– Господин Герхард? Я приехала издалека, чтобы увидеть вас.

– Такая красивая леди… красивая, очень красивая леди.

– Меня прислал герр Фалькенгейм. Вы помните его?

– Домик сокола? Соколы не любят моих голубей. Они их обижают. Я и мои друзья не любим их, не так ли, милые перышки? – Герхард наклонился и, вытянув губы, начал целовать воздух над сидевшими на земле прожорливыми птицами.

– Вам нравился этот человек, если вы его помните, – продолжала Хелден.

– Как может нравиться то, что мне неизвестно? Вы не хотите немного хлеба? Ешьте, если хотите, но мои друзья могут обидеться. – Старик с трудом уселся и бросил хлебные крошки к ногам Хелден.

– Монета Вольфшанце имеет две стороны, – прошептала она.

И тут Хелден услышала. Слова были произнесены в том же ритме, спокойно и монотонно, но сейчас в них был смысл:

– Он мертв, не так ли?.. Не отвечайте мне, а лишь кивните или покачайте головой. Вы разговариваете со старым глупым человеком, который поступает неразумно. Помните это.

Хелден застыла пораженная. И своим молчанием она как бы разрешала старику самому ответить на свой вопрос:

– Клаус мертв. Все-таки они нашли и убили его.

– Это ОДЕССА, – сказала она. – ОДЕССА убила его. Свастика была повсюду.

– Люди «Вольфшанце» хотят заставить нас поверить в это. – Герхард подбросил вверх хлебные крошки, голуби туг же начали из-за них драться. – Сюда, милые перышки! Время попить чайку! – Он повернулся к Хелден, посмотрел отчужденными глазами. – ОДЕССА всегда козел отпущения. Это так очевидно.

– Вы упомянули «Вольфшанце», – прошептала она. – Человек с фамилией Холкрофт получил письмо с угрозами. Оно написано тридцать лет назад, подписано людьми «Вольфшанце», которым удалось выжить.

На мгновение Герхард перестал дрожать.

– Из членов «Вольфшанце» выжил только один! Клаус Фалькенгейм. Другие были там, они жили, но это были не орлы, это была мразь. А сейчас они думают, что их время пришло.

– Я не понимаю.

– Я вам объясню, но не здесь. После наступления темноты приходите в мой дом на озере. К югу по дороге, в трех километрах за развилкой есть тропинка…

Как ребенку он объяснил ей дорогу. И когда окончил, с трудом поднялся, бросив последние крошки птицам.

– Не думаю, что за вами будут следить, – сказал он со старческой усмешкой, – но убедитесь в этом. У нас есть работа, и ее надо сделать быстро… Сюда, мои милые перышки! Это ваш последний обед.

Небольшой одномоторный самолет кружил в небе над плоским пастбищем в Шамбери. Пилот ждал, когда зажжется двойная линия огней – сигнал для посадки. На земле стоял другой самолет, гидроплан с колесами в поплавках, готовый к взлету. Он поднимется через несколько минут после того, как первый самолет добежит до конца примитивной полосы, и понесет свой ценный груз вдоль восточного рукава Роны, пересечет швейцарскую границу и приводнится на Женевском озере, в двенадцати милях к северу от города. Груз был без названия, но пилотов это не волновало. За него заплачено так же хорошо, как за переброску курьеров наркобизнеса.

Только однажды женщина – она-то и была ценным грузом – проявила беспокойство, когда небольшой самолет неожиданно попал в сильную грозу.

– Погода слишком плоха для такого легкого самолета, – сказал пилот. – Было бы разумнее вернуться назад.

– Забирай выше.

– Не позволяет мощность двигателя. Кроме того, мы не знаем, насколько обширен фронт.

– Тогда летите прямо. Я плачу за время и транспортировку. К вечеру я должна быть в Женеве.

– Если прижмет к реке, нас могут обнаружить патрули. Наш полет не зарегистрирован.

– Если нас посадят на реке, я куплю патруль. Мы купили их на границе в Порг-Боу, купим и здесь. Продолжайте полет.

– А если потерпим аварию, мадам?

– Нет.

Под ними в темноте зажглись огни Шамбери. Пилот произвел небольшой маневр, и через несколько секунд самолет коснулся земли.

– Вы отлично справились, – сказала ценная пассажирка, протягивая руку к пряжке пристяжного ремня. – Следующий пилот так же хорош, как и вы?

