— Ладно.

— Миссис Кросс не чета нашим неотесанным крэкерам. Она прежде была янки. Она с Севера.

— Понимаю.

Появилась Дженни Ли, держа перед собой за плечики одно из привезенных госпожой Кросс платьев. Оно было длинное и совсем закрывало ее тощие коленки. Девочка прошлась по кухне, жеманно виляя узенькими бедрами.

— В воскресенье я буду одета шикарнее, чем сама мисс Люси! Право слово!

Робби фыркнул, мама тоже не могла удержаться от смеха. Ужимки девочки рассмешили их обоих. Робби тыкал пальцем в сестру и хохотал до того, что у него заболел живот. Налюбовавшись собой, Дженни Ли глянула на мать и брата и, как ни старалась быть серьезной, не выдержала и тоже засмеялась.

Вечером Лори рассказала Джо, что сыну предлагают место. Джо оторвал взгляд от библии.

— Очень хорошо! — сказал он и пристально посмотрел на жену. — Почему у тебя такое странное лицо? Работа ведь никому не вредит!

«Тебе-то как раз и повредила! — подумала Лори. — И душе твоей, и телу!» У Лори эта мысль не шла из головы. Работа добила Джо, как кнут добивает лошадь. Сделала его чуть ли не чужим в семье. Сломила его дух, искалечила спину. Она криво усмехнулась: да уж, работа никому не вредит!

Джо поглядел на нетопленый камин, потом снова склонился над библией.

— Не вредит, я уверен в этом. Ты небось считаешь, что твой сыночек слишком хорош, чтобы работать! А я в его годы давным-давно зарабатывал себе на хлеб. — И Джо опять углубился в священное писание — во всяком случае, так это казалось его жене. На самом же деле он не видел ни одной буквы. «Ладно, — думал он, — пусть работает после школы, меньше будет баловства! Зато когда вырастет, ни за что не позволю ему таскать бочки!» Губы Джо снова зашевелились; усилием воли он заставил себя читать святые слова в раскрытой перед ним библии.

Шагая по опавшим листьям, Робби прошел по переулку и толкнул высокую деревянную калитку. «Сейчас скрипнет», — подумал он, но калитка не скрипнула. Он оглядел двор, засыпанный листьями, и подумал: «Ишь, черт, сколько их навалило!» Несколько недель назад как-то ночью прошел дождь, и с тех пор стала желтеть трава и посыпались золотистые листья. Теперь они будут падать и падать, пока все, все деревья не станут голыми. Двор был большой, а белый дом огромный, великолепный. Робби поднялся по ступеням высокого белого крыльца и постучал в дверь. Ему отворила пожилая негритянка.

— Чего тебе, мальчик? Ах, ты, наверно, сынок Янгблада? Пришел работать, да? — У нее была темно-коричневая кожа и приветливые карие глаза.

— Да, мэм.

— Тогда входи. Присядь в кухне. Я пойду позову миссис Кросс.

— Слушаю, мэм.

Робби присел в углу, разглядывая чудесную белоснежную кухню, вдоль стен которой тянулся ярко-голубой бордюр. Здесь было все, что полагается для кухни, и даже больше: целых две плиты — одна газовая, другая угольная. На холодильнике стояли электрические часы. Внезапно у Робби перехватило горло, спазма свела желудок — ему показалось, что за ним следят. Он поспешно окинул взглядом кухню и увидел, что за дверью мелькнула и скрылась чья-то голова. Или это ему померещилось?

Робби отвернулся, а потом снова быстро взглянул на дверь, и тут он увидел белокурую девочку, повыше его ростом, смотревшую на него, как на диковинного зверя. Робби чуть не брякнул: «Чего уставилась?» Девочка показала ему язык и убежала. Робби начал листать свой учебник. Хоть бы скорее приходила миссис Кросс! А то наживешь беды из-за этой девчонки с мочальными волосами!

— Так это ты маленький Янгблад? Пришел на работу, да? — сказала, направляясь к Робби, высокая красивая женщина с такими же точно волосами, как у девочки, которую он видел. У миссис Кросс была размашистая, мужская походка, и говорила она не так, как местные крэкеры, а плавно, грудным голосом и, главное, вежливо, по-человечески.

— Да, мэм. — Робби не понравилось, что она смотрит не на него, а как бы мимо.

