2.4.5. Меньше месяца Шебаршин пробыл заместителем Бакатина и подал рапорт об увольнении. Поводом для отставки он выбрал назначение заместителем начальника первого главного управления (т. е. разведки) без согласования с ним как с начальником этого управления.

«Бакатин, - писал Леонид Радзиховский, — не прислушался к указаниям Александра Любимого из «Взгляда», рекомендовавшего ему быть более ответственным и сохранить высокого профессионала Шебаршина».[309] По мнению газеты «Коммерсантъ» уход Шебаршина — уход «последнего из могикан» старого руководства.[310] Вполне возможно именно эта фраза и показывает почему Шебаршин не мог стать руководителем — он из старого (не по возрасту) руководства.

Сам же Леонид Владимирович, вполне возможно, просто понял: дальше он работать не сможет. Старого КГБ уже не будет. Разрушенный памятник Дзержинского — это только внешний признак падения КГБ. Но само падение наступит очень быстро, а точнее, уже наступает.{174} Уйти нужно вовремя и желательно эффектно.

2.4.6. В аппарате КГБ шла перетряска кадров. Существует следующая версия на кадровую чехарду. Высказал ее А.В. Коржаков: «Просматривая прессу, я часто поражался сложности, надуманности журналистских умозаключений. Эксперты и политологи выстраивают целые теории, анализируют мифические цепочки кремлевских взаимоотношений, чтобы логично объяснить то или иное кадровое назначение. Но никаких теорий в современной российской кадровой политике не было и нет. В 91-м и позднее люди с легкостью попадали во власть и еще легче из нее выпадали. И даже не личные пристрастия Ельцина или Горбачева определяли выбор конкретного кандидата. Все определял случай. А в кадровой лотерее тех лет было много выигрышных билетов».[311]

Коржаков знал что говорил. Ведь в тот период он был ближе всех к первому президенту РСФСР.

2.4.7. Пока шла борьба вокруг КГБ вообще, возникли конкретные проблемы вокруг разведки госбезопасности, которую возглавлял Шебаршин. В самые первые дни после ГКЧП началась возня вокруг сотрудников разведки в советских посольствах. Почувствовав возможность стать полновластными хозяевами посольств (совсем как первые секретари в некоторых союзных республиках), некоторые послы (например, Б.Д. Панкин в Чехословакии) начали поднимать шум вокруг излишнего, по их мнению, влияния спецслужб.[312] «Аналогичные заявления и конкретные действия сделали Ю. Рыжов — посол во Франции, Ю. Дерябин — посол в Финляндии, В. Лукин — посол в США и ряд других, рангом поменьше».[313]

Для Панкина это были не просто случайно высказанные слова. Вскоре он стал министром иностранных дел и начал быстро реализовывать свою идею. Уже в сентябре Панкин заявил на пресс-конференции, что договорился с председателем КГБ Вадимом Бакатиным о сокращении до минимума численности персонала КГБ в советских представительствах за рубежом, а в самом Министерстве иностранных дел (точнее, в управлении кадров министерства) их уже вообще нет.[314]

«Вопрос о «выводе» из МИДа сотрудников, связанных с советскими разведорганами, как я говорил ранее, — еще раз отметил он в октябре, — поставлен нами самым серьезным образом. Мы готовы обсудить этот вопрос с ведомством Примакова. Но обращений с его стороны в МИД СССР не поступало. Разведка, по нашему глубокому убеждению, должна действовать в рамках международно-правовых норм».[315] Одна из отечественных газет прокомментировала это заметкой под красочным заголовком «Крыша» уехала».[316] Это не о потере ума, это о потере дипломатического прикрытия разведывательной деятельности.

В СМИ приводились даже идеологические обоснования такого шага. Например, сотрудник посольства СССР в КНР М. Хацанков написал, что в Пекине в первые три дня путча разведслужбы под «крышей» посольства развели бешеную, невиданную прежде активность по обеспечению поддержки ГКЧП со стороны китайского руководства.[317]

Другими аргументами были следующие доводы: разведчики под дипломатическим прикрытием порой создают проблемы во взаимоотношениях между странами; количество советских разведчиков под дипломатическим прикрытием явно превышало потребность. А позже Панкин добавил и еще один довод: «…Из всех видов разведки самой неприемлемой представляется мне — пожалуйста, зовите меня заурядным послом — та, что осуществляется под прикрытием посольств и иных дипломатических учреждений. Так называемые нелегалы и завербованные агенты хоть рискуют, собственно, всем рискуют, а эти — увенчанные дипломатическими рангами, вооруженные всей современной техникой, разъезжающие на машинах с дипломатическим номером, исполняющие поручения посла, чем они рискуют?… Беспроигрышный вариант. И не случайно он прельщает такое огромное число карьеристов, приспособленцев, банальных любителей сладкой жизни, которые теперь один за другим и выявляют себя».[318]

Идея нового советского посла была «революционной» для спецслужб. Настолько революционной, что другие страны ею, конечно же, не собирались воспользоваться.

Вот как прореагировал на это генерал-майор запаса КГБ Б. Соломатин: «Настаивая на выводе из МИДа СССР сотрудников, связанных с разведорганами, Панкин фактически ведет дело к развалу разведки, ибо основной состав резидентур, будь то советских, американских или любых других, прикрыт дипломатическим должностями. И, это не случайно: именно это прикрытие дает выход на нужный контингент и гарантирует иммунитет от судебного преследования в случае провала.

Жест Панкина выглядит смело и благородно. Но на самом деле это логика заурядного посла, для которого наличие разведчиков в посольстве — источник неприятностей и нарушения душевного покоя».[319] Сам «герой» реагировал на такую критику достаточно спокойно,{175} хотя о «нарушении душевного покоя» тоже сказал.{176}

Зато посол США в Москве Роберт Страус назвал замечание господина Панкина весьма мудрым и даже пояснил: «Конечно, чем больше мы будем делать, чтобы рассеять взаимные подозрения, и чем больше мы будем сокращать деятельность спецслужб, тем лучше».[320]

Кстати, советские разведчики использовали не только дипломатическое прикрытие, но и многие другие. После августа 1991 года встал вопрос о выводе около ста «журналистов в погонах» из Информационного агентства «Новости».[321] Гнали разведчиков из разных мест. «Эффектный жест Егора Яковлева, решившего освободить вверенную ему Государственную телерадиокомпанию от «совместителей» — офицеров КГБ, получавших в местной кассе только часть зарплаты, видели миллионы зрителей».[322]

Впрочем, во всех революциях все начинается с борьбы за чистоту идеалов. Вспомним, как большевики с помпой раскрывали все секретные договоры прежних царских властителей. Раскрывали и обещали, что впредь будут всегда откровенными. Потом, сами же стали пользоваться этим секретным средством ведения дипломатии. Как видим, такая показушная борьба за чистоту идеалов уже была в истории государства российского. И не раз.