– Да, мадам, и даже лучше. Он знает радарные пункты в окружности десяти воздушных миль. Это ас, и вам придется раскошелиться.

– Охотно, – ответила Альтина.

Гидросамолет поднялся в ночное небо точно в 10.57. Полет через границу пройдет на малой высоте и не займет много времени, не более двадцати-тридцати минут. Этот отрезок пути был по силам только профессионалу, и именно такой сидел в кабине самолета: коренастый мужчина с рыжей бородкой и тонкими рыжими волосами. Он жевал наполовину выкуренную сигару и говорил по-английски с резким акцентом. За первые несколько минут полета он не проронил ни слова, но, когда пилот заговорил, Альтина пришла в ужас.

– Я не знаю, что вы везете с собой, мадам, но по всей Европе объявлен ваш розыск.

– Что? Кто объявил тревогу и как вы об этом узнали? Мое имя не упоминалось, мне гарантировали это!

– Бюллетень, распространенный Интерполом по всей Европе, очень подробный. Редко международная полиция занимается поисками женщины – скажем так – вашего возраста и внешности. Я полагаю, ваша фамилия Холкрофт.

– Ничего не предполагайте. – Альтина сжала пристяжной ремень, пытаясь не дать воли чувствам. Она знала, почему это так напугало ее. Ведь человек из Хар Шхаалаф заверил ее, что они «повсюду». Ее выводил из себя тот факт, что люди «Вольфшанце» давят на Интерпол, используют его аппарат в своих целях. Ей следует избегать не только нацистов «Вольфшанце», но постараться не угодить в сети законных агентов. Это была хитрая ловушка. Ее преступление неопровержимо: сначала путешествие с фальшивым паспортом, а затем и вовсе без документов. И ничем эти нарушения не объяснить. Любое объяснение укажет на связь ее сына – сына Генриха Клаузена – с заговором, а это уничтожит его. Нельзя допустить, чтобы ее сын стал жертвой. Ирония в весьма реальной возможности проникновения людей «Вольфшанце» в правительственные структуры… Они повсюду. Если она попадется, люди «Вольфшанце» убьют ее до того, как она все расскажет.

Смерть приемлема, молчание – нет. Она обернулась к бородатому пилоту:

– Как вы узнали о бюллетене?

Мужчина пожал плечами.

– Как я узнаю о радарных установках? Вы платите мне, я плачу другим. В наши дни не существует чистой прибыли.

– В этом бюллетене говорится, почему… почему разыскивается старая женщина?

– Все выглядит странно, мадам. В бюллетене ясно сказано, что она путешествует с фальшивым паспортом, но ее нельзя задерживать. О ее местонахождении следует сообщить Интерполу в Париже, а далее – в Нью-Йорк.

– Нью-Йорк?

– Оттуда пришел запрос. От детектива, лейтенанта нью-йоркской полиции Майлза.

– Майлза? – нахмурилась Альтина. – Я никогда о нем не слышала.

– Возможно, о нем слышала та женщина, – сказал пилот, перекатывая во рту сигару.

Альтина зажмурилась.

– Ты хотел бы иметь чистую прибыль?

– Я не коммунист, деньги не оскорбляют меня. Как?

– Спрячь меня в Женеве. Помоги мне найти одного человека.

Пилот проверил приборы, затем сделал правый крен.

– За это придется заплатить.

– Я заплачу, – сказала она.

Иоганн фон Тибольт, напоминая стройное разъяренное животное, мерил шагами комнату отеля. Его слушателями были два брата Кесслер; первый заместитель префекта Женевского кантона покинул их несколько минут назад. Они остались втроем, напряженность витала в воздухе.

– Она где-то в Женеве, она должна быть здесь.

– И, очевидно, под другим именем, – добавил Ганс Кесслер. Его медицинский саквояж лежал около ног. – Мы найдем ее. Надо просто распределить людей, дав им ее описание. Наш заместитель заверил, что все обойдется без проблем.

Фон Тибольт замер.

– Без проблем? Я полагаюсь на вас, а он утверждает, что все «без проблем». Согласно информации нашего заместителя, женевская полиция сообщила о ней Интерполу. Все просто. Настолько просто, что она пропутешествовала минимум четыре тысячи миль, не будучи обнаруженной. Четыре тысячи миль через компьютерные банки, на самолете через границы и, по крайней мере, через две иммиграционные зоны. И ничего. Не валяйте дурака, Ганс. Она искуснее, чем мы думали.