2.10.5.1. Часто на основе полученной информации (не только разведывательной) совершаются акции по нанесению вреда противоположной стране. В коммунистические времена писали о разведке США следующее: «Участвуя в определении политического курса империалистических государств, разведка играет весьма важную роль в его непосредственном осуществлении».[446] Если отбросить идеологизированное слово «империалистических», то все становится на свое место.

Обычно, это так называемые подрывные акции (иногда — тайные операции), а отсюда и термин — разведывательно-подрывная деятельность. Судя по термину, эти два вида деятельности объединены в одну. Но разведывательно-подрывная деятельность — это все равно, что «шпионаж», слишком некрасивый термин. Наша разведка не шпионит, она разведует. И не ведет разведывательно-подрывную деятельность, она осуществляет….

Отечественные недоброжелатели КГБ писали: «В терминологии КГБ есть понятие «активные мероприятия». Подразумеваются под ними внешние операции, не относящиеся к сфере разведки и контрразведки, а именно: дезинформация; внедрение своих людей в партийно-государственные, журналистские и деловые круги зарубежных стран; поддержка определенных политических организаций и движений и использование их; военные операции; контакты с экстремистскими организациями; физическое устранение определенных лиц».[447]

Такие эвфемизмы были нужны потому, что коммунистические спецслужбы были плоть от плоти существующего режима, который не мог окончательно идентифицировать себя как защитник конкретного отечества и все еще представлялся как передовой отряд прогрессивного человечества. Того самого, который не шпионил, а разведывал, не подрывал, а осуществлял активные мероприятия.

2.10.5.2. Практически разновидностью подрывных акций является получение разведкой информации экономического характера (промышленный шпионаж). Правда, для этого нужны не все экономические и научно-технические секреты, а только те, которые реально можно использовать в интересах своей страны. «Простая истина состоит в том, что глобальная технологическая и промышленная разведка нужна тем государствам, которые конкурируют друг с другом и в состоянии практически освоить добытые секретные сведения и материалы».[448]

Бывший советский разведчик Владимир Путин вспоминал: «…Мои друзья, которые работали по линии научно-технической разведки, добыли за несколько миллионов долларов информацию о важном научном открытии. Самостоятельная разработка проекта обошлась бы нашей стране в миллиард долларов. Мои друзья его добыли, направили в Центр. Там посмотрели и сказали: «Великолепно. Суперинформация. Спасибо. Всех вас целуем. Представим к наградам». А реализовать не смогли, даже не попытались. Технологический уровень промышленности не позволил».[449]

2.10.5.3. Получив разведывательную информацию, ее иногда выгодно реализовывать, минуя официальные государственные структуры. Не всегда государствам хочется делать грязную работу открыто. Они ее сваливают на разведку или иные создаваемые структуры. В деликатной сфере внешней политики есть акции, проведение которых в силу профессиональной подготовки и сомнительных результатов, можно и нужно поручать не дипломатам, а разведчикам.{219} Что дозволено быку, не дозволено Юпитеру.

Но и разведка — официальный орган государства. Она тоже порой скрывает свое лицо. Дело в том, что разведка имеет реальные возможности по проведению подрывной деятельности тайно. И поэтому крайне редко разведывательные службы остаются в лоне чисто разведывательной деятельности. Но иногда разведке помогают и создают иные структуры, которые частично или полностью (последнее крайне редко) выполняют подрывную деятельность. По экономической терминологии их бы можно назвать дочерними предприятиями. Связь же таких структур и координация их деятельности из одного источника (разведки), как правило, тщательно скрывается. И еще более скрывается их отношение к государственной структуре.

2.10.6. Хорошую разведку России иметь после катастроф 1989–1991 годов было трудно. Прежде всего, распался круг дружественных разведок социалистических стран. Одна разведка ГДР чего стоила. По словам В.В. Путина, работавшего в 1985–1990 годы в группе КГБ СССР в ГДР, сотрудников госбезопасности ГДР они называли «нашими друзьями».[450] Впрочем, так называли не только восточногерманских разведчиков, КГБ опиралась на целую систему таких друзей в разных странах (прежде всего членах Варшавского Договора).{220}

После 1989 года этого не стало. Кроме того, нужно было перестраивать всю систему разведывательных приоритетов. Знать, что собираются делать США и некоторые другие крупные страны, конечно, нужно было. Но иметь глобальную сеть по всему миру, видимо, было уже накладно. Нужно было выбирать. Однако, нужно было не только сокращать, но и переориентироваться на новые страны.

В целом, появление на карте мира новых стран в Восточной Европе, на Кавказе, Прибалтике, Средней Азии, т. е. рядом с Россией увеличивал объем работы разведки. Каждая страна — свои проблемы.

Но главное не в этом. Главное в престижности державы. Эффективная разведка может обычно быть только у эффективной страны. Исключения редки и недолговечны.

Писали: «Большой спорт — престиж страны. Большая разведка — тем более».[451] Интересное сравнение. Оно интересно еще и тем, что хорошую разведывательную службы часто, действительно, имели страны, отличающиеся спортивными достижениями. Пожалуй, самый яркий пример — ГДР.

2.10.7. После развала КГБ самое сложное было с кадрами и с агентурой. Именно на этом держится разведывательная служба.

Сначала о кадрах. Некоторые начали, как крысы, покидать тонущий корабль. И почуяли они это достаточно рано. Незадолго до вторжения Ирака в Кувейт из Кувейта сбежал на Запад заведующий консульским отделом (он же сотрудник КГБ) Олег Спирин.[452]

В январе 1991 года один из отечественных журналов написал, что «поток советских разведчиков, решивших «выбрать свободу» на Западе, не прекращается».[453] И он, действительно, не прекратился. В феврале 1991 года сотрудник госбезопасности Сергей Илларионов, будучи вице-консулом в Генуи (Италия), изменил Родине.[454]

В середине 1991 года корреспондент газеты «Рабочая трибуна» в Норвегии Михаил Бутков бежал на Запад. В западных СМИ его назвали сотрудником КГБ.[455] «…Как сообщили норвежские журналисты. Бутков исчез, оставив жену с двумя детьми, …с другой женщиной — Марией Николаевной Гремитской (бывшей женой сына одного из высокопоставленных чинов МИДа СССР)».[456]

В духе старых традиций, КГБ связи Буткова с собой не подтвердил и счел все это выдумкой западных журналистов. Как заявил сотрудник Центра общественных связей КГБ СССР поиск журналиста ведется.[457] Однако, уже после августовских дней 1991 года газета «Правда» сообщила, что Бутков выдал информацию о разведывательной деятельности сотрудников посольства.[458]

Опасность предательства (в том числе инициативного) обычно состоит в том, что противнику выдается самое ценное — агентура. Давно уже не секрет, что контрразведка самостоятельно редко выходит на след шпиона. Обычно наводку дает очередной дезертир из стана противника.