2.2.9. Однако, вернемся к руководителю КГБ РСФСР, которого некие силы настойчиво пытались привязать к бестолковым заговорщикам ГКЧП.

В ходе одного интервью журналист высказал неверие в то, что российский заместитель Виктор Иваненко союзного председателя Крючкова ничего не знал о предполагаемом «путче». Ответ был следующим: «Мы знали о готовящемся «осеннем наступлении» под флагом борьбы с либерализацией цен, используя массовое недовольство населения, ортодоксы собирались смести российское руководство. Конечно, то, что мы, в российском КГБ, «проморгали» путч, можно поставить нам в вину. Но в то время нам и не ставилась задача жестко работать против Крючкова, «обкладывать» его агентурой. Да и в моем распоряжении было тогда лишь 23 сотрудника».[283]

Ох, и не легко быть тогда руководителем спецслужбы. Мелькала в прессе также информация о том что Иваненко долгое время не спешил дать ход компрометирующим материалам на будущего члена ГКЧП.[284] Оказывается и при демократах стучать нужно помногу и часто.

2.2.10. Наиболее сложное положение было у союзного КГБ. Вот как отметили провал ГКЧП в КГБ СССР 22 августа. «Там срочно собирает Грушко коллегию. Коллегиально посыпаем голову пеплом, — вспоминает Л.В. Шебаршин, - принимаем заявление коллегии с осуждением заговора. В заявлении употреблено слово «замарано». Начинается идиотический спор — не лучше ли написать «запачкано» или «ложится пятно». Все как в Верховном Совете или в романе Кафки. Состояние всеобщего и дружного маразма, единственная мысль: «Ну, влипли!»

Да, влипли, и еще как влипли. Бессильная ругань в адрес вчерашнего шефа не утешает. Предал, предал все и всех…

Коллегия расходится, захожу к Грушко. Грушко говорит, что утром Михаил Сергеевич позвонил ему из машины и сказал, чтобы все работали спокойно (примерно так). И Грушко спокоен, хотя глаза у него запали и лицо потемнело. Короткий разговор ни о чем».[285]

2.2.11. Разумеется, были еще другие комиссии по «расследованию», создаваемые в различных ведомствах и регионах. Стервятники всегда слетаются на падаль. Каждый стремиться отличиться и получить дивиденды. А вот для дела… А, впрочем, кому нужно дело когда делят власть и связанные с этим выгоды.

К какому выводу пришли все «расследующие» комиссии? Каждая по-разному. Государственная комиссия по расследованию деятельности органов государственной безопасности (председатель Сергей Степашин) менее чем через месяц «приняла решение и отправила соответствующее предложение в Государственный совет — о необходимости принятия политического акта, связанного с прекращением деятельности КГБ СССР в его нынешнем виде, и создании на его базе полноценного Комитета госбезопасности России. После этого все бывшие союзные республики, ставшие суверенными государствами, сами определят, каким должен быть межреспубликанский комитет государственной безопасности: его функции, задачи, пределы компетенции, численность, средства».[286]

Бывшие союзные республики действительно вскоре решили… Им вообще никакой союзный КГБ оказался не нужен. Добровольно власть делят только дураки (или очень умные). В бывших союзных республиках таковых не было. Однако, это будет через несколько месяцев, а пока….

2.2.12. Попутно в ходе расследования стали известны (правда, затем почти скрытые) факты многочисленных прослушиваний КГБ СССР телефонных переговоров высокопоставленных лиц страны (включая руководителей РСФСР и СССР).

«Был Закон об органах госбезопасности, пришедший на смену совершенно секретному Положению о КГБ от 1964 года. И в новом, и в старом положении, не говоря уже о множестве ведомственных нормативных актов, это было категорически запрещено

…Слушали всех! И Яковлева, и Шеварднадзе, и Назарбаева, и многих других…».[287] Нельзя, но если очень хочется, то можно.

Возникает сразу два вопроса. Делалось ли это с санкции Горбачева? Это, первых. И второй — почему об этом широко не говорили?

Генерал Александр Михайлов на первый ответил просто: «Нельзя поверить, что это делал Крючков без ведома Горбачева, Генсека и президента». [288] И с ним нельзя ни согласиться.

Возможно, в интересах страны какие-то случаи прослушивания и были оправданы. Это вполне возможно. Но надо же соответствующим образом по закону все оформлять. Однако, оформлять никто не спешил, спешили прослушать чужие переговоры. Не до этого было.

А что стоит готовность председателя КГБ СССР в угоду президенту СССР прослушивать кого угодно? Уж, не за этим ли его и держали на посту руководителя спецслужбы, т. е. за готовность пойти на все, чтобы выполнить волю хозяина.

Однако, второй вопрос более интересен. Казалось бы, вот она тема для раскрутки «преступлений» КГБ, но ведь особо сильно ее не крутили. А почему?

Вероятно, потому, что некоторые факты прослушивания телефонных переговоров были вполне обоснованы. Основания для проверки возможной преступной деятельности, видимо, были. А значить «раскрутка» в СМИ могла очень сильно повлиять на имидж некоторых героев дня.

Также, вероятно, потому, что в случае «раскрутки» неизбежно вставал вопрос об ответственности Президента СССР, с санкции которого все это осуществлялось. А это был кумир Запада (Нобелевский лауреат и прочее), который тогда хоть временно, но «дружил» с Президентом РСФСР. Топить его было нельзя.

Возможно, потому, что «раскрутка» показала бы обыденность и мелочность многих фигурантов прослушивания. Короли могли оказаться голыми. Слишком голыми.

Возможно, потому, что уже тогда начался или подразумевался в ближайшем будущем процесс прослушивания по указанию президента РСФСР (РФ). Такой же, если не хуже (см. пункт 7.2. второй части данной книги).

2.3.1. Оказывается, ждать результатов расследования деятельности органов госбезопасности было совсем не обязательно. Наказание было проведено без суда и следствия. «Гражданская казнь» КГБ произошла буквально через несколько дней после провала ГКЧП. Вообще время с конца августа 1991 года для КГБ было как дорога на Голгофу, где это ведомство ожидало распятие.

Однако сначала вернемся на два года назад. В ГДР конца 1989 года, когда пал коммунистический режим. Служивший тогда в советской разведке в Дрездене, В.В. Путин{169} рассказывал: «Мы все уничтожили, все наши связи, контакты, все наши агентурные сети. Я лично сжег огромное количество материалов. Мы жгли столько, что печка лопнула.

Жгли днем и ночью. Все наиболее ценное было вывезено в Москву. …

Начали громить управление Министерства госбезопасности. Мы опасались, что могут прийти и к нам….

Люди собрались и вокруг нашего здания. Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы — то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезной. У нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить.

Мы были готовы сделать это сами, в рамках договоренностей между ведомствами и государствами. И свою готовность нам пришлось продемонстрировать. Это произвело необходимое впечатление. На некоторое время….

Потом через несколько часов, наши военные все же приехали».[289]

Так это было в ГДР, а теперь перейдем к нам в Москву августа 1991 года. И можно сравнивать.