— Слышал. Принял. — отчитывается телефон. И сбрасывает вызов.

— Удачи вам, — благоговейно отдает тяжелую сумку психу.

— Ага. И вам не хворать.

Спускаемся по лестнице. У подъезда уже ждет такси.

— У меня домашние зверьки, — говорит псих, когда водитель открывает багажник. — Могут удрать, поэтому возьму в салон.

— М-м-м! — кричу я, пока водитель подозрительно сужает глазки, глядя на сумку.

— Дикая коза и маленькая крыса, — комментирует мажор. — Чаевые принимаешь?

— Заметано, — довольно отзывается водитель, забирая купюры. Подозрение с его лица безвозвратно испаряется. — Отвезу с ветерком.

Сам козлина!

После остановки меня куда-то заносят. Сначала по ступенькам из дорогого резного камня, изумрудного цвета, потом на лифте. Лифт я, к сожалению, не разглядела, но по звукам все поняла. Кажется, мы выходим на крышу. Тут довольно ветрено. И снежно.

Пальцем посильнее приоткрываю щелку в сумке, стараясь не коснуться противных лапок рядом пристроившейся крыски. Бр-р.

Ой, это что? Личный самолет?!

Куда Психопатыч намеревается меня отвезти?!

Неужели, на свои плантации? Или в тот крысиный подвал?!

— А-а-а-а! — наконец-то издаю более человекообразную речь.

Милая девушка в форме бортпроводника у лестничного трапа косится на прорезь возле язычка молнии, попадая удивленным взглядом прямо мне в глаз.

— Матвей Алексеевич, сдадите сумочку в багаж? — с фиалковой улыбочкой на лице. Проводит пальчиками наглыми мажору по плечу.

Вот падшая женщина! Она же видит, что в сумке живой человек! Бессердечная!

— Не хочу скучать весь полет.

— Я могла бы помочь? — томно зазывая.

— Лучше принеси поесть. — поднявшись по лестнице и заходя в салон. — Моя маленькая сумочка очень прожорлива.

Дверка самолета закрывается, и через буквально несколько секунд мы взлетаем…

— Я бы тоже не отказалась перекусить, — боязливо выглядываю из прорези сумочки, которая стоит прямо у ног моего хозяина. На столе раскинулся целый пир.

А на сумке на мне мирно валяется крыса, которая сожрала огромный ломоть сыра, и теперь не ясно, либо правда спит, либо откинула лапки. Но я ее все-равно боюсь. Это крохотный грязный цербер во плоти.

Псих лениво отбрасывает на меня темный взгляд, оторвавшись от своего макбука. Пальцы кладет на подбородок, задумчиво почесывая усики.

— Выпущу на пару минут подышать, — соглашается он.

— Спасибо, — с благодарностью шепчу.

Придурок — про себя добавляю.

Выпускает меня из заточения, любовно погладив крысу по хохолку.

— Фу, — выпрямляюсь во весь свой невеликий рост и морщусь. — Теперь у тебя рука заразная!

— Думаешь? — кривится в психушной улыбке. — Иди сюда, аленький цветочек, тебя тоже приласкаю.

Тянет руку-убийцу в меня.

— А-а-а, — прогибаюсь в пояснице до самого пола. Что-то вроде мостика кривокось. Макушкой касаюсь поверхности.

Не надо на меня так удивленно смотреть, я сама не знала, что такое умею. Это шоковое состояние перед смертью, когда ты можешь все на свете, даже быть акробатом из картин Пикассо.

— Что за поза? — бровку поднимает смущенно. — Гном, ты со мной флиртуешь?

Господи. Нет. Что же все-таки с тобой не так? Где прячется твой психиатр?

Ручками в воздухе защитно махаю.

— Это поза называется: отвали от меня, заразная козлина.

— Оу, — ухмыляется. — Я и не знал. Теперь всегда вставай в эту позицию, когда не хочешь, чтобы я тебя трогал, иначе не отвалю.

Блин. Пока он садится на свое место, я выгибаюсь обратно и все думаю, а смогу ли я еще хотя бы раз изогнуться вот так? Получается, он теперь никогда не отвалит?

— М-м-м, — принимаюсь за еду, не спросив разрешения. Я в принципе не слишком гордая. Набиваю рот, будто с голодного края. — Все довольно вкусно. А можно мне пописять? — вглядываюсь в узкий проход, удерживая в руке виноградную лозу.

