— Поздно уже, — пробормотала она, — пойду займусь делами.
И выбежала из кухни. Леви удивленно проводил ее взглядом.
— Вы уж извините Никки. Он… немного застенчив, — улыбнулся Сайрес.
— Да-а? — протянул Леви. — Вот бы никогда не подумал.
— Это находит временами, — коротко пояснил Сайрес. — Присаживайтесь.
Он сам уселся поудобнее и с интересом принялся рассматривать человека, сидящего напротив. До сих пор не случалось, чтобы Никки кого-то привела в дом, тем более — мужчину: она их на пушечный выстрел не подпускала.
— Как вы познакомились с Никки?
— К нему привязались трое подвыпивших ковбоев, — объяснил Леви. — Парень хорошо держался, но силы были неравны. Вот я и решил сравнять счет.
Сайрес взглянул на Никки — она как раз вошла в кухню с какими-то припасами, которые вытащила из повозки.
— Мистер Кентрелл говорит, что тебя угораздило сцепиться с людьми Германа Лоувелла.
— Пап, они были пьяные, и им хотелось подраться, вот и все. Они понятия не имели, кто я.
— Не в этом дело, Никки. Надо быть осторожнее. Если бы мистер Кентрелл не подоспел, тебе могло бы достаться всерьез.
— Да что вы, — вмешался Леви, — я почти ничего не делал. По-моему, этим парням вряд ли захочется снова связаться с вашим сыном. Им от него попало куда больше, чем ему от них. — Он посмотрел на Никки. — Может, лучше я разгружу повозку, а ты пока займешься домашними делами?
Вскоре Леви кончил разгружать покупки и отвел повозку к сараю. Только он начал распрягать лошадей, как сзади послышался шорох. Леви резко обернулся и увидел перед собой дуло двустволки. Он перевел взгляд на обладателя ружья и увидел человека на несколько дюймов ниже себя, коренастого и широкоплечего. В полутемном сарае разобрать его черты было трудно, но квадратная челюсть и немигающий взгляд выглядели весьма угрожающе.
Леви медленно поднял руки и попытался улыбнуться.
— Я просто распрягал лошадей вместо Никки. Я не хотел ничего дурного. — Если хочешь, я уйду. — Леви начал медленно отступать назад, но услышал щелчок курка и застыл на месте. — Может, пойдем в дом, мистер Чендлер вам все объяснит?
Человек не среагировал — словно каменный.
— Питер! — В сарай влетела Никки и принялась бешено жестикулировать. Человек обернулся к Никки, но двустволку не опустил. Понаблюдав за жестами Никки, он пркачал головой и кивнул в сторону Леви.
— Никки, в чем дело… — начал было Леви.
— Ой, не надо, мистер Кентрелл! Вы же видите, он и так сердится, — Никки продолжала размахивать руками, то и дело сцепляя указательные пальцы. — Это друг, Питер! Он со мной пришел! — Никки выхватила ружье из рук Питера.
Питер снова посмотрел на Леви и начал быстро делать знаки пальцами Никки. До Леви вдруг дошло, что это они так разговаривают. Переговоры длились еще несколько минут. Наконец Питер, по-видимому, успокоился, взял у Никки ружье и вышел.
— Идемте в дом, мистер Кентрелл, — сказала Никки. — О лошадях Питер позаботится.
Леви медленно опустил руки и вышел из сарая вслед за Никки.
— Это твой брат? — шепотом спросил он, когда они отошли подальше.
— Насколько я знаю, да, хотя, по-моему, двоюродный.
— Я не хотел его сердить.
— Да не шепчите вы, Питер же не услышит, — сказала Никки. — Он… он глухой.
Леви только теперь понял, в чем дело.
— Так вот почему вы объясняетесь жестами! Но этот язык не похож ни на один из тех, с которыми мне приходилось иметь дело. Я ничего не понял.
— Это язык жестов, который употребляют глухонемые в Массачусетсе.
— Далековато отсюда, — удивленно вскинул брови Леви.
— Я знаю. Тетя жила в Бостоне, а когда Питер потерял слух, переехала сюда. А когда она умерла, он стал жить с нами.
— Он объясняется только жестами?
— Нет, он и по губам разбирает, только сам говорить не может.
— Я пытался объяснить, но он и слушать не хотел… то есть ничего не понял.
— В сарае темно, а потом, у вас борода. Питер не видел ваших губ. Его часто обижали. Все думают, раз он глухонемой, значит, и глупый.
— То-то он чужих не любит. Похоже, я тебе очень обязан. Если б ты не прибежал, он бы меня уложил на месте.
