— Но это же лекарства! — не выдержала она уже на улице. — Ты что, собрался готовить из лекарств?

— Для кого-то лекарства, — ответил я, забираясь обратно в машину. — А для меня — специи.

Мы вернулись в номер. Пока я ставил на стол бумажный пакет с «лекарствами», Света с громким выдохом рухнула в кресло. Скинула туфли, вытянула гудящие ноги и блаженно прикрыла глаза. Вымотанная, но до чёртиков счастливая.

— Фух… Ну и денёк, — пробормотала она, не открывая глаз. — Но это было круто, Игорь. Просто нереально!

Она счастливо улыбнулась своим мыслям, а потом резко села, и её глаза загорелись.

— Ты видел, как на тебя смотрел этот Бестужев? Да он тебя сожрать был готов! Уже прикидывал, сколько золота с тебя можно состричь. Говорю тебе, контракт наш! Вся губернская столица будет у твоих ног! Деньги, слава… да за тебя лучшие рестораны драться будут!

Света тараторила без умолку, захлёбываясь восторгом. Передо мной сидела не хищная журналистка, а обычная девчонка, сорвавшая джекпот. Я же пропустил её тираду мимо ушей, сосредоточившись на пакете. Осторожно достал свои сокровища: пузырёк с тёмной жидкостью — соевым соусом — и кривой, уродливый корешок имбиря. Открутил крышку, понюхал. Резковато, но пойдёт.

— Света, — прервал я её фонтан эмоций. — Тормози. Рано праздновать.

Она умолкла и уставилась на меня.

— В смысле? Всё же идёт идеально!

Я провёл пальцем по шершавой кожице имбирного корня.

— Контракт подпишут, если будут рейтинги. А рейтинги появятся, только если я смогу приготовить что-то нормальное из здешних продуктов.

Я поднял на неё взгляд. В моём голосе не было ни страха, ни сомнений. Просто холодная уверенность.

— Это не шоу, Света. Это работа.

Мои слова её отрезвили. Света села прямее, а восторженная улыбка сползла с лица.

— Но… ты же сможешь? — тихо спросила она. Теперь в её голосе звучала надежда, а не азарт.

— Смогу, — кивнул я. — А теперь хватит витать в облаках. Пора работать.

Я прошёл на кухню. Пора было проверить одну мою догадку.

— А теперь смотри внимательно, — сказал я, выкладывая на стол свои трофеи из аптеки.

Света устроилась на стуле, подперев щёку рукой. Она смотрела на меня с плохо скрываемым скепсисом, будто я собирался на её глазах превращать свинец в золото, а не возиться с какой-то вонючей микстурой.

Я отыскал в шкафчике сковородку с толстым дном — повезло. Разогрел её и первым делом вскрыл пузырёк с «Эликсиром тёмного боба». В нос тут же ударил резкий, солёный запах, похожий на что-то скисшее.

— Фу, Игорь, — Света сморщила нос. — От этого запаха аж зубы сводит. Точно больницей пахнет. Ты уверен, что это можно есть?

— Пока нет, — спокойно ответил я, выливая тёмную жидкость на сковороду. Соус недовольно зашипел. — Но скоро станет можно.

Я достал свой поварской нож и быстро нашинковал «Корень Жизнесилы», превратив его в аккуратную горку стружки. Туда же отправились пара мелко порубленных зубчиков чеснока, которые я предусмотрительно прихватил с собой.

В сковородку полетел чеснок, за ним — имбирь. Следом я щедро сыпанул сахара, который нашёлся в гостиничном наборе для чая, и плеснул немного воды.

И тут началось преображение. Резкий аптечный дух стал отступать, вытесняемый свежестью имбиря и чеснока. А потом, когда сахар начал таять, смешиваясь с соусом, по комнате поплыл совершенно новый аромат — густой, сладковато-пряный, с жареными нотками. Запах был таким насыщенным, что Света невольно выпрямилась и втянула носом воздух.

— Чем… чем это пахнет? — прошептала она.

Я молча помешивал. Жидкость на глазах густела и темнела, становясь блестящей, как лак. Я убавил огонь, чтобы соус не кипел, а только лениво пыхтел, доходя до нужной кондиции.

Наконец я снял сковороду. Зачерпнул ложкой каплю тёмного соуса, подул, чтобы остудить, и попробовал. Мысленно кивнул. То, что надо. Не идеальный терияки, конечно — сахар грубоват, а соус слишком солёный, — но основа вкуса была поймана. Сладкий, солёный, острый.

