Он снова начал потеть, вернулась знакомая боль. Он чувствовал себя слабым и растерянным. Ноэль лег на диван в банном халате Вилли и закрыл глаза. В сознании возник образ чувственного тела. Всплыло лицо; он явственно услышал плач и заснул с этим жалобным звуком в ушах.

Проснулся он неожиданно от сознания, что кто-то стоит рядом и смотрит на него. Ноэль в панике перевернулся на спину и вздохнул с облегчением при виде Вилли, стоявшего возле дивана.

– Ты немного отдохнул, и это заметно. Ты выглядишь бодрее и, слава богу, пахнешь лучше.

– Ты получил мои вещи?

– Да. Ты оказался прав. Им очень хотелось знать, где ты находишься. Когда я оплачивал чек, вышел управляющий и повел себя как представитель компании, аналогичной Скотленд-Ярду. Он выглядел слишком спокойным, если не сконфуженным. Он получил номер телефона того места, где ты сейчас находишься.

– Какого места?

– Боюсь, что твоя репутация поднялась не слишком высоко, если ты не изменился в глубине души. Номер телефона принадлежит госпиталю в Найтсбридж, который и пенни не получает от министерства здравоохранения. Он специализируется по венерическим болезням. Я довольно хорошо знаю доктора.

– Ты превзошел самого себя, – сказал Ноэль, вставая. – Где мои вещи?

– В гостиной. Я думал, тебе захочется переодеться.

– Благодарю, – Холкрофт направился к двери.

– Ты знаешь человека по имени Буоновентура? – спросил Эллис.

Ноэль остановился. Из аэропорта в Лиссабоне он послал Сэму телеграмму из трех слов: БЕЛГРОВИА АРМС ЛОНДОН.

– Да. Он звонил?

– Несколько раз. И полагаю, достаточно напористо. В коммураторной гостиницы сообщили, что он звонил из Кюрасао.

– Я знаю телефон, – сказал Холкрофт. – Я должен с ним связаться. Позвоню по своей кредитной карточке.

Прошло пять минут, прежде чем он услышал раздражающий ухо голос Сэма. Понадобилось менее пяти секунд для того, чтобы понять, что больше нельзя заставлять лгать строительного инженера.

– Майлз больше не околачивается зря, Ноэли. Он сказал мне, что получает судебное предписание для возвращения тебя в Нью-Йорк. Он собирается испытать его на здешних владельцах, считая их американцами. Он знает, что они не могут заставить тебя вернуться, но говорит, по крайней мере, им станет известно, что тебя разыскивает полиция. Это несколько грубовато, Ноэли, поскольку в списках разыскиваемых тебя нет.

– Он сказал почему?

– Он считает, ты располагаешь информацией, которая нужна им.

«Если попаду в Париж, – подумал Ноэль, – свяжусь с Буоновентурой». Сейчас ему не хотелось бы отягощать того адресами.

– Послушай, Сэм. Сегодня, чуть позже, я вылетаю в Париж. Там, на Елисейских Полях, есть офис «Америкэн экспресс». Это неподалеку от авеню Георга V. Если что случится, телеграфируй мне туда.

– Что сказать Майлзу, если он позвонит? Я не хочу получать под зад коленом.

– Скажи, что я знаю о его попытках найти меня. Скажи, я свяжусь с ним, как только смогу. Это все, что ты знаешь. – Ноэль помолчал. – Еще скажи, что я должен быть в Европе. Не проявляй инициативы, но, если он нажмет на тебя, дай знать ему об офисе «Америкэн экспресс». Я туда могу позвонить и поинтересоваться, нет ли для меня информации.

– Есть кое-что еще, – сказал Сэм. – Звонила твоя мать. Я чувствовал, черт возьми, себя последним идиотом, когда врал ей. Ты не должен лгать своей матери, Ноэли.

Холкрофт усмехнулся. Блуждая по жизненному пути, Сэм не изжил из себя итальянца.

– Когда она звонила?

– Позавчера ночью. Она говорила как настоящая леди. Я сказал ей, что жду от тебя вестей.

– Я позвоню ей из Парижа, – сказал Ноэль. – Что-нибудь еще?

– Этого недостаточно?

– Вполне. Свяжусь с тобой через несколько дней, но ты знаешь, куда звонить мне.

– Да. Но если позвонит твоя мать, я ей тоже сообщу об этом.

