– Хелден? Странное имя.

– Оно ей подходит, – мягко сказала сестра Карарра.

– Говорят, ее свидетельство о рождении выписывал врач, не говоривший по-немецки, и он не понял, что сказала ему ее мать. Как рассказывала сеньора фон Тибольт, она назвала дочку Хельгой, но бумаги составлялись в спешке, и ее записали как Хелден. А в те дни оспаривать то, что написано в документе, было бесполезно. Так это имя и осталось за ней.

– Теннисон, Бомонт… – Холкрофт повторил фамилии. – В Англии? Но как же им удалось покинуть Бразилию и переселиться в Англию? Так, чтобы Граффу ничего об этом не было известно? Вы говорите, немцы тут влиятельные люди. Им же нужны были паспорта, надо было покупать билеты. Как же они умудрились?

– Иоганн… Джон… Он удивительный, умнейший человек.

– A homen talantoso, – добавила сестра, и ее напряженный взгляд потеплел. – Я его так люблю. Прошло уже пять лет, а мы все еще продолжаем любить друг друга.

– То есть он вам пишет? Они вам пишут?

– Мы поддерживаем связь, – сказал Карарра. – Когда кто-то приезжает из Англии, он всегда передает нам весточку, но мы не переписываемся.

Ноэль воззрился на Карарру, и в нем вновь вспыхнул страх.

– Да в каком мире вы живете? – воскликнул он недоверчиво.

– Это мир, где вас могут в любой момент лишить жизни, – ответил Карарра.

«И ведь верно», – подумал Ноэль и почувствовал, как внутри все сжалось от боли. Война, проигранная тридцать лет назад, все еще продолжалась теми, кто ее проиграл. Эту войну надо прекратить.

– Мистер Холкрофт? – произнес кто-то неуверенно: возле их столика стоял незнакомец, явно не зная, к тому ли человеку он обратился.

– Да, я Холкрофт, – сказал Ноэль, насторожившись.

– Андерсон. Из американского посольства, сэр. Позвольте мне с вами поговорить?

Брат и сестра Карарра как по команде встали и вышли из кабинки. Сотрудник посольства отступил на шаг, пропуская обоих.

– Adeus, senhor, – шепнул Карарра Холкрофту.

– Adeus, – сказала девушка и слегка коснулась руки Ноэля.

Не глядя на сотрудника посольства, брат и сестра торопливо поспешили прочь.

Холкрофт сидел рядом с Андерсоном на переднем сиденье посольской машины. У них оставалось меньше часа, чтобы успеть доехать до аэропорта. Если они не задержатся в пути, то Холкрофт еще успеет на рейс «Авианки» до Лиссабона, где он сможет пересесть на рейс «Бритиш эйруэйз» до Лондона.

Андерсон неохотно, с ворчанием, согласился подвезти его до аэропорта.

– Вот остановит меня дорожная полиция, – рокотал Андерсон, – я буду не я, если мне не придется платить штраф за превышение скорости из собственного кармана. Вот вы у меня где сидите!

Ноэль скорчил некое подобие улыбки.

– Вы, значит, ни единому моему слову не поверили?

– Черт побери, Холкрофт, мне что, опять вам все повторить? Никакой машины возле отеля нет. Никакие стекла не выбиты. В агентстве даже не зарегистрировано, что вы у них брали машину.

– Не может быть! Я брал машину! Я виделся с Граффом!

– Вы звонили ему! Но лично с ним не встречались. Повторяю, он утверждает, что вы ему звонили – просили показать дом, – но так и не приехали.

– Это ложь! Я был там! А потом двое головорезов пытались убить меня! С одним из них… черт побери, я подрался в доме у Граффа!

– Вы не в себе, приятель.

– Графф – проклятый нацист! Тридцать лет прошло, а он все такой же нацист, каким был! А вы обращаетесь с ним, точно с важным государственным деятелем!

– Что верно, то верно, – сказал Андерсон. – Графф – это особый случай. У него тут прочная «крыша».

– Это я уже понял.

– Только вы, Холкрофт, все перепутали. В июле 1944 года Графф находился в одном местечке под названием Вольфшанце. Он один из тех, кто пытался убить Гитлера.

