Местные меня поддержали, и это для меня многое значило. Даже те, кого я никогда бы не ожидала увидеть в магазине любовных романов, приходили, чтобы выразить свое одобрение. Я была благодарна, даже если кое-кто и чувствовал себя немного неловко.

— У меня к тебе вопросы, — сказал Уилл Голди.

Он преподает химию в старшей школе Магнолия-Фоллс. Когда я там училась, его ещё не было — он всего на несколько лет старше меня, но я знала его почти всю жизнь.

— Конечно. Что ты хочешь узнать?

Он листал какой-то исторический роман, потом повернулся ко мне:

— Насколько много романтики в книгах такого жанра? Я пришел больше ради исторической части, ради познавательного контекста, понимаешь?

Да все вы так говорите, Уилл.

— Да, я читала эту серию, она потрясающая. Здесь очень много подробностей о Шотландии, и когда читаешь, чувствуешь, будто оказываешься в восемнадцатом веке. Но здесь еще и грандиозная история любви — это главное в книге.

— Я беру! — отозвалась Мидж Лонгхорн с другого конца магазина. Я наклонилась, чтобы почесать макушку Нудлу — теперь она везде ходит со своей собакой. — Вот это, наверное, что-то стоящее.

— Ты интересуешься историей Шотландии? — спросил Уилл, подбородок у него был вздернут, как будто он хотел поумничать.

Мидж фыркнула:

— Нет. Меня интересуют накачанные шотландцы, которые сходят с ума по своим героиням.

Щеки Уилла порозовели, глаза расширились:

— Мидж, это немного некорректно.

— Уилл, ты еще с тех времен ходишь в мою забегаловку, когда тебя все называли Козявкой. Я тебя знаю с тех пор, как ты даже горшок не освоил. Это магазин любовных романов. Или сбавь пафос, или катись отсюда.

У него челюсть отвисла, я прикрыла рот ладонью, чтобы не расхохотаться в голос. Я прекрасно помнила, что Уилл приходил на заседание городского совета, когда я получала разрешение на открытие магазина. Тогда он пытался помешать открытию, но проиграл тот бой.

Уилл начал шумно фыркать, демонстрируя, как он возмущен:

— Я совсем не пафосный. Я просто предпочитаю читать то, что развивает ум.

— А я предпочитаю то, что развивает во мне что-то другое, — подмигнула Мидж, а я только покачала головой и улыбнулась.

— Ладно, давайте просто останемся при своих. Все книги в этом магазине — в первую очередь романы. Вот этот раздел — чистая романтика. Здесь сцены секса «за кадром», ничего не описывается — просто подразумевается, что между героями что-то случилось, — я провела его к полке в другом конце магазина.

— То есть, другими словами, скукота, — пропела Мидж, хватая исторические романы и неся их к кассе. — Это тебе подойдет, Уилл.

— Я надеюсь, эти книги помогут мне с личной жизнью, — признался он, снимая одну с полки.

— О, да, отсюда можно почерпнуть много романтических идей, — сказала я, когда дверь распахнулась и в магазин бодро вошел Оскар Дейли.

— Сейлор, мне нужна книга, как чинить старинные напольные часы. У тебя найдется что-то такое? — спросил он, почесывая затылок и направляясь почему-то к полке с мафиозной романтикой.

Мидж подняла бровь и усмехнулась:

— Ну уж явно не найдешь такую там.

— Я же говорила, Оскар, что такие книги у меня не продаются, — сказала я, подойдя к нему, когда закончила с Мидж. — Ты можешь просто загуглить и найти все в интернете.

— Точно, — он бросил на меня взгляд, и тут я поняла, зачем он пришел на самом деле. На прошлой неделе он купил первую книгу из этой мафиозной серии, и тогда сказал, что это для его дочки, но я почему-то не очень-то в это поверила.

— Сабрине понравилась первая книга из серии? — спросила я, доставая со стеллажа вторую и протягивая ему.

— Ага. Ей понравилось. Раз уж я тут, давай возьму и вторую… для нее.

— Вот мужчины, стесняются читать романы — смешно даже, — заметила Мидж.

Я вернулась за прилавок, пока трое продолжали препираться. Оскар убеждал, что книга не для него. Уилл уверял, что выбранная книга поможет ему научиться готовить, потому что герой — шеф-повар. А Мидж не давала им покоя, подшучивая то над одним, то над другим.

