманта отрывисто рассмеялась. — Да они только и думают, что о своей ферме. Боже, как я от них устала — выть хочется! Я ненавижу этого чумазого фермера! Я ненавижу свою дочь, которая больше интересуется лошадьми, чем своим внешним видом! У меня с Амандой больше общего, чем с Никки. Да я хоть сейчас ушла бы от них не оглядываясь. В этой семье мне нет места.

— Саманта, по-моему, ты преувеличиваешь.

— Да тебе просто все равно, правда, Герман? И все эти разговоры о любви — все это было вранье? Ну и прекрасно! Проживу и без тебя! — Голос у нее дрожал, в глазах стояли слезы. Она повернулась и бросилась на улицу. — Поищи другую дуру греть тебе постель! — крикнула она с порога.

— Саманта! Подожди!

Он рванулся вслед за ней, но поздно. Она исчезла.

Леви шел завтракать и наткнулся на Никки. Она сидела под стеной и всхлипывала. Он присел на корточки.

— Никки, что случилось? Болит что-нибудь?

Никки не отвечала. Не отозвалась она и тогда, когда на помощь явилась тетя Эмили. Казалось, она вообще не замечала их до тех пор, пока Леви не оторвал ее руки от лица.

— Никки, объясни, что случилось!

— Питер… — выдавила она наконец.

— Надо пойти посмотреть, — сказала Эмили и быстро ушла в пристройку. Вскоре Леви услышал, как отворилась дверь, а потом раздался возглас Эмили: — Боже мой!

Боясь, что Лоувелл нарушил слово и снова что-то натворил, Леви вскочил и бросился в комнату Питера. Он ожидал увидеть что угодно, только не то, что предстало его взору.

Питер держал в объятиях Лиану, которая всхлипывала, уткнувшись ему в плечо. Питер исподлобья вызывающе смотрел на Эмили и Леви, словно говоря: «Ну и что вы нам сделаете?»

Леви вытащил Эмили из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.

— По-моему, им надо побыть одним. Сейчас мы больше нужны Никки.

Эмили уставилась на него невидящими глазами.

— Лиане ведь только семнадцать…

— Да, но они с Питером сами между собой разберутся. А вот с Никки что-то неладное, надо ей помочь. — Эмили! — Леви повысил голос. — Наверно, надо перенести Никки в дом?

Эмили опустила глаза и посмотрела на свою племянницу. Внезапно она словно очнулась.