Мажор вздыхает тяжко, будто вселенская грусть на его плечики верзильи навалилась.

— Уверена, что хочешь?

— Уверена, — киваю. — Очень хочу.

— Шуруй. — дает добро.

Что бы я делала без его отзывчивости и душевности.

Иду по проходу, юркаю в сторону от туалета. Мне в принципе туда не надо. Я просто хотела посмотреть, где тут выход. Чтобы, как только самолет спустится на землю, сбежать. Или нет. Я еще в процессе составления плана. Просто последнее время все идет слегка не так, как я задумала.

Но сдаваться еще рано.

— Псс, — отодвинув длинную скатерть, вылезаю из-под стойки, на которой стоят бокалы с лимонадом, полные аппетитных пузырьков. Стюардесса дергается, типа держась за сердечко. Закатываю глаза. Вот зачем притворяться? Я же уже в курсе, что сердца у этой женщины нет, — помогите отсюда свалить, я подарю вам штанишки за триста долларов

— Триста тысяч долларов? — дипломатично интересуется, с превеликом интересом разглядывая меня.

— Просто долларов — озадачено чешу затылок и щечку, на меня нервный тик напал от таких нереальных цифр.

— Пф. Что вы здесь делаете? — рассматривает меня как чудного зверка. Мое предложение ее явно не впечатлило и интерес во взгляде мгновенно потух. — Матвей Алексеевич в курсе, что вы покинули зону видимости?

— Зону видимости? — тупо повторяю я. — Вы про сумку, в которой он нес мои кости? Вас совсем не смущают его маньячные наклонности, да?

Та в ответ тоже закатывает глаза. Глубоко закатывает, прямо под наращенные метровые реснички.

— Вернитесь на свое место, пожалуйста. Разгуливать на борту самолета запрещено.

— Я просто искала туалет, — морщусь я недовольно, осознавая, что весь мир против меня. — Дайте сюда, пить хочу.

Тянусь и беру два бокала лимонада. Выпиваю оба залпом. На душе становится легче, видимо, меня мучила жажда. Голова только немного кружится, кажется, укачало слегка.

Пока мудмазель с длинными ресницами бежит жаловаться на меня боссу, я неспешно прогуливаюсь по огромному личному самолетику мажора, поедая виноград. Отчего-то эйфория в душе, и все кажется не таким уж печальным.

Только вот самолет странно покачивает. Видимо, зона турбулентности.

Подхожу к одной из кабинок, где дверка плохо поддается. Уперев одну ногу о боковой проем, я тяну ее со всей силы, протяжно дыша. Стукаюсь об нее попой, тарабаню пальчиками. Когда силы покидают меня, и я облокачиваюсь о стенку, постанывая, каким-то образом дверь не спеша отъезжает.

На меня удивленно разворачивается шеф.

— В кабину пилота проход запрещен, — выпучив настороженно глаза. Самолет делает небольшой зигзаг в воздухе, и я неловко ударяюсь лбом об спинку его кресла. — Кто вас пустил? Что с вами?

— Не обращай внимания, Кэп, — слышится позади бархатный голосок психа, прежде чем я успею вступить с тем в дискуссию.

Берет меня нежно за горлышко. В который раз восхищаюсь силой его пальчиков. Но меня не отпускает волнение, что он щупает меня заразной рукой.

— Я просто искала туалет, — поднимаю руки ладошками вверх. — Ничего не подумай плохого.

— Я так и понял, сыкуха. — отзывается мажор. — Помогу найти нужную дверку.

Вообще-то я просто собиралась умыться после контакта с зараженным.

Уверенно тащит меня за шкирку, елозя моими ножками по полу. Его совсем не смущает турбулентность? У него сильный вестибулярный аппарат.

Нажимает красную кнопку на стеночке, чтобы дверь в кабину водителя закрылась. Видимо, я, когда пыталась выломать проход, случайно на нее нажала полупопием.

— Я и не подумала про кнопочку, — бормочу растеряно, пока меня ведут по проходу. На самом деле, даже благодарна ему. Сама бы я не дошла, когда так сильно качает.

— Вот, смотри, тут тубзик нарисован, — тычет меня мордой в выпуклый рисунок старинного типа. — И написано: «Туалет». Читай.

— Увидела теперь, — шиплю, задыхаясь и краснея.

— Читай вслух. — просит настойчиво.

— Ту-а-а-а-а-лет, — выдыхаю я.