За окном гостиничного номера не было слепящего солнца, не было золотисто-маслянистых тел взрослых детей, поглощенных своими забавами на белом песке Копакабаны. Теперь он видел лондонские улицы, на которых хозяйничали моросящий дождь и пронизывающий ветер. Пешеходы спешили от подъездов к автобусным остановкам и станциям метро, в пабы. Был тот час в Лондоне, когда англичане вырывались из тесных объятий дневных трудов – зарабатывать на жизнь совсем не то же самое, что просто жить. Ноэль по собственному опыту знал, что в мире нет другого города, чьи обитатели с такой радостью встречали бы окончание рабочего дня. На улицах царило оживление – даже невзирая на дождь и ветер.

Он отвернулся от окна и подошел к бюро, чтобы приложиться к своей серебряной фляжке. Полет до Лондона занял у него почти пятнадцать часов, и теперь, оказавшись в этом городе, он не знал, что ему делать дальше. Он пытался обдумать свой план действий, пока летел, но происшедшие в Рио-де-Жанейро события были настолько невероятными и обескураживающими, а полученная им информация настолько противоречивой, что он чувствовал себя заблудившимся в лабиринте. Незнакомый лес оказался чересчур густым. А ведь он только начал свое путешествие.

Итак, Графф – участник заговора в Вольфшанце?

Один из людей «Вольфшанце»? Невероятно. Люди «Вольфшанце» посвятили себя претворению в жизнь женевского договора и мечты Генриха Клаузена, а фон Тибольты имели самое непосредственное отношение к этой мечте. Графф же хотел уничтожить фон Тибольтов, и он же отдал приказ убить сына Генриха Клаузена на безлюдной смотровой площадке неподалеку от Рио. Нет, это не похоже на «Вольфшанце». Нет, Графф не может быть человеком «Вольфшанце». Не может.

Теперь Карарры. Что-то с ними тоже не все ясно. Что помешало им покинуть Бразилию? Ведь ни аэропорты, ни пристани не были закрыты для них. Он поверил тому, что они сказали, но возникало множество элементарных вопросов, на которые он хотел бы получить ответ. И как он ни старался отогнать от себя эту мысль, все равно ему казалось, что брат и сестра Карарры что-то недоговаривали. Но что?

Ноэль налил себе стаканчик и снял телефонную трубку. У него есть имя и место работы: Джон Теннисон, газета «Гардиан». Редакции газет работают допоздна. Через считанные минуты он узнает, была ли правдивой информации Карарры. Если в «Гардиан» работает Джон Теннисон, значит, фон Тибольты найдены!

Если так, то согласно документу, полученному им в Женеве, он должен попросить Джона Теннисона свести его с сестрой, Гретхен Бомонт, женой капитана королевского военно-морского флота Бомонта. Ему надо встретиться с ней: она была старшей дочерью Вильгельма фон Тибольта. В ней – ключ к разгадке.

– Очень сожалею, мистер Холкрофт, – ответили ему вежливо в справочной газеты «Гардиан», – но мы не имеем права давать личные телефоны и адреса наших сотрудников.

– Но Джон Теннисон работает у вас, – он не спрашивал: ему ведь уже дали понять, что Теннисона в Лондоне нет. Холкрофт просто хотел вновь услышать подтверждение этого факта.

– Мистер Теннисон работает нашим континентальным корреспондентом.

– Как я могу с ним связаться? Это очень срочно.

Секретарша, похоже, заколебалась:

– Мне кажется, это будет довольно сложно. Мистер Теннисон часто бывает в разъездах.

– Ах, да перестаньте! Я же могу просто спуститься в вестибюль гостиницы, купить вашу газету, найти там его корреспонденцию и узнать его нынешнее местопребывание.

– Разумеется. Но учтите, что мистер Теннисон никогда не подписывает своих статей. В дневных выпусках, во всяком случае. Только в больших обзорных статьях…

– Но как же вы связываетесь с ним в случае необходимости? – прервал ее Холкрофт, уверенный, что секретарша врет.

Снова пауза, покашливание. Почему?

– Ну… у нас есть специальная служба связи. Обычно это занимает несколько дней.

– В моем распоряжении нет нескольких дней. Мне надо связаться с ним немедленно. – Последовавшее молчание буквально сводило его с ума. Секретарша «Гардиан» даже не собиралась предложить ему какой-нибудь выход из затруднения. Тогда Ноэль пошел на другую уловку: