— Людьми, — коротко изъясняется тот.

И как-то нехорошо становится на душе.

— М? — щечки начинает покалывать от его скалистого нежного взгляда.

— Бизнесмен я. Человечки — вот моя отдушина. Кстати, изба по соседству с моей свободна, можешь там переночевать, если неуютно с парнишкой.

Голос такой таинственный выдает, что аж ножки немеют.

— М. Хорошо, — мило улыбнувшись, бегу прямиком в домик к своему хозяину. Захлопываю дверь на двойную щеколду. Вздыхаю.

Смотрю на мажора, расслабленно разлегшегося на кровати и уставившегося в телевизор. Уже одежду верхнюю снял, лежит в своем модном однорукавном свитере, скрестив лодыжки в таких же модных штанишках.

— Ну что, гномоподобная принцесса на горошине, освоилась на местности?

— А? — делаю вид, что не понимаю.

— Не надо сбегать, — встает с кровати и хищно надвигается на меня.

— Сбегать? Да я никогда… Что ты… Никогда…

— Знаешь, кто этот мужик?

Пока вглядывается своими инопланетянскими глазищами в мое похолодевшее личико, успевает снять с меня шапочку и расстегнуть пуховик.

— Лысый Джо? Он сказал, что занимается людьми…

Кто бы знал, что это значит.

Мой голос слегка изламывается. Прочищаю горло. Губы мажорчика сжимаются в ровную дрожащую полоску.

— Не советую с ним связываться. Опасный тип. Закопает и не поморщится.

Сглатываю. Моргаю усиленно много.

— Так он этим занимается?..

— Именно.

— А зачем мы тут? Пойдем обратно в лес…

— Я тебя сюда намеренно привез, — склоняется поближе к моему лицу. Чувствую его табачное дыхание с примесью вишневого аромата. Мой взгляд невольно касается его зеленых усиков над смазливой губой. — Чтобы знала…

— Что?

— Место свое. — поигрывая бровями.

— Где?

— Со мной.

— М? — веки распахиваю шире.

— Попробуешь сбежать, натравит на тебя своих гончих псов. Беспощадный чел. Кровожадный.

— Подручный твой? — трясусь я, осознавая тщетность бытия.

— Мои задания выполняет по щелчку, — щелкает пальцами у меня перед носом. — Но даже я его временами не могу контролировать.

— Но ты же хотел меня убить? — сжимаю губки.

— Ты мне еще нужна, Рыжая.

— Нужна?..

— Я еще не наигрался. Помнишь про договор? Рабыня.

Вздыхаю. Снимаю ботиночки и плетусь к кровати. Забираюсь и укрываюсь мягким теплым пледиком. Песец.

— Так что? Со мной в одной кровати будешь ночевать или в другой избушке?

Ласково. Реально дает мне выбор.

Без сомнений отвечаю:

— С тобой.

Мажор довольно ухмыляется и невинно пожимает плечами.

— Ну… как хочешь. Мне не жалко места. Только не приставай больше.

— Почему телик не показывает? — сильно удивляюсь я, сидя на кроватке и нервно тыкая на кнопки пульта.

— Ну давай, вдави их внутрь, — злится мажор, промокая лицо полотенчиком. — Здесь нет кабельного. Тебя не смутила пустая розетка?

Поднимает с пола штекер на шнуре и показывает мне, глядя на мое лицо с таким выражением в глазах, будто считает мою скромную персону полной дурой.

Вышел из баньки весь распаренный, накрутил полотенце на бедрах и сияет своими татухами перед моими очумелыми глазками.

Зеленые усики на месте. Зеркала нигде не нашлось, я вся в расстройствах.

— А что ты тогда смотрел?

— Экран.

— Пустой черный экран смотрел?

Мне становится не по себе. Вот же псих.

— До тебя туго доходит?

Склоняет голову набок. Нежно пялимся друг на друга.

— До меня нормально доходит! — заступаюсь за себя. — Просто это странно. У тебя биполярочка что ли? Зачем ты так внимательно смотрел в черный экран?

— Чтобы было.

— Что было? — краснею я, когда он проводит ладошкой по своим грудным мышцам.

— Куда мне еще было смотреть, идиотка?

— Ну не в пустой же экран. Зачем ты это делаешь? — отслеживаю, как он поглаживает свой пресс.

— Чтобы тебе было куда смотреть.

— Ты придурок? — уточняю на всякий случай. — За что мне все это? Не надо одеваться, продолжай.

— А? — останавливается как вкопанный со свитером в руке.

— Делать тут все равно нечего. Развлекайся.

Махаю, мол, делай, что пожелаешь. Разрешаю.

— Да, я как раз об этом подумал, как бы мне себя развлечь перед сном? Но у меня ведь есть под рукой тупой рыжий гном. Раздевайся.

— Что?

— Станцуешь мне стриптиз.

— Э-э-э… Я писять хочу, — встаю и хватаю с вешалки пуховик.

— У тебя бывает другая отмаза? — расстраивается мажор.

— Это все утренний травяной чай. Я с него всегда такая шальная.

Пока мажорчик отупело обдумывает ответ, успеваю обуться и напялить на себя шапочку. А еще свистнуть из кармана его пальто волшебную платежную карточку и мобильный телефон. Как-то же он договорился встретиться с одноглазым Джо на заправке, значит, починил затонувший смартфон. Не зря он тогда так долго в нем копошился. Такая дорогая штука не могла просто взять и сломаться. А это мне на руку.

Да, милые мои, время ночь полночь, но пришло время бежать.

Стриптиз он хочет? А потом что? Дело движется в неприличную сторону. Я имею в виду сцены восемнадцать плюс. Это сторона зла, а туда мою невинную душеньку и невинное девичье тельце даже отменные кубики на его животе не склонят.

Воспользуется мной на одну ночь и выбросит утром за ненадобностью, как поступал с другими девчонками из нашего универа. В моем случае не просто выбросит, а сразу похоронит.

— А ты че уставилась? — щурится мажор, пока я топчусь на коврике у двери и с сомнением пялюсь на эти самые кубики на животе.

— А ты че не оделся? — раз уж на то пошло, у меня тоже претензия.

— Иди быстрее сыкай и возвращайся плясать стриптиз, — ложится на кровать, подгребая под локоть подушки.

— Ага, щас. А ты пока телик посмотри, мой великий Махараджик.

Выражение лица психа становится раздраженным, но я успеваю спокойно выскочить на улицу.

Как только за мной захлопывается дверь, раздается завывание хищных псов, сидящих в вольерах. Мне сейчас надо аккуратно пройти мимо них в лес, пока они не разгрызли решетку в попытках захапать меня на ужин.

Шагаю по скрипучему снегу. Холодно так, что вянут ушки под шапкой. Не знаю, как дойду до ближайшей остановки. И есть ли здесь вообще в этих злачных местах остановка. Но до заправки на повороте доберусь, а там посмотрим.

— А ты куда собралась? — удивляется одноглазый Джо.

Его лысина без шапки сильно раскраснелась, он выглядит максимально взволнованным. Поправляет воротник своей огромной дубленки. Дышит тяжко.

— Писять.

— Так там же туалет? — в противоположную сторону огромной ручищей указывает.

— А мне там неуютно. Я в диких лесах хочу спокойно посидеть. На звезды посмотреть. А вы чего такой уставший? — перевожу тему.

Мне вообще до фени, что у него там случилось.

— Восстание у меня. Не хотят спокойно в земле лежать, твари. — бубнит, доставая из откуда не возьмись лопату.

Мое лицо начинает сильно покалывать.

— Это те из сарая? — чувствую, как дрожь расползается по позвоночнику.

— Ой, а ты уже и мою коллекцию видела? Я их своими руками! — пальцы мне свои верзильи показывает. — В этих краях почва проклятая. Летят твари и все жрут. Лето близко. Лето близко…

Что? Летающие ходоки?

— Какая жалость, — произношу заплетающимся языком. — И что же делать? Я могу вам как-то помочь?

Господи. Хоть бы нет.

— А давай, — внезапно соглашается он, будто делая мне одолжение. — Работы валом.

Ну блин. Зачем спросила?

— И как же я вам помогу? — сглатываю. — Поймите, это не в моей компетенции.

Я же не психиатр.

— Сходи в сарай, найди канистру с розжигом. Устроим облаву.

— Так они огня боятся?

— Так огня все боятся… — произносит туманно. — Ты только там с моими чучелами поосторожнее. Не задень. Хрупкие ребята. Ранимые.