— Я тут купила к ужину кое-чего получше бобов, — сказала она, торжественно выкладывая консервы. — Продавец в лавке сказал, что это вкусно.

— Сардины! — обрадовался Леви. — Сто лет не пробовал… — Но тут Никки открыла банку, и лицо у нее вытянулось, при виде маслянистого содержимого.

Леви замолчал и ухмыльнулся.

— Ф-фу! — она принюхалась и сморщила нос. — Ты хочешь сказать, что это можно есть?

Леви рассмеялся, видя ее неприкрытое разочарование, и взял у нее банку.

— Еще как можно! Это действительно вкусно.

Никки недоверчиво смотрела, как Леви достал из банки кусочек рыбы, положил на крекер, накрыл другим и съел с большим аппетитом.

Он сделал другой бутерброд и отдал его Никки.

— На, попробуй.

Никки с подозрением поглядела на Леви, потом на-бутерброд. Когда Леви съел второй, она боязливо откусила кусочек. Вкус был совершенно ни на что не похож. Не то чтобы противный, но особенно приятным тоже не назовешь.

— Да, видно, здесь нужна привычка, — усмехнулся Леви.

— Похоже на то, — Никки откусила еще. — Провалиться мне на месте, если тот продавец об этом не знал. Небось решил посмеяться над юнцом, у которого еще молоко на губах не обсохло, — уголки ее губ приподнялись. — А знаешь, они очень даже ничего. Мне даже кажется, что они мне понравятся. — Она сунула в рот остаток бутерброда и зажмурилась, словно стараясь распробовать. — М-м, великолепно!

Леви снова усмехнулся.

— Да, ты себя обмануть не дашь!

Никки открыла глаза и лукаво улыбнулась.

— Уж постараюсь!

Она протянула руку за новой порцией и вдруг вспомнила Стефани в объятиях Леви. «Уж постараюсь…» — повторила она про себя, и улыбка исчезла с ее губ.

Леви увидел, как растаяла радость на лице Никки, и сердце у него упало. Никки снова спряталась в свою раковину.

Наутро Никки подняла Леви задолго до рассвета, и они тотчас двинулись в путь. Домой они добрались, когда Питер, Лиана и Эмили сидели за обедом. Радостно приветствуя, Никки раздавала подарки. В первый раз с тех пор, как они оставили Саутпасс-сити, Леви увидел ее веселой, но и теперь на ее лице лежала какая-то тень.

Пообедав, Никки вскочила из-за стола.

— Питер, поехали за насосом!

— А можно мне с вами? — спросила Лиана. — Мне кое-что нужно в городе.

— Конечно, можно! С тобой веселей будет, верно, Питер?

Леви отодвинулся от стола и встал.

— Я тоже поеду.

— Нет! — воскликнула Никки. — Ты… это… приготовь тут все, чтобы можно было начать сразу, когда мы с Питером вернемся. Мы будем где-то через час, — бросила Никки и выбежала на улицу.

Леви понуро опустился на стул и тяжело вздохнул.

— Что происходит? — спросила Эмили, глядя на него поверх своей чашки.

— Черт, да кабы я знал!

— Что-нибудь случилось по дороге?

— Пока туда ехали, все было отлично. — Леви потер лоб. — Прямо-таки превосходно. Смеялась, шутила, дурачилась — никогда не видел ее такой веселой. В городе мы разошлись, чтобы поменять золото на деньги. Через несколько часов встречаемся, смотрю — а она вроде как ревела. Я сперва подумал, может, какой старатель догадался, что она не мальчишка, да и прицепился. Потом вижу — нет, не в этом дело. Это она из-за меня.

— Почему вы так думаете?

— Ну, во-первых, она пыталась оставить меня в Саутпасс-сити. Потом, когда мы тронулись в обратный путь, она со мной вообще не разговаривала, даже спорить не хотела. А ночью плакала.

— Это еще не значит, что она плакала из-за вас.

— Да ведь так всегда бывает. Как только окажемся рядом, поначалу все нормально, а потом она вспоминает, что я мужчина, и тут же прячется в свою скорлупу.

Эмили снова вспомнила пятна крови, которые она обнаружила на простыне Леви в ту ночь, когда он заболел. Но не могла же она задать ему столь деликатный вопрос! Леви мрачно созерцал свою чашку.

— Вы ее любите? — спросила Эмили.