— Ну-ка встань, мальчик, дай поглядеть на тебя хорошенько.

Робби вскочил и заставил себя посмотреть ей в лицо, как учила его мама.

— Сколько тебе лет?

— Десять.

— Рослый какой для своих лет! Что ж, я думаю, ты нам подходишь. Нравится он тебе, Полина?

Негритянка оглядела мальчика с гордостью.

— На вид смышленый, и личико симпатичное. А уж про то, что из хорошей семьи, и говорить не приходится!

Миссис Кросс улыбнулась. Она провела Робби по дому и объяснила, в чем будет заключаться его работа. Он должен приносить уголь и дрова и каждый вечер топить огромный камин в гостиной, большущей комнате, вдвое большей, чем весь дом Янгбладов. И убирать двор.

— Ну как, справишься? — спросила миссис Кросс.

— Справлюсь, мэм. — Ему хотелось узнать, какая будет плата, но он побоялся показаться Дерзким.

— Ступай на кухню и поешь, а потом принимайся за дело. Двор можешь сегодня не подметать — уже поздно.

Вечером, когда он собрался уходить, миссис Кросс улыбнулась ему и похвалила за старание. Робби наконец набрался храбрости и спросил, сколько она будет ему платить. Хозяйка засмеялась и ответила:

— Доллар в неделю. — И добавила: — Надеюсь, мы с тобой поладим.

— Да, мэм, — заверил ее Робби.

Высокая девчонка с белыми волосами в этот день больше не показывалась.

Дома Робби долго рассказывает матери и сестре, какая у него работа.

— Мне очень нравится это место, — говорит он.

Осенний ветер задувает в комнату. Под его музыку пляшет пламя керосиновой лампы. Желтый огонь мечется по стеклу, то вспыхивая, то грозя потухнуть. Мама поправляет фитиль, чтоб не коптил, и улыбается своему мальчику. Сестра тоже не спускает с него глаз. Робби старается казаться равнодушным, но его прямо-таки распирает от гордости.

— Хм, небось воображаешь, что ты теперь взрослый! — подзадоривает Дженни Ли.

Робби искоса глядит на нее.

— Хоть и не взрослый, но и не маленький, — замечает мама.

Робби смотрит на мать. Неровный свет лампы озаряет ее лицо. Робби хорошо и уютно, счастье переполняет его душу. Разве сумел бы он сейчас рассказать, что он чувствует, что творится в его душе? Он поглядывает на сестру — она тоже гордится им, он это знает. И Робби так хочется быть хорошим, что его бросает в жар. Ласковый ветерок залетает со двора, студит капельки пота у него на лбу. Какое замечательное лицо у мамы — милое, красивое, серьезное…

— Мамочка, — говорит Робби, — если я буду хорошо работать, меня там оставят, правда? Может быть, ты тогда сможешь немножко отдохнуть, а?

Лори долго смотрит на повзрослевшего сына и, чтобы не выдать своих чувств, переводит взгляд на Дженни Ли, потом отходит от стола. О боже, боже!

А Робби вдруг вспоминает белокурую девчонку. Только бы не вышло из-за нее неприятностей!

Да, дети становились взрослыми. Кончилось их совместное купание в цинковом корыте. Впрочем, это-то уже давно кончилось. Одеваясь и раздеваясь, они старались не смотреть друг на друга. Те же человечки, что были два месяца назад и два года назад, и все-таки иные — повзрослевшие. Дженни Ли не очень-то выросла и едва ли пополнела, но что повзрослела — это несомненно. Она уже больше не щеголяла в штанах брата и не старалась походить на мальчишку. Теперь ей хотелось выглядеть модной девицей. Она нанялась смотреть за двумя белыми детьми и после школы ходила на работу, но долго там не продержалась, так как хозяйка сочла ее слишком дерзкой. Лори Ли покачала головой и улыбнулась. Она представила себе, как пигалица Дженни Ли смотрит, надув губы, на белую женщину и сердито моргает ресницами.

— О господи, это же Янгблад, только еще позанозистей! И от Барксдэйлов тоже кое-что унаследовала! Ну и дети! Вот бы мама Большая порадовалась их характерам! Уж они-то не дадут белым спуску!

Дженни Ли шла в кухню и, оглянувшись на мать, сказала со смехом:

— Хм, ты угадала. Ни один крэкер, даже самый большой богач, не посмеет командовать Янгбладами!