— Помоги, — прохрипел Томас, глядя на старшего.

Паренёк взял девочку на руки, оба заулыбались. Второго мальчика кто-то где-то окликнул, и он поспешил к товарищам. Их смех делался громче, грубее, пока не превратился в хохот Лотера.

— Томас, очнись! — заорала сзади София.

Некромант глянул на неё, потом на кусок родного мира. Дети пропали, возник шум моря. Трава под пальцами сменилась песком, приятная прохлада — противной промозглостью. Прилетела сверху большая ворона.

— Что? — вспыхнул муж Теоны, пытаясь подтянуться так, чтобы положить на песок локоть.

— В чём дело? С кем ты разговариваешь? — нервничала сзади демонолог.

— А ты никого не видишь? — неприятно поразился Томас; ворона подошла совсем близко и должна была быть видна не только ему.

— Да не обращай ты внимание на то, что тебе мерещится! — вспыхнул Скентия. — Ты можешь выкарабкаться?

Томасу надо было отпустить голову демона, за которую он держался, чтобы помочь себе второй рукой. Только он сделал это, ворона изо всех сил клюнула его в пальцы, уже лежавшие на песке. Вскрикнув, но не ослабив хватку, Томас совершил усилие и дотянулся до края дыры, теперь оставалось только втащить ноги, и можно будет вытаскивать команду.

— Ну уж нет, мистер Дьюри, — заявила чёрная птица голосом Лотера.

Удары клюва посыпались на лицо. Только бы не глаза, только не глаза! Теперь ворон стал виден и Софии со Скентией: демонолог адресовала Основателю грубое ругательство, гомункул направил на птицу посох. С него слетело пламя, охватило птицу, но та, полыхая, продолжала атаковать. Лицо, руки, грудь… Лотеру удалось сбросить некроманта. Когда Томас в падении проносился мимо Терфеса, тот попытался удержать его, но из-за силы, влекущей всех вниз, гомункул сам сорвался с демона, стремительный полёт продолжился.

От падения они даже не потеряли сознание. Внизу, куда рухнули молодые люди, спокойно ждал чего-то Эзария. Сидя на огромной глыбе, принц глянул на них, потом — наверх. Лотер снова принял обличье человека, только теперь волосы его были чёрные, как воронье крыло, и одежды точно такие же.

— Старик Веолаймер отдал свою загробную жизнь, чтобы вызволить вас отсюда. Вы этим щедрым подарком воспользоваться не смогли, — произнёс Лотер громко. — Приятного времяпровождения в Риции. Эзария, идём.

Принц мгновенно очутился рядом с ним.

— Постой, — сказал парень. — Я должен забрать Теону.

— Потом. Обратишься к тёмному священнику, — отрезал Антиора.

— Из-за неё я это всё и затеял, и имею право, — упёрся Эзария.

— Меня не волнует Теона. Ты попросил у нас разобраться с Даниэлой, — напомнил Основатель.

— И ты бросишь меня здесь? — фыркнул принц, не выражая страха.

— Понимаешь, ты мне нужен один, без приложения в виде священницы. Она будет на тебя влиять сильнее, чем кто-либо, ты сам не сможешь это увидеть, или это произойдёт слишком поздно. Да она уже влияет.

— После того, как вмешался Веолаймер, я даже не могу быть уверенным, что Даниэла безумна, — Эзария не стал уточнять, что без Теоны ему ничего не нужно, молодой человек просто пытался воздействовать на Лотера.

— А мы, Основатели, честностью в выполнении обещаний не отличаемся! — воскликнул дух и скрылся за завесой чёрного дыма.

Голубоватое небо сменилось жёлтым светом, таким же, какой бил из жерла. Притяжение усилилось. Жерло бывшего вулкана, казалось, всасывало в себя всё. На Эзарию, впрочем, сила не действовала, зато дети Веолаймера, только начавшие осознавать, что отца уже совсем-совсем нет, и люди быстро оказались в незавидном положении: со смертельным ужасом в глазах они старались удержаться за землю вокруг жерла. Земля стала втягиваться, образуя воронку, задрожали стены, начавшие исписываться трещинами. Целые куски вырывались из них и падали.

Воронка уже углубилась достаточно. Эзарии, чтобы не съехать вниз, удавалось пока держаться за какую-то неровность. Внутрь воронки камни не попадали, зависая потолком наверху. Сначала свет пробивался сквозь них, затем навалилась целая их толща.

