Парень вернулся без вопросов, даже без отрывистого дежурного «Да?».

— Томас, у меня случился приступ воспоминания Даниэлы.

— Как это? — из её слов некромант понял одно: с профессоршей что-то серьёзное.

— Только что я мысленно созерцала её прошлое её глазами, — замерев, принимая решение, София залпом осушила бутыль с эликсиром. Отчаянный поступок взволновал Томаса сильнее, во взгляде появился испуг.

— Какие-то дикости? — пробормотал парень.

— Абсолютно безобидное утро, такая вот штука, — София подняла подсвечник, потрясла и по безмолвному требованию Томаса поднесла, чтобы дать посмотреть. — Такая же в моей комнате красовалась.

— То есть в спальне принцессы, — поправил её Томас.

— Я и говорю, — проронила женщина.

— Покои Даниэлы не твои, — нахмурился некромант.

София была вынуждена отступить, чтобы упасть на кровать, так ей сделалось дурно от страха за себя и за подругу королевских кровей. Ей представилось так явственно спокойное, размеренное начало дня, а Даниэле, значит, — будни Отряда Смерти.

— Тебя надо постоянно отвлекать от раздумий, — сказал Томас, когда испуг откатил.

— Это сложно, — произнесла София, расхаживая по номеру и собирая вещи, которые потом она складывала в сумку, лежавшую на постели. — Всем нам стараться надо будет, в одиночку никто не справится. У тебя самого всё в порядке?

— Пока что, — грустно сказал колдун. — Интересно, если на меня нахлынут воспоминания девушки… А Даниэла станет думать, как парень.

— Ни к чему хорошему это не приведёт, — в номере появился третий человек — Десмилия. Бесполое нечто, несмотря на обилие в комнате мест, куда можно было опуститься, осталось в двери, в проёме, прислонившись спиной к косяку — вход оказался загорожен.

— Мы не сомневаемся, — протянул Томас.

— Я по собственному опыту знаю, — последовало откровение. София с некромантом уставились на профессора чёрной магии, выражая намерение выслушать всю историю от начала до конца, желательно в подробностях. Им отказано не было. — Мы с женой были экзорцистами. Ещё шесть лет назад я служил при храме в Алиоре.

— Бывал я там, — вставил Томас и пояснил для Софии: — Это неподалёку от моего родного города. Ты, Десмилия, стало быть, мужчина?

— Верно, правда твоя была, — улыбнулся маг и продолжил: — Мы с Джевой являлись экзорцистами высшего уровня, на задания отправлялись вдвоём, без помощников. Наверное, вы догадываетесь, о каком трагическом случае я вам поведаю?

— Тебя атаковал дух женщины, выгнать его не удалось, — ответила София.

— Всё так и произошло, — подтвердил Десмилия. — Полтора года изнутри он так меня терзал, что я успел совершить восемь попыток самоубийства. Спасали разные люди. Последний раз — Велистер Рэймон.

— Наш старик? — изумилась профессорша.

— Именно он, — стало заметно, что об этом колдуну говорить приятно, к декану факультета белой магии Десмилия был по-особенному привязан. — Жена меня бросила в том поселении, куда нас вызывали провести сеанс очищения. Из-за неё я и пострадал. Прикрывал её, а оказалось, что Джева как раз и рассчитывала на то, что на меня нападут, её не тронут, и она сможет убежать. Я ещё соображал, когда эта женщина покидала руины, послужившие духам пристанищем. Она, остановившись возле меня, катающегося по земле от дикой боли, и сказала: «Спасибо, Десмилия. Ты мне больше не нужен. Извини».

— А до этого момента изображала любящую супругу? — София скривилась.

— Нет. Через год после свадьбы выяснилось, что мы сильно поторопились с этим знаменательным событием. Обвенчались мы, когда Джеве было восемнадцать, мне — девятнадцать. Внезапная страсть, растаявшая так же стремительно, как возникла. Разрешение на развод мои родители не давали из вредности — были против свадьбы и в отместку захотели заставить меня помучиться. Её отец с матерью полагали, что любой совершеннолетней особе муж просто-таки необходим, любой, пусть и не любимый. Вот и жили, ругаясь да ссорясь.

— А родители твои ничего не ощутили, узнав, что из-за жены ты пострадал? — поинтересовался Томас.