Леви поднял глаза, помолчал и кивнул.

— Да. Я люблю ее, хотя, Бог свидетель, изо всех сил старался избежать этого.

— Зачем же надо было этого избегать?

— Ну, для начала, между нами двенадцать лет разницы.

— Вздор! — Эмили махнула рукой. — Я знаю множество вполне счастливых семей, где разница между супругами куда больше.

— Потом, я терпеть не могу земледелия.

— Да, это, конечно, важная причина!

— Важная, — кивнул Леви невесело усмехнувшись. — Но если бы дело было только в этом! Единственное, в чем мы сходимся, так это в любви к лошадям. А в остальном — как встретимся, так искры летят. — Он устало покачал головой. — Понимаете, живешь, как на бочке с динамитом. Не знаешь, когда взорвется.

Эмили улыбнулась.

— Когда от двух людей, которые любят друг друга, летят искры, это не так уж плохо.

— Я знаю. Но, по-моему, я не создан для таких отношений.

— Так почему же вы не уедете?

— Я обещал Сайресу, что не уеду до тех пор, пока Никки и Питеру хоть что-то угрожает, — Леви встал и подошел к окну. — И потом, знаете, уехать — это… выше моих сил, — тихо добавил он, глядя в сад.

— Вы хотите жениться на ней?

— Не знаю. В конце концов, это и не важно. Для нее я всегда буду не более чем другом.

— Не знаю, не знаю. Возможно, она отталкивает вас потому, что боится чувств, которые вы в ней пробуждаете. Особенно если она влюбилась в вас. Ведь Никки все еще боится любви. Она страшится пойти по стопам своей матери.

Леви невесело рассмеялся.

— Вот уж это ей не грозит!

— Я знаю, — Эмили покачала головой. — Но каждый раз, как Никки смотрится в зеркало, она видит Саманту. Они похожи как две капли воды — но только внешне. Что же до души — мне не случалось видеть большего несходства между матерью и дочерью. Но Никки нужно время, чтобы понять это.

— А что будет, когда она наконец поймет?

— Ах, если бы я знала! — вздохнула Эмили. — Если бы я знала…

— Все-таки не понимаю, почему вы копаете именно здесь, — сказала Никки, стоя у подножия почти законченной деревянной башенки и глядя на трубу, торчащую из земли. — Источник-то вон где, в сотне футов отсюда.

Леви слез с башенки и взял у Никки ковш с водой.

— Десятый раз тебе говорю: мы вырыли колодец в этом месте, потому что здесь вода ближе всего к поверхности.

— Если верить волшебной палочке, — хмыкнула Никки.

— Какая разница? Спроси у Питера, за сколько времени мыдобрались до воды.

Питер поднял три пальца, потом обвел пальцем небосвод.

— Ну и что, что три дня? Может, если бы вы рыли прямо над источником, так управились бы еще быстрее.

«Я сперва тоже так думал, когда он принялся расхаживать тут с ивовой рогулькой, — ответил Питер, — а потом он показал мне, как искать воду, и я тоже почувствовал».

— Все равно, не верю я в эти бабкины сказки.

И Никки зашагала к повозке, возле которой Лиана с Эмили раскладывали обед.

Питер подмигнул Леви. «Хорошо, что Никки злилась на тебя, когда мы рыли колодец. А не то бы до сих пор копали вон там», — он указал на вершину холма.

— Да, похоже на то, — усмехнулся Леви.

В глазах у Питера запрыгали бесенята. «Может, попробовать разозлить ее, когда пора будет чистить хлев? Вдруг она и со мной перестанет разговаривать?» Леви фыркнул.

— Боюсь, если нарочно захочешь, не сработает. Женщины — они такие.

Он посмотрел на верхушку ветряка, где ещё нужно было построить платформу, на которой будет стоять сам механизм. Последний срок — завтра. Шансов успеть практически нет.

— Ну что, пошли поедим, да надо заканчивать это дело.

Они торопливо поели, как всегда в эту неделю, и снова взялись за работу. Питер задержался, только чтобы поцеловать Лиану, хотя раздраженной Никки показалось, что целовал он ее чересчур долго. Но тут она отвернулась, стыдясь подобных мыслей. Они ведь всего две недели как поженились, а Питер работает по пятнадцать часов в день.

В этот момент ее окликнул Леви:

— Сколько времени понадобится, чтобы собрать механизм?