— Чезигер, сам жить не захотел и нам не дал! — разъярился Десмилия, силясь вытащить себе наружу: виднелась в жерле только его медно-рыжая макушка.

— У меня должны быть шансы вернуться, — возразил некромант, смиряясь с тем, что вместе с Теоной, наверное, придётся вызволять столько народу, сколько он успеет или сумеет, без этого волшебница не уйдёт.

Он разжал пальцы. Его потащило вниз, но парень вовремя уцепился за другую неровность (земля в воронке выглядела ступенями). Стоило протянуть руку — её сожмут пальцы Ады. Молодая женщина помощи не ждала. Лицо будто окаменело, не изменившись никак, никакой просьбы или надежды на нём не промелькнуло. Эзария продвинулся в сторону. Рядом с Адой держался Скентия. Немилосердный воздушный поток трепал его оранжевую чёлку, принц впервые разглядел, что под ней скрывается символ Шекогана. Гомункул смотрел в образовавшийся потолок, глаза исследовали пространство под ним, рассчитывая, вероятно, найти призрак Веолаймера. Следующим был Томас, весь в крови после нападения Лотера. Муж Теоны отличался красотой, но теперь у него должны остаться безобразные шрамы. Он удерживал принцессу, не пришедшую в сознание. Свободная рука впивалась в землю с невообразимой яростью. Потом — Теона, по стечению обстоятельств.

— Ты сможешь, — пробормотала волшебница.

«Интересно, что?» — захотелось ему поинтересоваться у самого себя. Вытащить её из жерла — да, он это и сделал. Его прикосновения, очевидно, давали относительную безопасность — пока Эзария в телесном контакте с кем-то, на этого человека сила притяжения, исходящая оттуда, из излучающей ослепительный свет пустоты, действует вполовину слабее. Парень наблюдал, как на неё глядели друзья, пока она выбиралась. Все желали, чтобы хоть одна Теона спаслась, но спасителя проклинали.

Угнетало молчание. Отстаивать что-либо было бесполезно, осыпать ругательствами Эзарию — тоже. Сколько ещё компания будет сопротивляться силе? А когда скроется в жерле, что тогда? Он не желал такого исхода, ему не было охота смертей. Убийств на его совести немало имелось, но именно сейчас, именно этих людей — нет.

Вдруг Теона, зажмурившись задержала дыхание — Эзария заметил этот момент, так как смотрел на неё. Через несколько секунд она стала медленно выдыхать. Из-под ткани платья в области сердца выстрелили три белых тусклых луча. То же самое произошло с её свободной ладонью (вторая лежала на плече принца).

Компания ощутила слабый прилив энергии. Священница старалась дать им немного её, внезапный порыв приказал ей так поступить. Всё-таки магия её была сильнее связана сердцем, чем какая-либо другая. И вообще сердце было главным её голосом, не разум и не интуиция.

Теону заставили чувствовать себя виноватой. Теперь она готова была отдать жизнь, если бы такая цена принималась за освобождение компании.

Магия рвалась и рвалась из неё. Четыре года назад у Теоны погиб ребёнок, не успевший и родиться. Его дух стал её хранителем, оказав уже однажды неоценимую помощь, когда Теона вместе со всей компанией подверглась нападению тварей Эвиланы. Очевидно, он и сейчас поддерживал.

Эзария изумлённо созерцал происходящее чудо. Народ постепенно выбирался из затягивавшего жерла, кто-то — сам, кому-то подавали руки те, кто смог освободиться. Причина была ему неизвестна, и он с лёгким страхом ждал, что Теона, обессилев после такой мощной магии, рухнет без чувств.

Все уставились на поток из камней. После галлюцинаций Томаса никто не был уверен, выход ли в мир смертных за ним находится, но то место было однозначно лучше этой воронки. Здесь ещё кружились лавовые пузыри, в которых ухмылялись неизвестные люди. Они говорили что-то, слышен был лишь гул.

— Пробейте путь магией, — тихо посоветовали друзьям.

Это был мальчик, опекаемый Эрфой после гибели его хозяйки. Он принял нематериальное, призрачное обличье, чего никто не заметил: все успели подумать, будто бедного ребёнка втянуло в жерло. Ребёнок завис в воздухе как раз над ним, наверное, парнишка попал в него, но выбрался.