– Вы не можете говорить это серьезно.

– Уверяю вас, что могу. Больше того, и англичане могут.

– Это возмутительно! Это переходит все границы! На каком основании они пришли к такому заключению?

Ноэль привел самые яркие места из сообщений агентов МИ-5.

– Боже мой! – проговорила Хелден, когда он закончил. – Он курирует всю Европу, так же как и Ближний Восток. Англичане могут справиться у его редакторов. Он не выбирает места, куда его посылают, это абсурд!

– Журналисты, которые пишут сенсационные статьи, делающие газеты популярными, имеют полную свободу выбора места командировки. Вот пример вашего брата. Он как будто знал, что ему удастся добиться положения, о котором вы говорили, знал, что через короткое время ему будет предоставлена свобода передвижения.

– Вы не можете так думать.

– Я не знаю, что думать, – сказал Холкрофт. – Знаю только, что ваш брат может подвергнуть опасности ситуацию в Женеве. Одного только факта, что он находится под подозрением у МИ-5, было бы достаточно, чтобы испугать банкиров. Они боятся внимания такого рода, когда дело касается вклада Клаузена.

– Но это не доказано!

– Вы уверены?

Глаза Хелден стали злыми.

– Да, уверена. Иоганн может быть кем угодно, но не убийцей. Опять начинается месть: травля детей нацистов.

Ноэль вспомнил первую фразу седого человека из МИ-5: «Для начала, вы знаете, кто был его отец…» Может быть, Хелден права? Может быть, подозрения МИ-5 основаны на воспоминаниях и враждебности к злейшему врагу, существовавшему тридцать лет назад? А Теннисон – воплощение… Вполне возможно.

– Иоганн политизирован?

– Очень, но не в обычном смысле. Он не придерживается никакой конкретной идеологии. Наоборот, он очень критичен ко всем из них. Он критикует их слабости и ненавидит лицемерие. Вот почему многие в правительстве терпеть его не могут. Но он не убийца!

«Если Хелден права, – подумал Ноэль, – Иоганн фон Тибольт был бы бесценной находкой для Женевы или, точнее, для того агентства, которое создается в Цюрихе. Журналист, владеющий несколькими языками, к чьему мнению прислушиваются, кто имеет опыт работы с финансами… идеально подошел бы для распределения миллионов по всему миру».

Если бы можно было отвести тень Тинаму от Иоганна фон Тибольта, отпала бы необходимость ставить директоров «Ла Гран банк де Женев» в известность об интересе МИ-5 к Джону Теннисону. Второй по старшинству отпрыск Вильгельма фон Тибольта был бы немедленно признан банкирами. Может быть, он обладал не лучшими личными качествами, но в конце концов Женева не проводила конкурс личностей. Он мог стать экстраординарной находкой. Но сначала надо избавиться от тени Тинаму, снять подозрения Британской службы.

Холкрофт улыбнулся. «Однажды придет человек и расскажет о странном договоре»… Иоганн фон Тибольт – Джон Теннисон – ждал его!

– Что смешного? – спросила Хелден, посмотрев на него.

– Я должен встретиться с ним, – ответил Ноэль, пропуская вопрос мимо ушей. – Вы можете это устроить?

– Думаю, да. Мне понадобится несколько дней. Я не знаю, где он теперь. Что вы хотите ему сказать?

– Правду. Может быть, он ответит тем же. У меня есть все основания считать, что ему известно о Женеве.

– Он дал мне номер телефона, по которому я могу позвонить, если он мне будет нужен. Я никогда им не пользовалась.

– Воспользуйтесь им сейчас. Пожалуйста.

Она кивнула. Ноэль понимал, что некоторые вопросы остались без ответа. Особенно касающиеся человека по фамилии Бомонт и событий в Рио-де-Жанейро, которые Хелден не собиралась с ним обсуждать. Событий, связанных с человеком с густыми черно-седыми бровями. Но, возможно, Хедлен ничего и не знала об этом.

Может, Джон Теннисон знал. Он наверняка знал гораздо больше, чем поведал каждой из сестер.

– Ваш брат ладит с Бомонтом? – спросил Холкрофт.

– Он презирает его. Он отказался прийти на свадьбу Гретхен.

«Почему?» – удивился про себя Ноэль. Кто же этот загадочный Энтони Бомонт?

