– А теперь мы должны пойти в дом. Там нас ждет человек, который хочет с вами поговорить.

При этих словах приподнятое настроение Холкрофта улетучилось. Он не мог говорить о Женеве ни с кем, кроме членов семьи фон Тибольт.

– Нет, – сказал он, покачав головой. – Я не буду ни с кем говорить. Все, что мы с вами обсуждали, останется между нами.

– Дайте ему шанс. Он должен знать, что вы не хотите причинить вреда ни мне, ни другим. Он должен быть уверен, что вы не играете какую-то другую роль.

– Какую роль?

– Он объяснит.

– Он будет задавать вопросы?

– Говорите только то, что считаете нужным.

– Нет! Вы не понимаете. Я не могу никому ничего сказать о Женеве, и вы тоже. Я уже устал объяснять…

Он замолчал. Хелден подняла пистолет.

– Я все еще держу вас на мушке. Выходите из машины.

Шагая друг за другом – он впереди, она сзади, – они подошли по дорожке к двери дома. Он был погружен в темноту, лишь слабо светились окна. Деревья отфильтровали лунный свет до такой степени, что сквозь ветви просачивались лишь безмолвные лучи, такие слабые, что, кажется, таяли в воздухе.

Ноэль почувствовал, как ее рука обхватила его, а в спину уткнулся пистолет.

– Вот ключ. Откройте дверь. Ему трудно двигаться.

Небольшая комната, в которую они вошли, была похожа на любую другую, которую можно было представить в любом подобном доме в сельской глубинке Франции, за одним исключением: две стены были отданы книгам. Все остальное просто до примитивности: крепкая мебель неопределенного стиля, тяжелый старомодный письменный стол, несколько незажженных ламп с обыкновенными абажурами, деревянный пол и толсто оштукатуренные стены. Книги были в явном беспорядке.

В дальнем углу комнаты, в инвалидном кресле, сидел очень худой человек. Он располагался между напольной лампой и низким столиком. Свет падал из-за его левого плеча. В руках он держал книгу. Волосы, седые и редкие, тщательно причесаны. Холкрофт предположил, что ему было далеко за семьдесят. Несмотря на изможденный вид, лицо выглядело строгим, а выражение глаз за очками в стальной оправе – тревожным. Одет он был в наглухо застегнутую шерстяную кофту и вельветовые брюки.

– Добрый вечер, герр Оберст, – произнесла Хелден. – Надеюсь, мы не заставили вас ждать слишком долго.

– Добрый вечер, Хелден, – ответил старик, откладывая книгу в сторону. – Главное, что вы уже здесь, целые и невредимые.

Ноэль как загипнотизированный смотрел на хилую фигуру человека, который опустил руки на подлокотники инвалидного кресла и медленно поднялся. Он был очень высок. В его речи слышался акцент явно немецкий и столь же явно аристократический.

– Вы – тот молодой человек, который звонил мисс Теннисон, – сказал он утвердительно. – Меня зовут просто Оберст-Полковник, что не является моим званием, но, боюсь, так придется называть меня и впредь.

– Это Ноэль Холкрофт. Тот самый американец. – Хелден сделала шаг влево, демонстрируя пистолет в своей руке.

– Он здесь против своей воли. Он не хотел говорить с вами.

– Здравствуйте, мистер Холкрофт. – Полковник кивнул, не подав руки. – Могу я поинтересоваться, почему вы отказывались поговорить со стариком?

– Я не знаю, кто вы, – ответил Ноэль как можно спокойнее. – Кроме того, предмет нашей дискуссии с мисс… Теннисон… конфиденциален.

– Она тоже так думает?

– Спросите ее. – Холкрофт затаил дыхание. Через минуту он узнает, насколько был убедителен.

– Да, – сказала Хелден, – если это только правда. А я думаю, что правда.

– Понятно, видимо, тебя удалось убедить. Ну а я хитер как дьявол. – Старик снова опустился в кресло.

– Что это значит? – спросил Ноэль.

– Вы не будете касаться конфиденциальной темы, а я должен умудриться задать вопросы, ответы на которые помогут ослабить нашу обеспокоенность. Видите ли, мистер Холкрофт, у вас нет причин меня бояться. Напротив, у нас имеются основания опасаться вас.

