21-22 февраля 1993 года было проведено Всеармейское офицерское собрание, а также шествие и митинг на Манежной площади. На последнем присутствовали в основном офицеры запаса, а также участники Великой отечественной войны.

Некоторые опасались: «Можно констатировать: офицерский корпус, вышедший на самостоятельную политическую арену в январе 1992 года в виде Всеармейского офицерского собрания и его Координационный совет, к марту 1993 — года оформился в военную партию с ясно очерченным антиконституционным лицом…

Армия, в первую очередь ее верхушка, не присягала новому государству и новой власти и всячески этому противится: присягают-де раз в жизни. С точки зрения моральной и юридической ничто не удерживает ее от выступления против правительства».[770]

Это от страха, который действительно был. Некоторые из демократов боялись настолько, что уже определили нового министра обороны от оппозиции — генерала Ачалова, который был военным советником Хасбулатова.

У страха глаза велики — вот что можно сказать по поводу таких суждений. Действительно, недовольных ельцинским режимом в армии было много, но реально сама армия (точнее ее костяк — офицерский корпус) уже не мог выступить самостоятельной политической силой. В конце 1991 года — начале 1992 года еще могли, но тогда не было вождя.

Затем кризис частично прошел и офицерство, оставаясь недовольным, не было в массе своей готово взять власть в результате переворота. Момент был упущен. Хотя и в дальнейшем возникали периоды, когда в армейской среде мог появиться вождь, который повел бы недовольных на штурм высших эшелонов власти. Но об этом разговор еще будет.

Кстати, остается еще вопросом тезис о том, к чему бы привел приход военных к власти. Мировая история знает много примеров, но все они очень различные, от резко положительных, до резко отрицательных.

3.7.11. А пока больше думали о проблемах, как бы армия не восстала, нужно было думать о том какой должна быть сама российская армия. Одной из идей реформаторов был гражданский министр обороны, как в любимых им США.

«Сложившаяся в 1992–1993 годах триада: секретарь Совета безопасности — центральный аппарат Министерства обороны — аппарат вице-президента (Ю. Скоков — П. Грачев — А. Руцкой) взяла верх над группой радикалов-демократов, стремившихся к назначению на пост министра «штатского» политика и осуществлению контроля над военными. Одновременно на дальнюю периферию президентского окружения была оттеснена группа Е. Шапошникова — К. Кобца, что дало возможность самостоятельно формировать состав Совета безопасности, аппарата Минобороны, Вооруженных сил Российской Федерации. В дальнейшем по известным причинам, триада распалась, и передовые позиции заняло руководство МО во главе с Павлом Грачевым».[771]

3.7.12. Еще в конце 1991 года начали разговор о необходимости реформировать Вооруженные силы. В конце 1992 года, когда армия стала российской, реформировать было уже необходимо. Но как реформировать и кому это было спорным вопросом. В результате споров и нежелания менять привычный уклад армейской жизни даже в условиях коренного изменения страны, реформирование, по сути дела, было только на словах.

Если отбросить проблемы неустройства в срочной армейской службе, то процесс прохождения всех мужчин через эту школы жизни, конечно же, положительное дело. Вот только затягивать этот процесс даже двумя годами многовато. Кроме школы мужества многим молодым людям нужно еще проходить обычную школу учения (ВУЗ или другое учебное заведение), да и других проблем в их жизни хватает. Рассматривать срочную военную службу следует как качественную начальную военную подготовку (а не как средство использовать солдат на строительстве генеральской дачи, уборки урожая и т. п.). А для этого вовсе не обязательно перебрасывать их слишком далеко от дома. А вот уже после срочной службы молодой человек должен решать следует ли ему оставаться на престижной и хорошо оплачиваемой (каковой она до сих пор не является) военной службе или посвятить себя другим занятиям.

Вероятно, российская армия должны быть несколько уровневой. Один уровень — качественная военная подготовка в период срочной службы, которую проходят все мужчины. Это, прежде всего резерв пополнения остальных уровней, будущие (если, не дай бог, потребуются) войска второго эшелона.

Другой уровень — немногочисленные стратегические войска, наполненные профессионалами и способные нанести удар возмездия любым оружием и любому противнику. «Потенциальный противник не должен сомневаться в нашей решимости пустить в ход это оружие. На сей счет должны быть сделаны специальные заявления. Пример такого подхода — Франция».[772]

Еще один уровень — немногочисленные войска быстрого реагирования, наполненные профессионалами, способными наносить быстрые и эффективные точечные удары в любой части планеты по относительно слабым противникам, если наносить им удар стратегическими войсками нет смысла.

Возможен и еще один уровень (особенно учитывая просторы страны) — охранные войска, роль которых в Российской империи (преимущественно до конца XIX века) в основном выполняли казачьи части, проживающие вблизи границы и способные решать локальные задачи защиты государства. Чуть позже в советское время эти задачи решали пограничные части. Эти войска уже могут быть полупрофессионалами, т. е. теми, кем были казаки, живущие на границе.

Вышесказанное — не особенно оригинальное изложение реорганизации Вооруженных Сил. Такой или примерно такой эту реорганизацию представляли многие. Но вот дело в том, что ни в 1992 году, ни в последующее десятилетие никто реорганизацию не проводил. Ни до этого было, боролись за должности и власть, а не за эффективные Вооруженные Силы. В результате получили то, что должны были получить. Кстати, недостаточно эффективные Вооруженные Силы это залог недостаточно эффективной внешней политики.

3.8.1. Долгое, очень долгое время советским МИДом руководил Андрей Андреевич Громыко. На Западе он был символом коммунистического упорства.

Российским МИДом начал руководить тоже Андрей, только с другой фамилией. Еще в октябре 1990 года министром иностранных дел РСФСР стал Андрей Козырев. Тогда это было так себе министерство. Существовало союзное министерство иностранных дел. Но настало время, когда распался Советский Союз, и министр полусуществующего государства стал полноправным министром бывшей великой державы.

«Произошло невероятное, — писал Б. Ельцин. — То во что я и сам не верил до 19 августа 1991 года. Новая, как говорят злопыхатели «ельцинская» Россия заняла место Советов в международной политике. Унаследовав всю драматическую историю СССР. Начиная с 1917 года. Не говоря уж о наследстве Российской империи, которое мы тоже весьма явственно ощущаем».[773]

3.8.2. Ведомство иностранных дел традиционно относиться в важным в системе государственного управления. Недаром этот министр обычно входит в состав Совета безопасности, в советские времена он был обычно членом Политбюро ЦК КПСС. В США, кстати, министр иностранных дел (государственный секретарь), вообще и по названию и по положению несколько отличается от других министров. Этакий первый среди равных.

Так что не рядовым министром был Андрей Козырев. Да и задачи перед ним стояли не рядовые.

Один из сотрудников посольства СССР в КНР написал (похоже, хотел успеть выслужиться перед новыми властями): «Российскому МИД предстоит возродить лучшие традиции старого, дореволюционного министерства иностранных дел, быстро укомплектовать министерство первоклассными кадрами. В этой связи крайне необходим государственный подход со стороны российского правительства по недопущению разбазаривания интеллектуального богатства высвободившихся честных и порядочных дипломатов из МИД СССР и использованию их профессиональных знаний во благо Государства Российского, но при единственном условии, а именно: лояльность демократическим структурам власти».[774]