«Обаяние его личности, — писал Л.В. Шебаршин об Андропове, — в моем кругу оперативных работников разведки среднего и рядового эшелона было велико. Он был дальновиден, практичен и остроумен, говорил просто и по делу». (Л.В. Шебаршин, «Рука Москвы», М., «Центр-100», 1992, с. 298). Таких свидетельств можно привести достаточно много.

Вероятно, еще одним косвенным подтверждением народного уважения к Андропову служат упорно появляющиеся слухи о том, что его отравили (см., например, «Аргументы и факты», N 25, 1999, с.15). Не хочется просто так смириться, что народная надежда умер как обычный смертный, а не от козней врагов. Мифологизация — довольно характерное явление для многих популярных личностей.

В книге, изданной в 1999 году, писали: «При ответе на вопрос: «Как вы оцениваете деятельность правителей и политических лидеров страны от Николай Второго и Керенского до Черненко и Ельцина?» — наибольшее число положительных оценок неизменно получает в последние пять лет Андропов». (Медведев Р.А., «Неизвестный Андропов», М., Ростов-на-Дону, 1999, с.18).

Разные, очень разные люди, с теплотой отзывались об Ю.В. Андропове. «…В личном плане это был человек почти безупречный», — писал Г. Арбатов (Арбатов Г.А., «Затянувшееся выздоровление (1953–1985 гг.). Свидетельство современника», М., «Международные отношения», 1991, с.300).

Писали о андроповском аскетизме по натуре и образу жизни. (Кеворков В., «Тайный канал», М., «Гея», 1997, с.129). Заметим, что народ российский любит аскетизм своих правителей.

«Что бы ни говорили теперь об Андропове, я испытываю к нему только глубокое уважение», — писал бывший охранник высокопоставленных деятелей (затем и Ельцина) Александр Коржаков (Коржаков А.В., «Борис Ельцин: от рассвета до заката», М., «Интербук», 1997, с.45).

Известная актриса Людмила Чурсина (невестка Ю.В. Андропова) сказала уже в 1995 году: «…Юрий Владимирович был настоящим патриотом, меньше всего думал о себе». («Российская газета», 27.05.95, с.31). И таких высказываний совершенно разных людей можно привести не мало.

Правда, со стороны патриотической оппозиции коммунистическому режиму Андропова называли изощренным царедворцем. Особо не нравилось в тех кругах, что он якобы ориентировал КГБ на то, что главным врагом является «русский национализм». С этой точки зрения в середине 90-х годов возникал вопрос: «Да каких же пор русские патриоты, нынешние коммунисты будут привлекать к себе в союзники весьма одиозных персонажей нашей многострадальной истории, основываясь на старых догмах, утративших всякую жизненную силу?». («Наш современник», N 6, 1996, с.215). И через пять лет тот же журнал написал: «Русское» еще больше стало запретным, когда властью в стране окончательно завладел русофоб Андропов. «Шовинисты», «националисты», «патриархальщики» — так называли тех, кто мыслил по-русски. («Наш современник», N 12, 2001, с.198).

Удивительно, как могут некоторые даже не совсем ограниченные люди говорить: «Вот, при Андропове был порядок». Хорош порядок — против России…». Но такая оценка бытовала только среди сравнительно небольшого круга патриотически-настроенной интеллигенции. Большинство так не думало.

Кстати, среди высказываний Ю.В. Андропова можно найти и выделение особой подрывной роли воинствующих сионистских организаций (например, Андропов Ю.В., «Избранные речи и статьи», М., Политиздат, 1983, с.165). Так что цитат набрать можно самых разных. Но вернемся к теме о малоизвестных моментах.

Не знали люди и о национальном происхождении Юрия Владимировича. Это, похоже, было еще одной государственной тайной. Рой Медведев уже после крушения коммунизма в стране написал: «В статьях авторов «русского направления» можно найти немало спекуляций относительно чистоты родословной Юрия Андропова. У него находили следы армянского, греческого и, конечно же, еврейского происхождения». (Медведев Р., «Неизвестный Андропов», М., Ростов-на-Дону, 1999, с.18). Сам Медведев «деликатно» обходит это вопрос стороной, отмечая лишь: «…Молодые люди 20-30-х годов, как и лидеры страны и партии, мало думали о своих близких и дальних национальных корнях, тем более на Северном Кавказе». (Медведев Р.А., «Неизвестный Андропов», М., Ростов-на-Дону, 1999, с.19). Но умалчивание говорит порой лучше всяких слов. Тем более, что молчали не все.

