— Просто, надо выйти в океан, — снова блестит белоснежными клыками.

Я, вдруг, поняла, что псих сильно напоминает акулу.

— Какие люди в Голливуде! — к нему подбегает парочка прокаченных парнишек такой же смазливой идеальной внешности, как и он сам.

Не успеваю даже натянуть вежливую улыбку на свое измученное лицо, как мы выходим в океан на личной яхте мажора, а с нами эти крутые парни, конечно же, оказавшиеся его друзьями, а также вздутые в пятой точке девушки, которые никак не перестанут флиртовать и хихикать. И бесить.

Они все без умолку болтают и смеются, а я сижу и утопаю в собственной покореженной самооценке. Просто у этих девочек в лифчике воздушные шары для боулинга. А у меня в дырявой маечке впадинки. Вот.

Меня это сегодня почему-то сильно задевает.

И мир кажется не солнечным вовсе, а сумрачным. Сайлент Хилл. Глава вторая.

— Сейчас побулькаемся в теплой водичке, — обращается ко мне довольный мажор.

— Не хочу.

— Да что с тобой? — щурится, разглядывая удивленно мое лицо. — Это твой шанс сбежать от меня в открытое море.

— Ха-ха.

Он хмурится еще сильнее, но тут его отвлекает один из парней, весь покрытый татухами. Кстати, псих тоже в одних плавках, облегающих его прокаченные бедра, и татушки соблазнительно сверкают на солнышке. Девушки капают в бокалы с лимонадом восхищенной слюной, разглядывая моего психа, а мне даже не капнуть слюнкой в лимонад, потому что я пью травяной охлажденный чай, блин! Этот придурок вырвал бокал с лимонадом прямо у меня из рук, когда я почти прикоснулась к этому пузырчатому блаженству губами.

— Доставай мангал, будем жарить рыбу. — говорит ему радостно, скручивая удочку. И на меня тоже заинтересованно поглядывает. А мне вот неинтересно совсем. Имени его даже не запомнила. Я сегодня самовольно изгой среди них.

— Будешь рыбу? — спрашивает меня псих.

— Я не голодна. — размыкая ледяные губы.

Мажор уже десятый раз меряет огромной ладошкой температуру на лобике своей бледнолицей рабыни, но, видимо, ничего страшного не находит.

— В каюте для тебя лежит купальник, иди надень. — приказывает мне.

А я что? Молча повинуюсь. Спускаюсь в каюту нахожу там на кровати шикарный топ и трусы из лоснящегося зеленого материала.

Выхожу в дизайнерских тряпочках в люди. На меня поворачивают головы и девчонки, и парни. Девочки начинают шептаться и кривить носиками между собой, реакцию парней я не замечаю, а мажор, видимо, не замечает меня, потому что при моем появлении просто неловко роняет удочку в океан.

— И как ты так, интересно? — глумятся над ним друзья, похлопывая его по верзильему плечику.

А я сажусь пить свой травяной чай за столиком в одиночестве. С краюшку ото всех. Глядя мечтательно вдаль на бирюзовую спокойную даль, щурясь от яркого сайлент-хилловского солнышка.

Просто мрак.

— Ныряем? — подходит ко мне псих.

— Не хочу.

— Тебе понравился купальник?

— Не понравился.

— Эй, — присаживается возле меня на корточки. Стараюсь не смотреть на его восьмикубиковый пресс и симпатичные трусы. Мне вообще не до этого. Я страдаю. У меня точно смертельная болезнь, депрессия и все остальное, что там идет в комплекте. — Что с тобой?

— Просто у меня нет настроения.

— Почему?

— Я не хочу быть здесь.

— Ты не была такой грустной, даже, когда тебя собирались исключить из школы, потому что ты выкрала кастрюлю с борщом из столовки и вылила его в сумку директора. — поражается он.

— Я хотела вылить его в твою сумку. — признаюсь я. — Просто перепутала. Че из-за этого грустить.

Хлопает на меня любовно плотоядными ресничками.

— А. Буду знать. Я все голову ломал, зачем ты так поступила.

— Мог бы просто меня спросить. У вас просто с ним чемоданчики портфельные были похожи. Вы, видимо, в одном магазине купили.

— Видимо. — смотрит черными демоническими зрачками. В них миленькая лава закипает.

— Жалко, что не получилось.