— Не знаю, потому что я не вернулся. Гоняемый духом, я надеялся «вернуть» себе женское обличье, мне, естественно, объясняли, что женщину из меня сделать невозможно. Трижды я попадал в приют для душевнобольных, не задерживаясь. Скитания продолжались, пока я не очутился у ворот Магической Академии. Ты знаешь о её традициях? — спросил Десмилия Томаса.

— Немного. Одного года учёбы там мне не хватило, — вздохнул некромант.

— О том, что к воротам Академии сбредаются все бродяги, слышал?

Томас качнул головой.

— Они приходят туда в надежде, что их избавят от болезней — целителей ведь у нас целый факультет. Кто-то уходит потом здоровым, кто-то попадает на стол студентам-некромантам. Тем, кому повезло, помогают жизнь наладить. Мне эту самую жизнь сперва спасли — я наглотался отравы. По чистой случайности осуществил ужасную затею я возле Академии. Велистер вышел из ворот, когда я уже умирал. Завершить начатое он мне не позволил, — Десмилия прервался, подавил вздох, заговорив снова с чуть более грустными интонациями: — Дух, поселившийся во мне, слишком прочно засел. Из-за него мои способности мага-священника сменились даром тёмного колдуна. Он усмирён, конечно, но до сих пор начинает бунтовать, стоит мне напомнить ему о том, что я не женщина. Вот и скрываю ото всех, кем на самом деле являюсь.

— А голос у тебя от природы такой… странный? — Томаса слегка смутил собственный вопрос.

— Таким сделался.

— У тебя в страшных воспоминаниях тот день, да? — пробормотала София.

— Те полтора года, — чёрный маг опять замолчал. — Мы уходим? — он будто только сейчас заметил, что София собирает сумку.

— Нам предстоит пересечь три небольших Города. Готовься, там обитатели не из дружелюбных. Город убийц, Город предателей и Город завистников, — Томас поставил друга в известность. — Тёмные священники в них нередко подыскивают наёмников, вероятно, кого-то попросили остановить нас.

Вскоре компания шла уже через лес. Он был необычен: повсюду белел лёд в виде различных сооружений: ворот, арок, беседок, колонн. Попадались заледеневшие ручьи, на листьях и травинках сверкали камешки замёрзшей росы, свисали с ветвей ряды сосулек. Под ногами пятнами красивых оттенков всей холодной гаммы раскидывали большие лепестки цветы, тоже в росе.

Путь пересекла неширокая река с достаточно быстрым течением, переносившим крупные льдины. Переплывать было опасно, моста не наблюдалось. Друзья знали, что это — река Случайностей. Она опутывает всю Рицию, как паутина, имея множество притоков. Перебраться на другой берег невозможно: течение не позволит. Даже если изловчиться и добраться до той стороны — тебя оторвёт от земли силой. А куда принесёт — это и есть случайность. Следует искать другую дорогу.

За компанией следили. На громаднейшем расстоянии от берега звонкой, чистой, красивой, но такой зловещей реки, где остановились странники, во дворце старейшины Города, который все местные называли Лагшардом, Эзария Чезигер сидел перед волшебным зеркалом.

— Левимус! — негромко позвал он, зная, что его голос зазвучит в ушах слуги, даже если будет тишайшим шёпотом.

— Да, мой временный повелитель? — перед принцем материализовался юноша, высокий, худой, смазливый, с красновато-коричневыми волосами, справа длиной выше плеч, слева — ниже; раскосые карие глазищи не смотрели в одну точку дольше пяти секунд. Рукава рубашки были закатаны по локоть, штанины брюк просто подкатаны, чтобы не наступать на них: слишком уж длинные.

— Не издевайся, — усмехнулся Эзария.

— Хорошо! — воскликнул слуга, исчез и снова появился: — Что надо!?

— Вот вернусь в Альдану, попрошу тёмного священника вытащить тебя из царства мёртвых и натравлю экзорцистов…

— Убедил!! — притворно возмутился парень, телепортация туда и обратно повторилась: — Да? — произнёс он спокойно, хотя и ему, и сыну короля хотелось смеяться.

— Сделай так, чтобы этот сброд, — младший Чезигер ткнул ногтем в зеркало, — не отошёл от реки и отдался её воле.