К личности этого генерала КГБ мы еще вернемся и не раз, уж очень неоднозначная это фигура. А пока снова перейдем к ГКЧП, который при грозном названии оказался похожим на неудачный эксперимент, а, по мнению В.В. Бакатина, стал для Ельцина подарком судьбы.[229] Везет же людям.

2.1.9. Обратим внимание на следующие слова из текста «Обращения к советскому народу»: ГКЧП «преисполнен решимости принять самые серьезные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса». Но мер то никаких не было, мало того, сомнительно, что существовал сколько-нибудь продуманный план таких мер. По большому счету, это Обращение было обманом, за которым стояла уже надоевшая наша отечественная привычка говорить то чего нет. Дело хотели заменить словами. Наполненный патетикой документ призывал людей присоединиться к тому, что только в мечтах и собирались делать. Пособирались и через три дня передумали?

Бестолковое введение бронетехники — единственная мера, которую осуществил ГКЧП, но бестолковость эту они сами же признали через пару дней.

На вопрос, почему ГКЧП оказался неудачником один из его членов ответил: «Чтобы осуществить нечто реальное, нужна хорошая организационная работа. А ее…никто не проводил». Но самое интересное из его ответа — следующие слова: «Дело было слишком серьезным, чтобы его можно было доверить генералам…..

Успеха можно было добиться только в том случае, если бы за дело взялись майоры и подполковники. Такая же ошибка, кстати, повторилась и в октябре 1993 года».[230] Возможно, в этих словах что-то есть истинное.

Один из противников ГКЧП написал: «Собственно говоря, он провалился, как только люди поняли, что в них не будут стрелять и без разбора бросать в тюрьмы и что можно не только иметь, но и высказывать свое мнение о происходящем».[231] Заметим, что в октябре 1993 года было совсем не так.

Борис Николаевич написал: «Публичный, внешне законный, «мягкий», и «плавный» характер путча выявил главную беду — это были аппаратчики, которые откровенно не подходили к роли политических лидеров, не были готовы к выступлениям, какому-то отчетливому, внятному поведению».[232]

Зато к такому поведению был готов Ельцин{148} и его окружение. Публично он обвинил членов ГКЧП в заговоре и лишении власти Президента СССР, призвал не подчиняться решениям этого комитета. «Наше обращение ставило путч вне закона», — напишет позже Борис Николаевич.

В тоже время со стороны членов ГКЧП отмечалось, что российское руководство, официально осуждая введение чрезвычайного положения, устанавливало закрытые контакты с лицами, действующими в рамках ГКЧП, стремилось сгладить ситуацию и создать видимость рабочего обсуждения возникших проблем с целью поиска приемлемых вариантов их решения.[233] Это мнение Крючкова, который, впрочем, не подкрепляет свою мысль конкретными фактами, если не считать рассказами о телефонных переговорах с белодомовцами.

Председатель КГБ должен был по должности понимать, что это не так, что его вводят в заблуждение. В его подчинении был еще мощный орган, в принципе способный давать объективную информацию. Но то ли не дал, то ли сам председатель не мог ее оценить. А это уже говорит об уровне профессионализма.

Действовать нужно было решительно. Но этого не было, дальше прожектов дело не двигалось. Ельцин написал: «Начальник управления по защите конституционного строя КГБ СССР генерал-майор Воротников позже показал на допросе, что ему был выдан список лиц, подлежащих задержанию, и в нем, кроме российского руководства, значились бывшие главные «горбачевцы», отстраненные самим Горбачевым: Александр Яковлев и Эдуард Шеварднадзе. В списке было 70 фамилий. Зампредседателя КГБ Лебедев объяснил, что их надо будет задержать по поступлению дополнительной команды. Группа захвата московского управления КГБ в полной боевой готовности ждала приказа. Но он так и не поступил…».[234] Команду, которую в глубине души или явно ждали многие, так никто и не дал.

Как никто не дал и команду навести порядок у Белого Дома. Хотя кое-какие меры и обсуждались. Однако дальше обсуждения дело не сдвинулось. Комитет с красивым названием оказался говорильней.

Один из сотрудников госбезопасности писал: «Руководство КГБ и МВД решило «начать», но это «начать» не было подкреплено традиционными атрибутами решительных шагов. Никто не отозвался из отпусков, не ввели усиление, не… Таких «не» было множество. И по ним можно было судить о степени осмысления задуманного ГКЧП».[235]

2.1.10. Бестолковость гэкачепистов признавалась многими. Сам бывший министр обороны бывшего Советского Союза, бывший член ГКЧП Дмитрий Язов признавал: «Объявили ГКЧП, а потом — «Лебединое озеро». А здесь Ельцин раскрутил ситуацию, хотя он только ночью прилетел из Алма-Аты. И тем не менее они работали, а мы ждали, что все само собой как бы образуется. В этом была главная ошибка, серьезный просчет».[236] Это мнение члена ГКЧП. А вот высокопоставленного военного (генерал А.И. Лебедь): «Все жалкие попытки со стороны совершенно не готовых к крутому развороту событий государственных мужей овладеть ситуацией рухнули….

Не укладывается в голове ситуация, когда три силовых министра, обладая всей полнотой власти, имея в своем распоряжении фактически все, что угодно, вот так бездарно в течение трех дней просадили все!».[237] Могли ли члены ГКЧП победить? Скорее всего могли.{149} Но умели ли они побеждать и хотели ли победы? Этот — вопрос более интересен.{150}

Кстати о бестолковости деятельности Крючкова вспоминал его заместитель, начальник ПГУ КГБ СССР Шебаршин Л.В.[238] «Бездействие ГКЧП в ходе так называемого государственного переворота, откровенно непрофессиональное его осуществление (если это действительно была попытка переворота с насильственным отстранением от власти Президента СССР), «закулисный характер» подлинной борьбы при внешних театрализованных эффектах и стремительная сдача «заговорщиками» позиций породили много недоуменных вопросов и версий в трактовке этих событий».[239] Так говорили и писали многие.{151}

Однако, есть мнения, что среди членов ГКЧП были все же люди, способные возглавить и победить. Ельцин, указывая на решающую роль в ГКЧП Крючкова, называет только двух лиц, готовых взять на себя ответственность — Валентина Павлова{152} и Анатолия Лукьянова.[240] Решительность и способность идти на риск — эти качества нужны для успеха многих начинаний. Для введения чрезвычайного положения тем более.

«Утром 19 августа произошел первый сбой в работе ГКЧП: заболел премьер-министр Павлов»,[241] — так пишет Крючков и в его словах чувствуется значение этого события. Хотя, прямо признавать незаменимость заболевшего Крючков не стал.