Он дружески хлопнул Никки по спине — она чуть наземь не полетела, но все же удержалась на ногах, неуверенно улыбнулась и зашагала рядом с ним к дому, стараясь не отставать.
— Ну что, управились? — встретил их Сайрес.
Никки сняла шляпу и пригладила короткие вьющиеся волосы.
— Да, папа. Мистер Кентрелл повел лошадей в сарай и наткнулся на Питера. Мне и в голову не пришло предупредить их обоих.
— Надеюсь, ничего не случилось?
— Чуть было не случилось, но Питер не виноват. Наверно, действительно было похоже, будто я собираюсь украсть лошадей.
Он бессознательно бросил взгляд на маленькую фигурку у плиты. Что-то не так в этом мальчишке, но что? Леви прогнал прочь эту мысль и пододвинул себе стул.
— Славная у вас усадьба, — обратился он к Сайресу.
— Благодарю вас, — Сайрес гордо улыбнулся. — Десять лет назад на этом месте ничего не было, кроме зарослей полыни.
— Неужели? — изумился Леви. — Много же вы успели за это время.
— Воды здесь вдоволь, земля хорошая, и мы все трое не сидели сложа руки. — Сайрес отхлебнул кофе и поглядел в окно. — Мы жили в Айове несколько лет, с тех пор как уехали из Массачусетса, но госпожа Удача улыбнулась нам, только когда мы поселились здесь. Мы поливаем поля, и урожаи у нас отличные. А скот даже лучше, чем у большинства соседей.
— Да при чем здесь удача, — вмешалась Никки. — Мы просто соображаем немножко лучше, чем они.
И она брякнула на стол стопку тарелок.
— Ты ставишь хорошие тарелки? — удивился Сайрес.
Никки вспыхнула и словно лишь теперь заметила, что в руках у нее синяя фарфоровая тарелка.
— Ты знаешь, не так уж часто у нас бывают гости, вот я и…
Она смущенно умолкла. Сайрес усмехнулся и похлопал ее по плечу.
— Ну конечно, для кого же достать хорошую посуду, как не для гостя!
Леви опешил. Ну и сценка! Чтобы мальчишка хоть на миг задумался, какие тарелки поставить на стол? Да большинство из них даже не замечают, из чего едят! Нет, такого мальчишку, как Никки Чендлер, он видит впервые в жизни.
Сайрес еще разок хлопнул Никки по плечу и снова обернулся к Леви.
— Так чем же вы занимаетесь, мистер Кентрелл?
— Зовите меня просто Леви, — ответил тот и задумался. — Вообще-то я всегда считал себя ковбоем, но в последнее время пришлось поплавать по морям.
— Матросом? Вы ничуть не похожи на моряка.
— Я — сделался моряком не по своей воле, — его серо-голубые глаза весело блеснули. — Просто я выбрал неудачное место, чтобы заливать свои горести. Очнулся я уже по дороге в Китай, с жутким похмельем и огромной шишкой на голове.
Никки недоверчиво покосилась на него.
— Мне казалось, кто попал в Шанхай, тот обратно не вернется.
— Да нет. Жизнь там, конечно, тяжелая, но ненамного тяжелее, чем у пастухов. В общем-то, все то же самое: дождь, снег, ветер, а так — что канаты тянуть, что у руля стоять, что стога метать. После того как я научился ходить по палубе и втолковал нескольким тертым морским волкам, что со мной лучше не ссориться, все было в порядке.
— Далеко же вы забрели от моря, — вскинула брови Никки.
— Ну, моря с меня хватило на всю оставшуюся жизнь.
— А теперь вы направляетесь домой? — спросил Сайрес.
— Был я уже дома. Через пару месяцев снова захотелось удрать. — Леви пожал плечами. — Должно быть, бродяжничество всасывается в кровь.
Никки собирала на стол, когда вошел Питер и молча пробрался на свое место. Леви дружески улыбнулся ему, но Питер ответил холодным взглядом и во время всего ужина упорно глядел в одну точку.
Между Сайресом и Леви вскоре завязалась оживленная беседа. Несмотря на то, что больной то и дело умолкал и захлебывался кашлем, Леви понадобилось немного времени, чтобы заметить, что в этом чахлом теле живет острый ум. Ужин был превосходный, собеседник интересный, так что Леви вскоре удалось забыть о враждебности Питера. Однако он все же вздохнул с облегчением, когда тот кончил есть, быстро перебросился несколькими знаками с Сайресом и вышел на улицу.