— Попробуй, — протянул я ложку Свете.

Она с опаской посмотрела то на меня, то на тёмную каплю на ложке.

— Это… безопасно?

— Безопаснее, чем их котлеты с «Поцелуем Солнца», — усмехнулся я.

Света нерешительно взяла ложку и осторожно коснулась соуса кончиком языка. И замерла. Её глаза, до этого полные скепсиса, изумлённо округлились. Она попробовала ещё раз, уже смелее.

— Боже… — выдохнула она, глядя на меня во все глаза. — Что это? Это… это сладко. И солёно. И немного остро… Но это же… — её взгляд метнулся к пустому аптечному пузырьку на столе. — Это та самая микстура⁈ Как⁈ Как ты это сделал?

Я забрал у неё ложку и с удовольствием облизал остатки.

— Просто кулинария, Света.

— Игорь, это… это что-то с чем-то! — Света всё ещё смотрела на пустую ложку, словно там лежал слиток золота, а не остатки тёмной жижи. — Вкусно до дрожи. Но… не будешь же ты кормить людей одним соусом? К чему подавать этот… эликсир?

Она подняла на меня глаза.

Я хмыкнул и подошёл к маленькому холодильнику.

— Соус — это душа, Света. Но душе нужно тело. Нам нужна курица.

Я достал упаковку с филе, которую захватил в супермаркете. Обычная курица, бледная, фабричная. Никакой фермерской романтики, но для эксперимента пойдёт. Если я смогу сделать съедобной эту «резину», то с нормальными продуктами вообще шедевр выйдет.

— Рис, — сказал я сам себе, доставая пакет. — Начнём с базы.

Света тут же подскочила со стула.

— Тебе помочь? — с энтузиазмом спросила она. — Я могу порезать что-нибудь! У меня дома даже нож есть. Керамический!

Я глянул на её идеальный маникюр, но отказывать не стал. Пусть учится.

— Ладно. Бери перец, — я кивнул на стол. — Мой, чисти и режь кубиками. Только не мельчи, мне нужно, чтобы он на зубах хрустел.

Пока она возилась с перцем, я занялся крупой. Высыпал стакан в кастрюлю и включил воду.

— Смотри и запоминай, — бросил я через плечо. — Первое правило нормального риса — промыть его до чистой воды. Видишь эту муть?

Я показал ей кастрюлю, где вода стала белой, как молоко.

— Это лишний крахмал. Если его не смыть, получится клейстер для обоев, а не гарнир. В столовых так обычно и делают, чтобы сытнее было. Но мы готовим еду, а не стройматериалы.

Я слил воду, налил новую, поболтал рукой в зерне. И так пять раз, пока вода не стала прозрачной. Поставил кастрюлю на огонь, накрыл крышкой.

— Теперь — мясо, — я вернулся к столу.

Света к тому времени уже расправилась с половиной перца. Получалось у неё… так себе. Куски были разные: одни с ноготь, другие — с пол-ладони. Она старалась, пыхтела, прикусив губу, но нож держала неуверенно.

— Для начала сойдёт, — соврал я, чтобы не отбить желание. — Но давай покажу, как надо с мясом работать.

Я взял филе. Нож привычно лёг в ладонь.

— Для жарки, — начал я, — мясо нужно резать небольшими, одинаковыми кусочками. Брусочками.

Лезвие замелькало. Вжик-вжик. Быстро, ровно.

— Если нарезать как попало, — объяснял я, не останавливаясь, — то мелочь сгорит и высохнет, а крупные куски внутри сырыми останутся. А нам нужно, чтобы всё приготовилось одновременно. Поняла?

Света кивнула, отложив свой несчастный перец.

— Ты режешь быстрее, чем швейная машинка, — прошептала она.

— Постоянные тренировки и пара порезанных пальцев, — усмехнулся я. — Разогреваем сковороду. Сильно. До дымка.

Плеснул масла на раскалённую поверхность. Бросил туда курицу.

Пш-ш-ш!

Раздалось громкое шипение. Масло брызнуло во все стороны. Света с визгом отпрыгнула, прикрываясь руками.

— Ой! Оно нападает! — воскликнула она, выглядывая из-за моего плеча.

— Спокойно, — я ловко перемешал мясо. — Это не нападение. Это готовка. Слышишь, как шипит? Влага уходит, корочка схватывается. Сок остаётся внутри.

Аромат жареной курицы поплыл по номеру, смешиваясь с запахом чеснока и имбиря. Просто, но есть захотелось зверски. Животы у нас обоих предательски заурчали.