– Кто бежал за мной? Кто ударил меня по голове и бросил на этом чертовом поле?

Агент вновь молчал.

– Мы ничего об этом не знаем. Мы только знаем, что вы покинули это место. В спешке. Машина, очевидно, была выведена из строя.

– Это было подстроено! Меня одурачили!

– Возможно. Я бы советовал вам быть осторожнее. Бестактно и опасно пользоваться женой капитана королевского флота, в то время как муж ее в море.

– Черта с два! Капитан так же в море, как я! Менее двух недель назад он был в самолете, следующем в Рио. Я видел его! Он имеет какое-то отношение к делу семейства фон Тибольт.

– Несомненно, – ответил Пэйтон-Джонс. – Он женат на старшей дочери. Что касается его пребывания в самолете две недели назад, то это нелепо. Последние три месяца он находится в Средиземном море.

– Нет же! Я видел его. Послушайте меня. В спальне была фотография. Я взял ее. На снимке – он! И кое-что еще. Надпись на оборотной стороне по-немецки.

– Что именно написано?

– Не знаю. Я не говорю по-немецки. Но это чертовски необычно, не так ли? – Холкрофт замолчал. Он не думал заходить так далеко. В гневе он потерял над собой контроль. Проклятие!

– Что здесь такого необычного? – спросил агент. – Немецкий – родной язык миссис Бомонт. Любовная фраза, выражение привязанности кого-то к кому-то? Тут нет ничего необычного.

– Я думаю, вы правы, – сказал Ноэль, сдаваясь. Но вскоре пожалел об этом: отступление было слишком поспешным. А человек МИ-5 весьма подозрительным. Ноэль заключил это из его последующих слов.

– По зрелому размышлению, вы должны бы доставить эту фотографию нам.

– Не могу. У меня ее нет.

– Мне показалось, вы сказали, что взяли ее.

– У меня ее сейчас нет. Я… У меня просто ее нет.

– Где вы, Холкрофт? Думается, вы должны заглянуть к нам, мы хотели бы повидаться с вами.

Бессознательно Ноэль нажал на рычаг, обрывая связь. Действие опережало мысль, и, только сделав это, он четко понял, почему так поступил. Нельзя связывать себя с МИ-5, укреплять их отношения. Напротив, он должен быть так далеко от британской разведки, насколько это возможно. Не может быть никакой ассоциации. МИ-5 следила за ним. После того как они заверили его, что оставят одного, они нарушили данное слово.

Уцелевшие люди из «Вольфшанце» говорили: ЕЩЕ ЕСТЬ ТАКИЕ, КТО МОЖЕТ УЗНАТЬ О ЖЕНЕВСКИХ ДЕЛАХ… И КТО ПОПЫТАЕТСЯ ВОСПРЕПЯСТВОВАТЬ ЕМУ… УБИТЬ ЕГО.

Холкрофт сомневался, что англичане могут убить его, но они пытались воспрепятствовать ему. И если бы преуспели, это было бы равносильно убийству. Люди «Вольфшанце» не колебались. ПИТЕР БОЛДУИН, эксквайр, ЭРНСТ МАНФРЕДИ, ДЖЕК. Все мертвы.

Люди «Вольфшанце» убьют его, если он потерпит неудачу. В этом заключалась ужасная ирония. Он не хотел потерпеть фиаско. Почему они не могут понять этого? Возможно, больше уцелевших потомков «Вольфшанце» ему хотелось видеть осуществленными мечты Генриха Клаузена.

Он вспомнил Гретхен Бомонт, ведомую инстинктами, возможностями и мужчинами. И ее брата, высокомерного, прекрасного журналиста-политолога, подозреваемого в убийствах. Ни один из них не устроит Женеву.

Остался один ребенок. Хелден фон Тибольт, в настоящее время Хелден Тениссон, проживающая в Париже. Адрес неизвестен. Но у него есть издательство «Галлимар». Париж.

Он должен ехать в Париж. Он должен избежать встречи с МИ-5.

В Лондоне жил человек, театральный декоратор, пользовавшийся недолго известностью среди обеспеченных людей по обеим сторонам Атлантики. Ноэль подозревал, что предпочтение чаще отдавалось неистовым личностным качествам и таланту Вилли Эллиса, нежели присущим ему способностям декоратора-дизайнера. Он работал с Вилли четыре раза и всегда давал клятву больше не делать этого, хотя знал, что, видимо, вновь согласится. Сказать правду, Вилли безмерно нравился Ноэлю. Сумасшедший англичанин не был ни ловким, ни изящным. Но в глубине это был думающий талантливый человек театра, который знал историю декоративного искусства лучше многих. Он мог быть обаятельным.

