– Здесь могут быть другие агенты, – сказал он. – Мы не знаем. Быстрей!

Холкрофт и женщина побежали дальше. Они достигли узкой боковой улочки, по обеим сторонам которой располагались небольшие магазины. Единственным освещением квартала был неяркий свет витрин.

– Сюда! – произнесла бегущая рядом с ним женщина, схватив его за руку. – Машина – справа, первая от угла.

Это был «Ситроен». Выглядел внушительно и вместе с тем неприметно. На кузове виднелись следы грязи, на колесах – грязь и пыль. В пыли были и стекла.

– Садитесь за руль, – скомандовала женщина, протягивая ему ключи. – Я сяду сзади.

Холкрофт сел в машину, пытаясь сориентироваться. Он включил двигатель. Машина задрожала. Она была оборудована мощным двигателем, позволявшим развивать огромную скорость.

– Поезжайте прямо к подножию холма, – произнесла позади него женщина. – Я скажу, где повернуть.

В течение следующих сорока пяти минут последовала серия бросков и неожиданных поворотов. Женщина указывала направление в последнюю секунду, вынуждая Ноэля ожесточенно крутить руль, чтобы подчиниться.

Извилистая дорога, по которой мчался, кренясь набок и задевая травянистую насыпь, «Ситроен», вывела их на шоссе к северу от Парижа. Холкрофт изо всех сил вцепился в руль, пытаясь сначала выровнять машину, а потом протиснуться между двумя почти параллельно идущими впереди автомобилями.

– Быстрей! – подгоняла брюнетка на заднем сиденье. – Вы можете быстрей?

– Господи! Я и так выжимаю больше девяноста пяти миль!

– Следите за зеркалами, а я буду следить за выездами. Жмите!

Минут десять они ехали в молчании. Ветер и занудное жужжание колес сводили Ноэля с ума. «Все это какое-то безумие, – подумал Холкрофт, переводя взгляд от переднего стекла к зеркалу заднего вида и залепленному грязью боковому зеркалу. – Что они вытворяют? От кого убегают они теперь, когда Париж остался позади?» Подумать об этом времени не было, женщина снова завопила:

– Следующий выезд. Вот этот!

Он едва успел притормозить и повернуть. С пронзительным визгом машина остановилась у знака «Стоп».

– Не останавливайтесь! Налево!

Доли секунды неподвижности стали единственной паузой в этих сумасшедших гонках, которые вновь возобновились: выжимание скорости на темных загородных дорогах, внезапные повороты, рявкающие над ухом грубые команды.

Лунный свет, разливавшийся над великолепием Сакрэ-Кер, сейчас обнажал полоски фермерских земель. Неясно вырисовывались причудливые силуэты амбаров и силосных башен; появлялись и исчезали маленькие домики с соломенными крышами.

– Вот дорога! – закричала женщина.

От шоссе с гудроновым покрытием, по которому они ехали, отходила проселочная дорога, почти неприметная за деревьями. Ноэль притормозил и свернул на нее. Машина содрогнулась, но голос позади него не позволил ехать медленнее:

– Торопитесь! Мы должны перевалить через холм, чтобы не было видно наших огней.

Холм был крутой, а дорога очень узкая. Холкрофт нажал на акселератор. «Ситроен» устремился вверх. Они достигли вершины холма. Ноэль вцепился в руль, будто боясь, что он вырвется. Спуск оказался крутым. Дорога свернула влево и снова выровнялась.

– Осталось не больше четверти мили, – сообщила спутница.

Холкрофт был в полном изнеможении; ладони взмокли. Он и женщина оказались в самом глухом и темном месте, какое только можно себе вообразить. В густом лесу, на дороге, которая не значилась ни на одной карте.

Вдруг он заметил дом. Маленький, крытый соломой дом на ровной полянке среди леса. В доме горел слабый свет.

– Остановитесь здесь! – последовала команда. Но уже не тем строгим голосом, который стучал в его ушах в течение почти часа.

Ноэль остановил машину прямо перед дорожкой, что вела к дому. Он несколько раз глубоко вдохнул воздух и отер пот с лица, на мгновение закрыв глаза и мечтая, чтобы отступила головная боль.

– Обернитесь, пожалуйста, мистер Холкрофт, – попросила женщина, в голосе которой не осталось и следа резкости.