Перед гостиницей, в дальнем углу стоянки для автомобилей, в тени высокого дуба стоял темный седан. На его переднем сиденье расположились двое мужчин: один в форме английского морского офицера, другой – в темно-сером деловом костюме. Его черное пальто было распахнуто. Под расстегнутым пиджаком виднелся край коричневой кобуры.

Морской офицер сидел за рулем. Его лицо с грубыми чертами было напряженным. Черные с сединой брови подергивались, как от нервного тика.

Сидящий рядом с ним человек, лет около сорока, был стройным, но не худым, точнее, подтянутым благодаря дисциплине и тренировке. Широкие плечи, длинная мускулистая шея и мощная грудь, распирающая рубашку, говорили о хорошей физической форме и силе. Его лицо с тонкими чертами было интересным, но холодным, как будто высеченным из гранита. Взгляд светло-голубых удлиненных глаз – твердый и бескомпромиссный. Взгляд смелого зверя с быстрой и непредсказуемой реакцией. Скульптурную голову венчала корона светлых волос, блестевших в свете отдаленных фонарей.

Человека звали Иоганн фон Тибольт, последние пять лет известного как Джон Теннисон.

– Ты видишь? – спросил морской офицер явно озабоченно. – Никого.

– Здесь кто-то был, – ответил блондин. – Учитывая то, какие предосторожности предпринимались, начиная с Монмартра, неудивительно, что здесь никого нет. Хелден и другие «дети» умеют действовать.

– Они скрываются от идиотов, – сказал Бомонт. – «Возмездие» просто наводнено марксистскими недочеловеками.

– Придет время, и «Возмездие» выполнит свои задачи, наши задачи. Но меня сейчас беспокоит не «Возмездие». Я хочу знать, кто пытался его убить. – Теннисон повернулся в темноте. Его глаза блеснули. Он постучал по приборной доске. – Кто пытался расправиться с сыном Клаузена?

– Клянусь, что рассказал все, что нам известно. Все, что удалось узнать. Это не было ошибкой с нашей стороны.

– Это было ошибкой, потому что убийство чуть не произошло, – повторил Теннисон теперь уже более спокойно.

– Это был Манфреди, наверняка Манфреди, – продолжал Бомонт. – Это единственное объяснение, Иоганн…

– Меня зовут Джон. Не забывай.

– Прости. Это единственное объяснение. Мы не знаем, что Манфреди сказал Холкрофту в том поезде по дороге в Женеву. Возможно, он пытался убедить его отступить, а когда Холкрофт отказался, отдал приказ о его уничтожении. Им не удалось убить его на вокзале благодаря мне. Мне кажется, ты не должен об этом забывать.

– Ты не дашь мне забыть, – перебил Теннисон. – Может быть, ты прав. Он надеялся взять под контроль агентство в Цюрихе. Но этому не бывать. Итак, изъятие актива в семьсот восемьдесят миллионов долларов стало слишком сложной задачей.

– Так же, как обещанные два миллиона – непреодолимым искушением для Холкрофта.

– Эти два миллиона он может положить в банк только в уме. А его смерть будет в наших руках, а не в чьих-то еще.

– Манфреди действовал в одиночку, поверь. После истории в гостиничном номере в Цюрихе никаких попыток больше не возникало.

– Вряд ли бы Холкрофт согласился с таким заявлением… А вот и они. – Теннисон подался вперед. Сквозь лобовое стекло он увидел Ноэля и Хелден, вышедших из дверей. – Что, «дети» Полковника часто здесь встречаются?

– Да, – ответил Бомонт. – Мне это известно от агента ОДЕССЫ, который однажды вечером следил за ними.

Блондин засмеялся. Его слова звучали язвительно.

– ОДЕССА! Карикатурные типы, которые способны лишь плакать в погребках, перебрав пива. Они просто смешны!

– Да, но они упорны.

– И могут принести пользу, – сказал Теннисон, наблюдая, как Ноэль и Хелден садятся в машину. – Они были и остались солдатами самого низшего сорта, что служат пушечным мясом. Раньше всех обнаружены, раньше всех принесены в жертву. Это прекрасно отвлекает от более серьезных вещей.

Послышался мощный шум двигателей «Ситроена». Холкрофт вывел машину со стоянки и выехал на проселочную дорогу.