— Господи помилуй! — воскликнула Стефани. — А я все думаю, где же я вас видела! Вы ведь Никки! — глаза ее радостно заблестели. — А вы, значит, Питер. Входите, входите!

Никки беспомощно оглянулась на Питера. Он пожал плечами и подтолкнул ее к двери. Большая кухня была наполнена солнцем и ароматом яблочного пирога. Стефани с улыбкой указала им на стулья.

— Садитесь, пожалуйста. Сейчас будет кофе.

Она достала из шкафа три чашечки, поставила их на стол и налила кофе.

— Даже не верится, что вы к нам приехали. Подождите, вот вернется Леви — он так удивится! — Она поставила кофейник на плиту и повернулась к гостям. — О, Господи, какая же я рассеянная! Так и не представилась. Я Стефани Кентрелл.

Никки кивнула, стараясь не смотреть на ее выпяченный живот.

— Я знаю.

— Откуда?

— Тем летом, когда у Леви была малярия, я помогала ухаживать за ним. И он много говорил о вас. И потом, я… я видела вас в Саутпасс-сити.

Никки поняла, что ребенок Стефани, должно быть, был зачат именно тогда. Ей стало нехорошо.

— О, вы там были? А Леви мне ничего не сказал, — она обошла стол и села. — Хотя нет, он что-то такое говорил. Вроде бы обещал вернуться и привести товарища…

Но тут распахнулась дверь и вошел высокий человек. Он был черноволосый, и глаза у него были ярко-голубые — и все же его лицо было ей до боли знакомо. Никки тотчас поняла, что это братишка Леви, Коул. Ничего себе братишка! Никки едва не рассмеялась. Он занял весь дверной проем. Коул был не такой широкоплечий, как Леви, но зато выше на несколько дюймов. Никки боязливо подумала, что она ему и до подмышки не достанет, даже на каблуках.

— Я видел, там Крохотуля привязана. Надеюсь, с ней все в порядке, — сказал Коул, закрыв за собой дверь и повесив шляпу.

— Да-да, — торопливо ответила Никки. — Все отлично.

Стефани запрокинула голову, Коул поцеловал ее в лоб и сел за стол.

— Вот, это Никки и Питер, друзья Леви, а это Коул, мой муж.

Муж?! У Никки перехватило дыхание. Перед ней калейдоскопом завертелись события. Внезапно все встало на свои места. Леви считал, что Стефани будет прекрасной женой… для Коула. Он отправился за Стефани в Сент-Луис… ради брата. Он поцеловал Стефани… — свою невестку.

Какая же она дура! Стефани замужем за Коулом, а не за Леви. Она носит ребенка Коула! Наконец Никки заметила, что трое присутствующих смотрят на нее очень внимательно.

«Что случилось? — спросил Питер. — Ты какая-то странная».

— Я… да нет, все нормально. Голова закружилась, вот и все.

Стефани все еще выглядела озабоченной.

— Вы уверены, что все в порядке?

Никки кивнула. Ну вот, устроила переполох!

— Мы как раз собирались перекусить. Вы с Питером, наверно, тоже не откажетесь, голодные ведь с дороги.

И Стефани, не дожидаясь ответа, встала и принялась резать горячий яблочный пирог.

— Но ведь вы же не видели меня в Саутпасс-сити, откуда же вы меня знаете? — спросила Никки, пытаясь привести в порядок свои мысли.

— Я видела у Леви ваш портрет. — Стефани поставила на стол блюдо с пирогом и пошла за вилками. — Вы на нем гораздо моложе, но сходство поразительное.

— Что за портрет?

— Деревянный бюст. — Стефани села, — У вас там длинные косички и переднего зуба не хватает. Наверно, я больше смотрела на лицо, чем на другие детали.

Никки в изумлении обернулась к Питеру.

— Ты дал ему мой портрет? Зачем?

«Он ему нравился», — ответил Питер и занялся пирогом.

— Знаешь, Питер, мне тоже нравятся твои скульптуры, но мне ты их никогда не дарил.

«Так тебе они не нужны. — Питер улыбнулся Стефани. — Скажи миссис Кентрелл, что пирог превосходный».

Никки передала слова Питера, потом смущенно уставилась в свою тарелку. Решительно сегодня день сюрпризов! И еще неизвестно, как встретит ее Леви.

— Мистер Кентрелл, мы по дороге повстречали мальчика, и он сказал, что можно поехать и найти Леви.

— А, наверно, Джош, мой сынишка, — усмехнулся Коул. — Странно, что он сам не вызвался вас проводить.