– Не трудись. И благодарю тебя, Сэм. Я твой должник.

Он положил трубку, заметив, что Вилли Эллис вышел на кухню и включил там радио. Одним из достоинств Вилли было его джентльменство. Ноэль сидел возле телефона, пытаясь собраться с мыслями. Звонок от его матери не был неожиданным. Он не говорил с ней с утра в воскресенье в Бедфорд-Хиллс, а это около двух недель назад.

Майлз – совсем другое дело. Холкрофт не думал о детективе, как о личности; тот не имел ни лица, ни голоса. Но Майлз пришел к некоторым выводам; Ноэль был уверен в этом. И эти выводы связывали его с тремя смертями на самолете британских авиалиний, следовавшем рейсом 5912 из Лондона в Нью-Йорк. Майлзу нельзя позволить действовать; если тот будет настаивать, могут возникнуть проблемы, с которыми навряд ли Ноэль сумеет справиться. Детектив может запросить помощи у международной полиции. И если он это сделает, внимание будет привлечено к активности гражданина Соединенных Штатов Америки, которому удалось улизнуть от расследования убийства.

Женева не переживет такого внимания; договор окажется разорванным. Майлза нужно удержать. Но как?

Незнакомый лес набит ловушками, и каждая защитная клеточка советует вернуться назад. Женеве нужен более хитрый и опытный человек, чем он. Но он не мог вернуться. Люди «Вольфшанце» не позволят этого. Внутри он чувствовал, что и сам хочет продолжить борьбу. В темных закоулках сознания всплыло и сфокусировалось лицо. Он должен рассказать о своем отце, должен показать миру человека в агонии, который достаточно храбр и разумен, чтобы искупить вину.

Ноэль вышел в кухню. Эллис стоял возле раковины и мыл посуду.

– Я возьму свою одежду через пару недель, Вилли. Поехали в аэропорт.

Эллис обернулся, в его глазах проглядывало беспокойство.

– Я могу сэкономить тебе время, – сказал он, дотягиваясь рукой до стоящей на полке китайской кружки. – Тебе понадобятся французские деньги. У меня есть кружка, к содержимому которой я прибегаю раз в два месяца, когда путешествую ради удовольствия. Возьми, сколько надо.

– Спасибо. – Холкрофт взял кружку, глядя на обнаженные руки Вилли. Это были такие сильные и мускулистые руки, каких ему еще не приходилось видеть. Неожиданно Ноэль подумал, что Вилли может сломать человека пополам.

Сумасшествие началось в аэропорту Хитроу и достигло апогея в Орли.

В Лондоне он купил билет на самолет до Амстердама, исходя из того, что история, которую он поведал МИ-5, проверена и признана убедительной. Судя по всему, оба предположения были верны. Перебегая в зону французских авиалиний, Холкрофт заметил сбитого с толку человека, который взирал на него с изумлением. Вилли уже ждал его с билетом на переполненный самолет в Париж.

Иммиграционная процедура в аэропорту Орли была поверхностной, но очередь выстроилась большая. У Ноэля оказалось достаточно времени, чтобы изучить кишащую толпу в таможенной зоне и за вращающимися дверьми, ведущими к пограничному контролю. Там он увидел двух человек: в них было что-то, привлекшее внимание Холкрофта. Возможно, их лица с безрадостным выражением, что нехарактерно для места, где люди встречают друг друга. Они спокойно разговаривали, головы их не двигались, внимательно следя за выходящими пассажирами. Один держал в руке кусок бумаги, небольшой и блестящий. Фотографию? Да. Его фотографию.

Это не были люди «Вольфшанце». Те знали его. Люди «Вольфшанце» были невидимы. МИ-5 связался со своими агентами в Париже. Вот они-то и встречали его.

– Мсье. – Служащий привычно проштемпелевал паспорт Холкрофта. Ноэль подхватил багаж и направился к выходу с ощущением, что идет в неизбежную западню.

Через дверной проем он увидел, как двое мужчин отвернулись, чтобы избежать опознания. Они не собирались подходить к нему, они собрались… следить за ним.

Признание этого факта мучительно породило неясную стратегию. Мучительно, потому что это было чуждо ему. Неясную, потому что он не представлял себе, как осуществить ее. Он только знал, что должен добраться от пункта А в пункт Б и снова вернуться в пункт А, отделавшись от преследователей неподалеку от пункта Б.