Когда не был неистовым.

Они поддерживали связь друг с другом уже многое годы, и, когда бы Ноэль ни приезжал в Лондон, у него всегда находилось время для Вилли. Он думал, что на этот раз ему не удастся с ним встретитъся, но сейчас все изменилось. Вилли был нужен ему. Он узнал номер его телефона в лондонском справочном бюро и позвонил.

– Ноэль, дружище, ты выжил из ума! Никто не встает в эту пору, кроме гадких птиц и дворников.

– Я в беде, Вилли. Мне нужна помощь.

Эллис знал небольшую деревушку, откуда звонил Холкрофт, пообещал приехать за ним как можно скорее, что, по его расчетам, должно было занять около часа. Он прибыл, опоздав на тридцать минут и проклиная всех идиотов, повстречавшихся ему на пути. Ноэль сел в машину, с удовольствием пожимая протянутую руку Вилли и с радостью слушая его привычную ругань.

– Ты абсолютная тупица, и от тебя воняет, как у буфетчицы под мышкой. Открой окно и говори, что произошло, черт возьми.

Холкрофт кратко изложил ситуацию, не ссылаясь на имена и не раскрывая факты.

– Я должен быть в Париже, но там есть люди, которые захотят остановить меня. Я больше ничего не могу тебе сказать, кроме того, что не совершил ничего плохого и ничего противозаконного.

– Первое всегда относительно, не правда ли? Второе обычно является предметом интерпретации и хорошего адвоката. Могу я допустить прелестную девочку и разгневанного мужа?

– Прекрасно.

– Это облегчает мою задачу. Что мешает тебе поехать в аэропорт и вылететь ближайшим рейсом в Париж?

– Мои одежда, чемодан и паспорт в лондонской гостинице. И если я появлюсь там, то буду обнаружен теми, кто хочет остановить меня.

– Судя по твоему внешнему виду, они крутые ребята, не так ли?

– Что-то в этом роде, Вилли.

– Решение очевидно. Я заберу твои вещи и выпишу тебя из гостиницы. Ты своенравный житель колонии, которого я нашел в сточной канаве Сохо. Кто может оспорить мое преимущество?

– Могут возникнуть проблемы в регистратуре.

– Не вижу почему. У меня государственные деньги, а ты дашь мне расписку; они могут сверить подписи. Мы не такие параноики, как янки.

– Надеюсь, ты прав, но мне кажется, что люди, которые ищут меня, уже связались с гостиницей. Они могут не дать тебе мои вещи, пока ты не скажешь им, где я.

– А я скажу им, – сказал Вилли, улыбаясь. – Я оставлю им адрес и номер телефона, по которому будет подтверждено твое присутствие.

– Что?

– Предоставь это мне. Между прочим, в бардачке есть одеколон. Ради всего святого, воспользуйся им.

Эллис сдал в чистку пропитанную виски одежду Холкрофта и, оставив свою квартиру в Челси, отправился в «Белгравиа армс».

Холкрофт принял душ, побрился, позвонил в агентство по прокату автомобилей. Он заключил, что, если поедет за машиной в Алдершот, люди МИ-5 могут оказаться там. И когда он выедет оттуда, англичане могут подойти к нему совсем близко.

В агентстве пытались возражать, но Холкрофт не оставил им выбора. Если они хотят получить обратно свою машину, то должны взять ее сами. Ноэль сожалеет об этом, но у него срочные дела. Чек они могут послать в его офис в Нью-Йорке.

Холкрофт должен выбраться из Англии незамеченным. Несомненно, МИ-5 установил слежку за аэропортами и вокзалами. Возможно, решение состоит в том, чтобы в последнюю минуту найти билет в заполненный самолет до Парижа. Если ему немного повезет, он прибудет в аэропорт Орли до того, как МИ-5 узнает о том, что он выехал из Англии. Чартерные самолеты в Париж летали часто, таможенная процедура простая. Или купить два билета – один в Амстердам, другой в Париж, пройти через ворота амстердамской компании, затем под каким-нибудь предлогом вернуться назад и быстро присоединиться к отбывающим в Париж, где его будет ждать Вилли с багажом.

О чем он думал? Уловках, бегстве, обмане. Он был преступником без преступления, человеком, который не может сказать правду, поскольку в этой правде таилась огромная разрушительная сила.