— Думаешь, работала? — с милой улыбочкой.

— Ну…

Блин.

— Я отработаю долг, но… Ай… К черту! У меня безвыходное положение! По твоей вине я оставила все свои деньги из копилки на столе в своей комнате, куда могут войти бомжи! Я всю жизнь копила! Верни мне их!

— Ладно. — спокойно соглашается мажор. — Верну.

— Ладно. — еще больше теряюсь я. — Хорошо.

— Начнешь работу через пару дней. Сейчас мы отдыхаем.

— Давай. — перевожу глаза на закат. — Красиво.

— Да. — продолжает на меня смотреть.

— Я бы чаю попила, — намекаю тонко. — Сделай, пожалуйста.

— То есть, я должен не только платить своей рабыне зарплату, но и чай подносить?

— Меня немного знобит и животик тянет. — сжимаю губки и тягостно вздыхаю. — Я так обессилила.

— Мне кажется, или ты почувствовала мою слабину и начала мной пользоваться? — хмурится мажор.

— У тебя есть слабина?

— Ага. Рыжая и наглая. Смахивает на гнома.

— Не понимаю, о чем ты.

— Да все ты понимаешь. — злится. Цедит, сквозь зубы. — Всегда понимала.

— Нет. — протестую я, скрестив на груди руки.

— Ну, конечно.

— Моя одна извилина плохо работает, сам говорил.

— Зато, как искать способ побега, так пашет на полную мощь.

— У всех есть сильные и слабые стороны. Даже у извилин.

— Буду знать.

Кладет мне ладонь на пупок. Ну, с размером его ладони, он просто покрывает мне ею весь живот.

— Ты че делаешь? — выдыхаю я.

— Переживаю за твой животик. — начинает его поглаживать.

— Переживай на расстоянии. Мне неприятно.

Мажор вздыхает, провернув желваки на своих скулах вверх дном. Уходит красивый и мрачный, а я любуюсь закатом. Приносит мне тарелку с рыбой и чашку теплого чая.

— М-м-м. — вгрызаюсь в рыбу зубами. — Вау. Как вкусно.

— Я рад, что у тебя появился аппетит, гном.

Наш разговор даже немного напоминает перемирие.

— И сколько мы так будем плавать?

— Пару суток покочуем. Полюбуемся видами.

— А капитан не устанет?

— Нет. Я ему много плачу. Поэтому он не устает.

— Эта яхта такая большая. Она тебе принадлежит? — осматриваюсь с восхищенной улыбкой. Мне полегчало, и настроение немного стремится вверх.

— Она принадлежит двоим.

— Тебе и твоему брату?

— Нет.

— Поняла. Твоим родителям.

— Не угадала. Я один из владельцев.

— Кто же второй?

— Это девушка. Очень красивая. У нее есть права на все, что находится в моей собственности.

— О. — я почему-то чувствую неприятное чувство от этой информации. Сама не пойму, что за чувство, и почему я его чувствую. — Она близка тебе?

— Очень.

— Но, твоя мама давно погибла…Извини. А у тебя ведь нет сестры?

— Нет. — ухмыляется. Стреляет в меня насмешливым блеском глаз.

— М. — покусываю изнутри щечку. Чтобы не нервничать. — Так кто же это?

— Догадайся. — со смешком.

— Зачем? Просто скажи.

— Так неинтересно.

— Пф. — нервно провожу пальчиками по шее. Смотрю, как мажор наливает себе в бокал лимонад, и расслабленно откидывается на спинку стула напротив меня. Наблюдет глумливо за моим лицом.

— Она тебе нравится?

— Это большее.

— Невеста?

— Выше бери.

— Выше? Она… Богиня, что ли? — взрываюсь я от гнева.

— А ты че такая колючая стала? — хихикает приторно. — Ревнуешь?

— Хо-хо-хо. — имитирую его хихиканья. — Ревну-у-уешь… Пф. Мечтай.

Встаю раздраженно и направляюсь в каюту.

— Пропустишь самое прекрасное. — имеет в виду, что солнце уже опускается за горизонт.

— Ладно. — подхожу к краю. За поручни берусь руками. — Но потом я ухожу спать.

— Ты ведь выспалась, — подходит ко мне сзади. Кладет ладони мне на плечи и наклоняется к ушку.

Но пока ничего не говорит. Просто шумно и горячо дышит мне в ухо. Странный тип.

И мурашки еще эти…

— Нет.

— Я тоже устал… Буду спать с тобой.

Как-то пошло прозвучало.