Он повиновался и замер, глядя в темноте на женщину на заднем сиденье. Блестящих черных волос и очков в тяжелой оправе как не бывало. Белый шарф был на месте, но теперь оказался частично скрыт длинными белокурыми волосами, струящимися ей на плечи и обрамляя лицо – очень милое лицо, которое он видел уже где-то раньше. Не то же самое лицо, а очень похожее; тонкие черты, любовно вылепленные в глине, прежде чем резец коснулся камня. В этом лице не было холодности, а во взгляде – отстраненности. Скорее ранимость и заинтересованность. Она говорила спокойно, вглядываясь в него из полумрака:

– Я Хелден фон Тибольт. У меня в руке пистолет. Итак, что вы от меня хотите?

В темноте блеснул пистолет, и этот пистолет был нацелен ему в голову. Ее пальцы сжимали курок.

– Прежде всего, чтобы вы убрали эту штуку.

– Боюсь, что не смогу этого сделать.

– Меньше всего на свете я хотел бы причинить вам зло. Вам нечего меня бояться.

– То, что вы говорите, утешает. Но мне уже приходилось слышать нечто подобное, что не всегда оказывалось правдой.

– Можете мне верить. – Он взглянул ей в глаза.

Выражение ее лица смягчилось.

– Где мы? – спросил Ноэль. – Зачем понадобилось это сумасшествие? Скандал на Монмартре, маниакальные гонки. От кого вы убегаете?

– Я могу задать вам тот же вопрос. Вы тоже удираете. Вы же полетели в Ле-Ман.

– Я хотел кое от кого избавиться. Но я никого не боюсь.

– Я хочу того же. Но я боюсь.

– Кого? – Ноэлю почудился призрак Тинаму. Он попытался отделаться от него.

– Отвечу я вам на этот вопрос или нет, зависит от того, что скажете мне вы.

– Честно говоря, в данный момент вы – самый важный человек в моей жизни. Это может измениться, когда я встречу вашего брата, но пока этим человеком являетесь вы.

– Не представляю себе, почему. Мы никогда не встречались. Вы сказали, что хотели видеть меня в связи с событиями, которые связаны с войной.

– Точнее, с вашим отцом.

– Я не знала своего отца.

– Никто из нас не знал своих отцов.

Он сказал ей то же, что и ее сестре, не упомянув о людях «Вольфшанце». Она и так была достаточно напугана. Его слова звучали как эхо прошлой ночи в Портси. Это было всего лишь прошлой ночью, а женщина, с которой он разговаривал сейчас, очень была похожа на ту, но только внешне. Гретхен Бомонт слушала молча, Хелден – нет. Она постоянно перебивала его, задавая вопросы, которые Ноэль должен был бы задать сам.

– Этот Манфреди показал документы, удостоверяющие его личность?

– Ему не надо было этого делать. У него были банковские документы. Подлинные.

– Как фамилии директоров?

– Директоров?

– «Ла Гран банк де Женев», где находится этот экстраординарный документ.

– Не знаю.

– Вам должны были это сказать.

– Я спрошу.

– Кто будет представлять это учреждение в Цюрихе?

– Я думаю, доверенное лицо банка.

– Вы думаете?

– А это важно?

– Это шесть месяцев вашей жизни. Казалось бы, важно.

– Нашей жизни.

– Посмотрим. Не я старшая из детей Вильгельма фон Тибольта.

– Я сказал вам, когда звонил из Ле-Мана, – проговорил Холкрофт, – что встречался с вашей сестрой.

– Ну и? – спросила Хелден.

– Я думаю, вы догадываетесь. Она не подходит. Директора в Женеве будут против.

– Существует еще мой брат Иоганн. Следующий по старшинству.

– Знаю и хочу поговорить с ним.

– Не сейчас, позже.

– Что вы имеете в виду?

– Я упомянула в телефонном разговоре, что в моей жизни было более чем достаточно безотлагательных дел. И вранья. В этой области я крупный специалист. Я угадаю лжеца с первого слова. Вы не лжете.

– И на том спасибо.

Ноэль вздохнул с облегчением. База для разговора была создана. Первый конкретный шаг. В некотором смысле он даже, несмотря ни на что, почувствовал радостное возбуждение. Хелден опустила пистолет на колени.