— Он сказал, что проводил бы, но ему нужно отвезти записку.

Коул хмыкнул, допил свой кофе и встал.

— Ну, вышло так, что мне самому надо в ту сторону. Поезжайте со мной, если хотите.

— Коул, поезжайте-ка вы вдвоем с Питером, — вмешалась Стефани. — По-моему, Никки нужно отдохнуть.

— Да я прекрасно себя чувствую! — возразила Никки.

— Вы очень бледная, — ответила Стефани. — И пирога почти не ели. Они через час вернутся.

«Верно, лучше тебе остаться, — заметил Питер. — Тебе-то, может, и ничего, а как насчет твоего ребенка? Ему надо отдохнуть, а не трястись в седле».

Никки сердито зыркнула на него глазами, но, понимая, что он прав, спорить не стала. Она так привыкла, что посторонние не понимают жестов Питера, что иногда забывала, что многие из них понятны любому. Никки смотрела на Коула и не заметила ошарашенного взгляда Стефани.

Коул явно чувствовал себя неуютно. Это выражение Никки было хорошо знакомо. Ему не хотелось оставаться наедине с Питером.

— Вы можете говорить с ним, мистер Кентрелл. Он читает по губам. Только смотрите ему в лицо, когда будете разговаривать.

Коул с облегчением кивнул и вышел. Никки осталась наедине со Стефани. К ее немалому удивлению, они очень приятно провели время. Стефани расспрашивала ее с искренним интересом. Никки даже не замечала, как много она выбалтывает сокровенного. Она знала только, что перед ней человек, которому нравится говорить о Леви — Стефани явно любила его.

— Если бы не он, я бы просто с ума сошла, дожидаясь, пока Коул образумится. Мы с ним очень быстро стали близкими друзьями.

— Как же вы в него не влюбились?

— Леви сказал, что это лишь потому, что я уже была влюблена в Коула, когда повстречалась с ним, — рассмеялась Стефани.

— Коул очень красивый мужчина, — вежливо сказала Никки.

Стефани улыбнулась. Это был простой комплимент: Никки, очевидно, думала, что она сделала глупость, предпочтя Коула Леви.

Стефани вздохнула и уселась поудобнее, положив руку на живот.

— Маленький сегодня все шевелится. Уже недолго, всего несколько недель.

— Это больно? — с любопытством спросила Никки.

— Когда он шевелится? — улыбнулась Стефани. — Да нет. Наоборот, хорошо. А все-таки поскорее бы. Опять смогу верхом ездить. Мне этого очень не хватает.

— Что, вам пришлось перестать ездить верхом? — ужаснулась Никки. — Почему? Для ребенка опасно?

— Да нет. Не думаю. Просто в дамском седле мне теперь ездить тяжело, а в брюки я больше не влезаю. Если бы у меня была подходящая одежда, я бы, наверно, пару лишних месяцев могла ездить.

— А, это лучше. А вам бывает плохо, когда утром просыпаетесь?

— Теперь не бывает, — усмехнулась Стефани. — А раньше было. И по ночам тоже. Даже не знаю, кто больше обрадовался, когда это прекратилось — я или Коул.

— Это проходит, да?

— Слава Богу, да. Но к тому времени, когда одежда становится мала. Словно меняешь одно неудобство на другое.

Они перешли на другую тему, и Никки так и не догадалась, что выдала себя. Время шло быстро, и все же она то и дело поглядывала в окно. Наконец с улицы послышался топот копыт.

Стефани встала и подошла к окну.

— А, вот и Леви. Но вам с Питером лучше заночевать у нас. Завтра приедут родители Леви, они непременно захотят с вами познакомиться.

— Спасибо, вы очень любезны, — пробормотала Никки, торопясь на улицу. — Было очень приятно побывать у вас.

И она выскочила на улицу и сбежала по ступенькам, забыв обо всем, кроме порыва страсти, охватившего ее при виде Леви, который привязывал Леди рядом с Огневушкой.

Что же она скажет ему? «Мне тебя не хватает», «Я была не права», «Я люблю тебя», «Прости, если можешь» — что же выбрать? Но когда Никки наконец подбежала к нему, она не могла сказать ни слова.

Они долго-долго смотрели друг другу в глаза, лаская друг друга взглядом, подмечая полузабытые черточки. Любовь омывала их мощным потоком, а они все не верили ей, боясь надеяться. Прошли секунды, минуты, прошла целая вечность, а они все стояли как завороженные. Наконец одна из лошадей переступила с ноги на ногу, и скрип седла нарушил чары.