– Почему? Я не знаю вас, вы не знаете меня. Во что бы вы там ни были вовлечены, это не имеет ко мне никакого отношения.

– Мы все должны быть в этом уверены, – проговорил старик. – В телефонном разговоре вы сказали Хелден о безотлагательности, о большой сумме денег, о делах более чем тридцатилетней давности.

– Сожалею, что она сказала вам об этом, – перебил Ноэль, – даже этого слишком много.

– Она очень мало сказала, – продолжал Полковник. – Только то, что вы виделись с ее сестрой и интересуетесь ее братом.

– Я повторяю еще раз. Это конфиденциально.

– И наконец, – продолжал старик так, будто Холкрофт ничего не говорил, – что вы намеревались тайно встретиться.

– У меня есть на то причины, – сказал Ноэль. – К вам это не имеет никакого отношения.

– Так ли?

– Да.

– Позвольте тогда коротко подытожить сказанное. – Полковник сплел пальцы, устремив взгляд на Холкрофта. – Безотлагательность, крупная сумма денег, события, имевшие место три десятилетия назад, интерес к потомкам члена высшего командования Третьего рейха и, может быть, самое главное – тайная встреча. Разве это ни о чем не говорит?

Ноэль не позволил втянуть себя в разговор:

– Понятия не имею, о чем это говорит вам.

– Тогда я уточню. О ловушке.

– Ловушке?

– Кто вы – мистер Холкрофт? Приверженец ОДЕССЫ или, может быть, «Возмездия»?

– ОДЕССЫ… или… чего? – переспросил Холкрофт.

– «Возмездия», – резко повторил старик, произнеся слово с фонетическим ударением.

– «Возмездия»?.. – Ноэль посмотрел на калеку таким же пронизывающим взглядом. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

Полковник взглянул на Хелден и снова перевел глаза на Холкрофта.

– Вы хотите сказать, что не слышали ни о том ни о другом?

– Я слышал об ОДЕССЕ, но ничего не знаю о… «Возмездии»… или как вы там это называете.

– ОДЕССА и «Возмездие». Наемники и убийцы. Преследователи детей.

– Преследователи детей? – Ноэль покачал головой. – Вам следует пояснить, потому что у меня нет даже смутного представления о том, о чем вы говорите.

Старик снова посмотрел на Хелден. Что значили их взгляды, Холкрофт не понял, но Полковник повернулся к нему, буравя глазами, будто изучая опытного лжеца и пытаясь отыскать признаки обмана.

– Я задам вам откровенный вопрос. Вы – один из тех, кто разыскивает детей нацистов? Кто повсюду преследует их, убивая из мести за преступления, которые они никогда не совершали; наказывая невинных в назидание другим? Или заставляя их присоединяться к вам. Угрожая им документами, рисующими их родителей монстрами, угрожая выставить их отпрысками психопатов и убийц, если они отказываются быть завербованными; разрушая их жизнь во имя вашей безумной идеи? Это люди, которые ищут детей, мистер Холкрофт. Вы – один из них?

Ноэль облегченно закрыл глаза.

– Я не могу вам передать, до какой степени вы ошибаетесь. Не могу вам сказать ничего большего, но вы настолько заблуждаетесь, что это просто невероятно.

– Нам нужны доказательства.

– Можете не сомневаться. Я не причастен к таким делам. И никогда не слышал о подобном раньше. Эти люди просто больны.

– Да, они больны, – согласился Полковник. – Поймите меня правильно. Мстители нашего времени разыскивают действительных монстров, избежавших наказания преступников, которые продолжают смеяться над Нюрнбергом, и тут нам нечего возразить. Это другое дело. Но преследование детей должно быть прекращено.

Ноэль повернулся к Хелден:

– Это и есть то, от чего вы бежали? Спустя столько лет они все еще охотятся за вами?

Ответил старик:

– Акты насилия происходят каждый день. Повсюду.

– Так почему же об этом мало кому известно? – возмутился Холкрофт. – Почему об этом молчат газеты? Почему все эти факты замалчиваются?

– Думаете… всем, как вы сказали, есть до этого дело? – спросил Полковник. – До детей нацистов?

– Господи, они же были совсем детьми. – Ноэль снова взглянул на Хелден. – Неужели то, чему я был свидетелем, имеет к этому отношение? Вы должны защищать друг друга? Это приняло такие масштабы?