— Нет, я буду спать одна! И… не мешай мне любоваться закатом.

— И что же мне теперь, не спать? — хрипловато.

— Убери руки от моих плеч. — умоляю. — И спи, где хочешь.

— Отлично. Хочу спать с тобой.

— Прекрати все опошливать! У меня эти дни! — напоминаю.

— Я имел в виду просто сон. А ты про что? Про… Кексик? В таком случае, меня ничего не смущает.

— Ай-й! — вздрагиваю от мурашек. — Отвали уже со своим кексиком! Я тоже имела в виду просто сон!

Прикладываю кулачки к горячим щекам. Что-то мне не хорошо.

Мажор в это время обнимает меня за талию. Блин, че он такой большой и теплый? И без футболки. Мне кубики упираются в позвоночник. Они меня отвлекают от заката.

— Совсем не романтично. — вырывается у меня.

— Сойдет.

— Вечно тебе все сойдет. А меня не устраивает.

— Главное — меня устраивает.

— Эгоист по жизни. Иди оденься лучше.

— А что такое? — берет мою ладошку и ведет ею по своим кубикам на животе.

— Что ты делаешь?! — глаза на лоб лезут. — Я смотрю на закат, не мешай мне!

— Тебе же нравится.

— Моя рука против.

— Неправда. Ведь я тебя уже не держу.

— Что?! — и действительно, моя рука сама щупает его кубики.

Фу. Предательница.

Одергиваю ее и сжимаю в волевой кулачок. Мне на нее страшно смотреть. У меня глаз дергается от ее бесстыдства.

— Мне не нравится. Я спать.

Пристыжено сбегаю.

— Ты главное не мой руку. Она пахнет мной.

— И что? — замираю и поворачиваюсь. Мажор на меня насмешливо глядит.

— Можешь приласкать ею себя.

— Господибожемой, я этого не слышала. — закрываю ушки ладошками. — Я не слышала! Я забыла!

Мажор ржет мне вслед. А я на ночь закрываюсь в каюте не только на замочек, но еще и спинкой стула ручку дверки припираю. Ну, так, на всякий случай. Только вот, когда его это останавливало? Он же псих. Он просто выломал дверь вместе со стулом.

— Отвали! — вскакиваю с кровати, удачно прихватив с тумбочки настольную лампу. Вытягиваю ее вперед, встав в позу борца за свое тело, чтобы он понимал, я ему тут не шутки шучу. — Я ведь не пощажу! Будешь мертвым и холодным!

— Не нервничай, рыжая. — смеется, оперевшись спинкой без футболки о проем. — Я пришел тебя предупредить. Мы тонем.

— Как тонем? — бледнею я. — Совсем тонем?

— Совсем. Как в Титанике. Яхту беспощадно утягивает на дно. Спастись не получится. Даже на двери романтично выплыть не вариант.

— Ах! Ужас! А где вода?

— Уже в каюте капитана. Скоро и до нас доберется.

— Кошмар!

Чувствую, мои глаза на грани выката из глазниц.

— Ага. Последний шанс испробовать кексик. Иначе, помрешь юной нетронутой девой. К тому же идиоткой. А это вдвойне обидно. Соглашайся. Прямо сейчас. Да или… да?

— Да?..

— Да.

Хлопаю ресничками ошарашенно. Он хлопает своими в ответ насмешливо.

— Скотина! Придурок! Козлина и дурак!

— Все? — ржет во все горло скотина и дурак.

— Все. — кладу лампу аккуратно на тумбочку. — Закрой дверь с той стороны. И, будь так добр, шагни уже в открытое море.

— Мне надо охранять свое рыжее сокровище. Оно может случайно сигануть за борт.

— Повторяю для сильно умных — я не сбегу. Мне некуда. И, чтобы ты это понимал, я подперла дверку стулом. А ты его сломал! Вандал!

— Мне негде спать.

— Яхта огромная.

— Кровать только здесь.

— Не ври.

— Я боюсь спать один.

— Спи в обнимку с капитаном, трус!

— Сказал же: буду спать с тобой.

Без стыда и совести забрасывает свое огромное накаченное тельце в кровать. Я сижу рядом с мягкой подушечкой и хмурюсь, покосившись на манящие в сумраке кубики. Они меня с пути истинного сбивают. Я должна убегать, кричать и драться за свою девичью честь, а из-за них я слабохарактерная и безвольная тряпочка.

Ложусь рядом, уложив ладони аккуратно себе под спинку. Чтобы не шалили без моего ведома.