1.12.1. Пока председатель КГБ СССР вел речи об агентах влияния, его родную коммунистическую партию лишали одного из самых главных рычагов влияния — парткомов.

Важный вопрос о партийности и политических симпатиях сотрудников госбезопасности не раз возникал в ходе общественных дискуссий. До середины перестройки вопрос этот серьезно никогда не ставился. Практически весь офицерский состав КГБ (за исключением молодых комсомольцев) состоял в рядах КПСС.

Автор этой книги был в их числе. А так как он, в отличие от рьяных карьеристов, в ряды компартии особо не спешил, то ему напомнили об этом как только кончился комсомольский возраст. Принадлежность к КПСС была необходимым атрибутом службы, а раз так надо, то так тому и быть.{100}

Кроме КГБ, в стране практически все армейские офицеры и многие офицеры милиции должны были состоять в рядах одной единственной правящей партии. В середине перестройки вопрос о партийности органов уже стал более актуальным. Точнее его довольно активно раздували. Но надо сказать, что и было чего раздувать, ведь принадлежность к КПСС все же де факто была обязательной.

Впрочем, разумными людьми отмечалось, что вопрос этот в определенной степени надуман. «К деполитизации у меня отношение неоднозначное, — говорил Виктор Илюхин, начальник Управления Прокуратуры СССР по надзору за исполнением законов о госбезопасности. — Даже если бы это произошло, представим: какая-то партия парламентским путем приходит к власти. Ее руководители, разумеется, назначают на ответственные посты (а значит, и на пост председателя КГБ) своих единомышленников. Даже если эти руководители выйдут из партии, они же не перестанут думать, а значит, и действовать в соответствии со своими убеждениями».[147]

Однако, через парткомы подразделений КГБ руководство КПСС оказывало существенное влияние. Мало того, секретарь ЦК КПСС О.С. Шенин в апреле 1991 года на партконференции аппарата и войск КГБ СССР практически агитировал за введение чрезвычайного положения и рассказывал какие меры следует принять.{101} Великий вывод из этого делать не стоит, о чрезвычайном положении тогда не говорил только ленивый. Но все же ….

1.12.2. В это время российские власти, не находя взаимопонимания в дележе власти с союзным руководством (которое было сплошь из членов КПСС) и понимали, что принадлежность к одной партии цементирует и партию, и реальную власть. А раз так, то надо этот цемент разрушить. Тем более, что популярности идей коммунизма уже был нанесен существенный удар средствами массовой информации.

20 июля Президент РФ Б.Н. Ельцин подписал Указ «О прекращении деятельности организационных партийных структур политических партий и массовых общественных организаций в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР». Формально удар нанесен по партийным структурам всех партий, но фактически на 99,9 % процентов это удар по КПСС.{102}

Председатель Комитета по правам человека Верховного Совета РСФСР Сергей Ковалев так прокомментировал: «Спору нет, указ Ельцина по законам политической борьбы провоцирует ответные меры, некую самозащиту партийцев. Но есть ведь и другая опасность, противоположная: вялость новой исполнительной власти может породить подготовленное, продуманное, хотя и закамуфлированное сопротивление компартии. Указ Ельцина — это, если хотите, открыто брошенная перчатка. Решительный вызов».[148] Вызов был действительно решительным. Борис Николаевич и стоящие вокруг него силы стремительно шли к конфронтации. Да иначе им было и нельзя.

Тот же С. Ковалев косвенно расшифровывал спешку Президента, избранного небольшим большинством из пришедших на избирательные участки. «…От Ельцина как раз и ждут решительных шагов. Ждут противники — и ждут избиратели.

Народ выбрал президента не для того, чтобы он бездействовал — об этом факторе нельзя забывать. Когда впереди предстоят неизбежные, но непопулярные экономические меры, доверие избирателей постоянно надо оправдывать, поддерживать.

Вся президентская рать не сможет быстро поднять наш уровень жизни, наполнить магазины. В такой ситуации нужно принимать политические решения — то, что не требует долгой раскачки».[149] Жаль только, что господин Ковалев не досказал еще одно (но, пожалуй, самой важной причины) — департизация нужна для того чтобы под шумок победы на президентских выборах резко ослабить позиции главного противника — компартию РСФСР, к которой симпатии населения неизбежно возрастали бы уже в начале экономических преобразований, подготавливаемых ельцинскими соратниками. Практически все реформы сначала ухудшают, и лишь затем некоторые из них приносят плоды.

Маятник народных симпатий неизбежно пошел бы в другую сторону. И тут самая мощная партия, опирающаяся на существующую структуру парткомов, быстро бы взяла реванш. А Борис Николаевич с товарищами пришел к власти не для того чтобы ее быстро отдать. Впрочем, тут мы несколько отошли от темы и вернемся к департизации органов госбезопасности.

1.12.3. Еще 23 июля «Рабочая трибуна» сообщила, что и.о. председателя КГБ РСФСР В. Иваненко выступил против административной департизации своего ведомства. По его словам, насильственная сдача партбилетов приведет к расколу внутри недавно созданного КГБ РСФСР. Однако департизация органов госбезопасности необходима. Иваненко, когда говорил, видимо, еще не знал, что прикрытая департизация (точнее декоммунизация) начнется буквально через несколько дней.

Тогда же на брифинге В. Иваненко сообщил, что его центральный аппарат состоит из 20 человек, помещается в известном здании КГБ СССР, под юрисдикцией комитета Союза остается пока наиболее крупное Московское УКГБ. Общая численность КГБ РСФСР составит 49,19 процента от численности КГБ СССР. [150] По словам В. Иваненко, финансирование КГБ РСФСР будет осуществляться по линии КГБ СССР из государственного бюджета СССР.[151] Подготовка кадров оставалась за КГБ СССР, хотя В. Иваненко и говорил о необходимости курсов переподготовки, дополнительной учебы.[152]

Вскоре после указа Президента РСФСР Б.Н. Ельцина о департизации государственных органов, Иваненко, косвенным путем признав то, что этот Указ заметно взвинчивает и без того взрывоопасную обстановку, находил слова для его оправдания. Одновременно, говоря о том, что сам не торопится перебежать из компартии в другую партию. А коммунистам советовал перегруппировать силы.[153] Иваненко пытался сгладить ситуацию или сделать такой вид.

В то же время заместитель Иваненко — В.А. Поделякин публично поддержал Указ Ельцина о департизации. Он высказался, что решение этой проблемы даже запоздало. В интервью «Российской газете» он рассказал о «влиянии партийных структур» на периферии, сообщил следующее о своих бывших взаимоотношениях с ними: «Откровенно говоря, моим самым большим начальником был секретарь обкома партии. Половина моей деятельности на него уходила, я перед ним отчитывался регулярно. И только позже мы стали опираться на советские органы. Но при этом обком продолжил требовать информацию, пока мы не отказали ему в категорической форме».[154] Не устоял Владимир Андреевич и перед возможностью лягнуть союзный КГБ, отметив, что у них департизация будет проходить сложнее. Следует отметить, что господин Поделякин на словах вообще был большим «демократом» и антикоммунистом, чем его начальник.