— Думаешь, жалко?

— Угу.

— А вот я не уверен. Насколько я помню, был праздник, все собрались тогда в концертном зале.

— Да. И что это меняет?

— Многое меняет. Я мог придушить тебя на сцене. У всех на виду. Это было бы не слишком хорошо, портить праздник твоим рыжеволосым идиотским трупиком.

— Пф. — складываю руки на груди. — Уйди! Хватит пялиться на мои… яблочки.

Мажор приподнимает насмешливо брови.

— Иди пялься вон на мячики, — махаю смущенно в сторону шикарных девушек, одна из которых вообще не сводит с нас своего внимания. Явно, желает заговорить с психом по душам. И даже больше. Любить его долго и счастливо. Флаг ей в руки, коль жизнь не мила.

— Предпочитаю наливные яблочки, — берет из корзины с фруктами на столике яблоко и смачно откусывает своими акульими зубами. — М-м-м. Как сладко. Как сочно.

И снова бесстыдно пялится на мой купальник. Туда, где тонкой полоской ткани припрятаны прелести от его демонических глаз. А потом опускает их на мой живот, задерживая внимание на пупке.

— Фу. Пошляк, — морщусь я, прикрывая все что можно руками.

— Я не дам тебе тут умирать от скуки, моя рыжеволосая русалка, — берет меня на свое плечо попой кверху и просто перекидывает за борт.

Я, естественно, топориком лечу на дно.

Ну все, хана мне. Кто мечтает утонуть на Мальдивах? Чур не я.

Закашливаюсь, когда псих, нырнув следом, поднимает меня обратно на солнышко, придерживая за талию верзильей ручкой над гостеприимным прожорливым океаном.

— Отпусти меня. — требую грубо. — Не смей лапать.

— Ладно, — соглашается, отпустив. Козлина.

Я само собой снова плыву на дно. Камушком.

Вот взял бы одну из девочек с воздушными мячиками вместо груди, они бы всплыли. А мне нечем всплывать. У меня водичка во впадинки заливается, создавая дополнительный груз. Еще больше утягивая вниз. Обидно. Блин.

— Отвали уже, — плююсь соленой водой в смазливое лицо. — Хватит мучить меня. Я и без тебя помираю. Не топи меня, несчастную.

— Это отчего же ты так несчастна?

— А где ты видел счастливых рабов? — злюсь я, барахтаясь к яхте. Псих придерживает меня за попу, будто маленького ребенка.

— Дергай ножками поживее, — произносит насмешливо. — Твоя попка торчит над водой, будто поплавок.

— Можно не издеваться? — вгрызаюсь зубами в судно.

— Хочешь, чтобы яхта ушла на дно?

— Я просто пытаюсь забраться на нее. — хмуро смотрю на прекрасную девушку, склонившуюся с яхты с улыбкой к нам.

— С другой стороны опущена лестница, — смеется она. С нескрываемым флиртом во взгляде разглядывает моего психа. За ушко прядь длинных светлых волос заводит, кокетливо выставив вперед шары для боулинга.

— Нет. Не мешай ей. — строго говорит. — Пусть взбирается на зубах. Я очень хочу посмотреть на это.

— Я по лестнице лучше. — обиженно пытаюсь плыть. Получается не очень. — Пойми, я любитель, не профессионал.

— Спасибо, что уточнила. Я был уверен, что ты профессиональный пловец. — продолжает насмехаться. — Я видел похожего рыжего гнома в нашей сборной по плаванию.

— Отстань. — ударяю его ладошкой, когда он шаловливо шлепает мне по попе. — Хватит лапать.

Заплываю на другую сторону от судна. Не успеваю без происшествий добраться до лестницы. Смазливая голова психа внезапно уходит под воду. Я испуганно озираюсь по сторонам, кружась вокруг своей оси.

И тут, происходит страшное. Мой живот в области пупка кусают острые акульи клыки…

— Я истекаю кровью. Я умира-а-аю. — стону, завернувшись в простынь с головой.

— Открой дверь, — стучит псих в каюту.

— Не могу…

— Почему?

— Я испачкала купальник.

— Обсикалась от страха перед своим господином? А я хорош.

— Отвали.

— Открой дверь, — снова повторяет псих. — Или я ее выломаю.

— Попробуй, — отзываюсь со скептицизмом в голосе. — Аленький цвяточек.