Намеки (как М. Шагинян в коммунистические времена написала о местечковом происхождении Ленина по материнской линии) о наличии еврейской крови все же иногда проскальзывали. Например, Олег Калугин, обиженный на Андропова, писал о его «семитских чертах лица». (Калугин О.Д., «Прощай. Лубянка», М., «Олимп», 1995, с. 244). Со слов «кремлевского» врача Евгения Чазова известны слова Андропова о том, что младенцем его сироту мать взял к себе в дом богатый купец еврейской национальности. (Чазов Е.И., «Здоровье и власть», М., «Новости», 1992, с.179).

Вадим Кожинов, наоборот, писал о том, что в 1993 году он беседовал с бывшим заместителем председателя КГБ Андропова Ф.Д. Бобковым, и он сказал, что, как в конце концов выяснилось, мать Андропова родилась в еврейской семье, но еще в раннем детстве осиротела и был удочерена русской семьей, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своем этническом происхождении». («Наш современник», N 8, 2002, с.174).

Стопроцентные русские националисты такого простить вряд ли могли. Для них Андропов был еврей. Как писал еженедельник «Новое время» самого Андропова русские националисты считали полуевреем. («Новое время», N 2, 1994, с.47).

Но с точки зрения стопроцентного иудея он не был таковым. Значит для разумного, волевого и делового человека остается быть только коммунистом-интернационалистом и не афишировать свое происхождение. И, действительно, сколько-нибудь широко об этом не говорили.

Но уважали Юрия Владимировича многие. Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков в 1995 году писал: «Ю.В. Андропов пользовался авторитетом не только у сотрудников органов госбезопасности. Когда он был избран Генеральным секретарем ЦК, большинство людей восприняло это с одобрением, несмотря на то, что он являлся Председателем КГБ — организации, прямо скажем, не очень популярной. Но люди почувствовали, что именно такой человек был нужен и, надо сказать, доброе отношение к нему не утрачено в народе и по сей день». (Бобков Ф.Д., «КГБ и власть», М., «Ветеран МП», 1995, с.214).

Единственно, в чем Филипп Денисович был не вполне прав — это когда говорил о «не очень популярной организации». Юрия Владимировича более всего был популярным именно из-за принадлежности к КГБ. Кто же, кроме очень узкого круга посвященных, мог знать в народе что-нибудь об Андропове, кроме того, что он постоянно возглавлял КГБ. О том, что Юрий Владимирович пишет стихи, иногда допускает некоторые либеральные идеи, что человек он интеллигентный и порядочный знал ограниченный круг лиц. Но о его должности в КГБ знали многие. А это уже давало тогда серьезные основания для народных симпатий. Его самого, пожалуй, знали гораздо меньше, чем КГБ. Впрочем, и сам КГБ знали немного. В советские времена об этом ведомстве говорили гораздо меньше, чем в постсоветские. С точки зрения сугубо ведомственных интересов оно может быть и лучше. Чем меньше знают, тем больше любят. Помните у Пушкина: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». (дальше продолжать эту цитату не стоит).

«Вера во всемогущество комитета, в то, что сложные проблемы нашего общества и государства могут быть решены энергичным вмешательством специальной службы, уходят своими истоками… в туманную область мифотворчества». (Шебаршин Л.В., «Рука Москвы», М., «Центр-100», 1992, с.335). И это тоже — правда. Миф или не миф, но верили в это многие.

В известной книге (впервые издана в 1980 году) одного из так называемых «антисоветчиков» можно прочитать: «КГБ — советское учреждение. У него есть план и отчетность о выполнении, сложная иерархия начальников, поощрения и взыскания, путевки в санатории, партийные и комсомольские собрания — есть все, что бывает в любом советском учреждении. А значит: есть в КГБ успехи и неудачи, есть и пассивность, и энергия, и бюрократическая глупость, и леность мысли, и взлеты ее, и интриги, и подхалимство — все есть. Нет непогрешности, безошибочности, сказочной прозорливости, которые расписывает советская пропаганда». (Восленский М. С., «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза», М., «Советская Россия», 1991, с.400).