Когда они ушли, я с облегчением направилась в подсобку, где новые коробки с книгами были сложены у стены. Я начала распаковывать их, как вдруг зазвенел дверной колокольчик.

Я подняла глаза и увидела, как заходит Барри. Я его не боялась. Он бы ничего не сделал при людях — он все делал за закрытыми дверями. Весь город считал его обаятельным, но я знала, кто он на самом деле. После того, как меня и Хейса забрали из дома подростками, слухи пошли по городу. Барри ненавидел, что люди догадывались, что он натворил.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — сказала я, упершись руками в бока. Он остановился прямо передо мной, и невозможно было не почувствовать злость, которая исходила от него.

— Если я не буду приходить сюда, я вообще не увижу свою дочь.

Моя дочь.

Этот человек никогда не был мне отцом. Он только ухудшил и без того сложную ситуацию. Нашел женщину с депрессией и убедил ее, что она не справится без него. Был властным, контролирующим, я его не любила с первого дня.

— Чем могу помочь, Барри?

— Для начала — поговори со своим дебильным братом. Именно из-за него наша семья развалилась, — он провел рукой по челюсти и покачал головой. — Люди ссорятся. Дети получают подзатыльники, ничего страшного. Это же не повод вычеркивать человека из жизни. Он причиняет боль твоей матери, а значит и мне. Я сыт этим по горло.

— Серьезно? — я даже не пыталась скрыть сарказм, пальцы сами потянулись к подвеске на шее. — Ты правда пришел в мой магазин, чтобы поливать грязью моего брата? Ты правда хочешь приуменьшить тот ад, через который ты провел нашу семью? Люди ссорятся, да. Но не переходят к рукоприкладству. Не поднимают руку ни на жену, ни на дочь, ни на сына. А ты это сделал. Не стоит обвинять Хейса за то, что он не выдержал. И советую тебе поосторожнее говорить про него, Барри. Он уже не маленький мальчик. Он только и ждет повода разобраться с тобой, так что будь осторожен.

— Невероятно! Пара пощечин и вы все строите из себя святош, будто такого не бывает в других семьях. Это называется дисциплина, Сейлор. Ты сама напросилась, когда получила. Ты сама ввязалась в ссору, которая была между мной и твоей матерью, — его глаза сузились, плечи напряглись, а руки сжались в кулаки.

Я замечала такие вещи, потому что меня этому научила сама жизнь. Когда живешь в доме с человеком, который непредсказуем и склонен к насилию, очень быстро учишься читать по нему любые сигналы.

Я подняла подбородок, давая понять, что не боюсь его.

— Ты душил мою мать, и я попыталась тебя остановить. Это все твоя вина. Ты причинил ей боль, а потом причинил ее мне. Мне было всего-то… Я была гребаным подростком, Барри. Ты швырнул меня, и я упала прямо на журнальный столик. Потеряла сознание. Это все на твоей совести.

— Да хватит уже. Не стоило лезть во взрослые разборки, сама виновата, Сейлор. А теперь ты вернулась в город, отказываешься приходить домой, когда я там. Это создает напряженность в браке. Твоя мать стала холодной, почти не разговаривает со мной в последнее время. Я сыт этим по горло, слышишь меня?

Я даже не услышала, как открылась дверь и зазвенел колокольчик. Кингстон возник рядом с нами молниеносно.

— Барри, даю тебе одну минуту, чтобы ты убрался из магазина, пока я тебе не выбил все зубы, — его голос был тихим и холодным.

Кингстон резко оттеснил меня за себя, держа руку на моем плече, чтобы я не двигалась.

— Это что, шутка? — Барри захохотал, совсем не по-доброму, и ткнул пальцем в Кингстона. — Здесь, между прочим, общественное место.

— Второй раз я просить не буду. Решай сам. Лично я бы с удовольствием тебе морду набил. Давно хочу. Дай только повод, — Кингстон шагнул ближе, убирая руку с меня, чтобы вплотную нависнуть над Барри.

— Вы все со своими дружками возомнили себя лучше меня. Я зарабатываю больше, чем вы все вместе. Вы просто кучка неудачников!