Настя вспыхнула.

— В долю? Но «Очаг» не продаётся! Это… это наш дом!

Наталья посмотрела на неё не со злобой, а с какой-то материнской печалью.

— Девочка моя, никто не говорит о продаже. Пойми, это просто формальность. Наша «охранная грамота». Если мы, Земитские и столичный чиновник станем совладельцами, Фатима не сможет вас тронуть. Не станет же она объявлять войну всей верхушке города. Это защитит и «Зелёную Гильдию». Сержант Петров сказал, что расследование поджога у фермеров зашло в тупик. Ни свидетелей, ни улик. Теперь мы сможем защитить их сами.

В зале повисла тишина. Все понимали, что Наталья права. Другого выхода просто не было.

Когда все разошлись, Настя осталась сидеть за столом одна. Маленькая и растерянная в огромном пустом зале. Кирилл, который уже собирался уходить, неловко замер у двери.

— Кирилл… — тихо позвала она.

Парень обернулся.

— Можешь… можешь остаться на ночь? Пожалуйста. Мне… мне просто страшно одной.

Её щёки залил румянец. Кирилл тоже густо покраснел, но кивнул и сел на стул напротив.

Настя поднялась и направилась на кухню.

— Я приготовлю нам что-нибудь и… спасибо, — прошептала она на ходу.

Кирилл остался в зале один. Темнота за окнами сгущалась. Он сидел неподвижно несколько минут, глядя в пустоту, потом медленно достал смартфон. Пальцы чуть дрожали. Он открыл сообщения и быстро набрал текст на незнакомый номер, не сохранённый в контактах.

«У них появились сильные покровители. Белостоцкий, Земитские и Дода в деле. Лучше вам отступить».

Он нажал «Отправить» и уставился на своё отражение в тёмном стекле. На него смотрело бледное, измученное лицо парня с виноватыми глазами. Он шумно выдохнул и уронил голову на руки. Эта игра становилась всё сложнее.

На почту брякнуло письмо от Печорина. Сухое, официальное, с одним-единственным файлом — планом здания Имперского банка. Я открыл его на ноутбуке. Светлана, уже переодевшаяся из делового костюма в мягкий гостиничный халат, тут же пристроилась рядом, заглядывая мне через плечо.

Поначалу на экране была просто какая-то абракадабра из цифр и линий. Площадь, потолки, стены… Но чем дольше я вглядывался, тем яснее понимал, что это не план, а приговор для любого повара. Я нахмурился, пытаясь разобрать мелкие пометки.

— Что не так? — спросила Света, заметив мою мрачную физиономию.

— Да тут всё не так! — буркнул я. — Эту коробку строили, чтобы золото хранить, а не супы варить. Коммуникации — рухлядь. Вентиляция сдохнет от первой же жаровни, она на двух клерков с бумажками рассчитана. Проводка вспыхнет, если я просто чайник включу, не говоря уже о плитах. Воду тянуть заново. Тут к чёртовой матери всё сносить надо и строить с нуля.

Я схватил блокнот, ручку, и голова, уставшая от всех этих интриг, наконец-то заработала в привычном режиме. Пальцы сами полетели по бумаге.

— Смотри. Вот тут — горячий цех. Здесь — холодный. Между ними — мойка. Всё! Потоки разделили. Грязная посуда едет сюда, — я ткнул ручкой в один угол. — Чистая выезжает отсюда. Мясо заносят с чёрного хода, и оно даже близко не подходит к готовым блюдам.

Страница блокнота за минуту превратилась в идеальную схему. Зонирование, расстановка, логистика — всё как по нотам. Наконец-то что-то простое и понятное. Светлана молча наблюдала за мной, её глаза становились всё круглее. Но потом ошарашенно выдохнула:

— Ты вообще человек?

Я оторвался от чертежа и усмехнулся. Вот это я понимаю — отдых. Куда лучше любого вина.

Когда мы со всем этим закончили, часы показывали глубокую ночь. Я проводил Свету до её номера. На пороге она остановилась, встала на цыпочки и легко чмокнула меня в щёку.

— Я бы осталась, но ты меня умотал, шеф, — игриво прошептала она. — В голове гудит.

— Отдыхай, — улыбнулся я. — Завтра снова в бой. Нам обоим понадобятся силы.

Дверь за ней тихо щёлкнула.

Я вернулся к себе, на ходу стягивая рубашку. Хотелось только одного — рухнуть на кровать и отключиться. Зайдя на кухню за водой, я замер. На столе, где ещё недавно стояла сковородка, сидела до боли знакомая серая морда и дожёвывала последний кусочек моего сыра.

Рат невозмутимо облизнулся, заметив меня.

— Ну что, шеф, — пискнул он, умываясь. — Готов к плохим новостям о твоих новых соседях? Спойлер: тебе не понравится.

Я устало опёрся о кухонную стойку. Спать расхотелось напрочь.

— Ну, выкладывай, — глухо сказал я.

Рат деловито облизал усы и посмотрел на меня.

— Короче, шеф. Твоё новое место зажато между двумя интересными соседями. Слева — старая парфюмерная лавка. «Ароматы Времени». Держит её один древний дед-аристократ, который ненавидит всю эту вашу магическую химию не меньше, чем ты — усилители вкуса. Мои ребята говорят, он до сих пор духи по старинке делает, из настоящих цветов.

Я молча кивнул. Это хорошая новость. Союзник из принципиальных соображений — это всегда полезно.

— А справа? — спросил я, чувствуя, что сейчас начнётся самое интересное.

Маленькие глазки Рата хитро блеснули.

— А вот справа, шеф, всё куда веселее. Дорогущий бутик «Шёлковый путь». Торгуют редкими тканями, шелками. Шикарное место, блестит всё, как… — он на секунду задумался, — как голова хорошего сыра! Но есть одна деталь.

Он сделал паузу и понизил голос до шёпота.

— Лавочка эта через три подставные конторы принадлежит корпорации господина Свечина. Того самого, что правая рука графа Ярового.

Я замер. Так вот оно что. Они уже ждут.

— Там жучки? — тихо спросил я.

— Хуже, шеф, — пискнул Рат. — Они видят всех, кто к тебе заходит и кто выходит. Каждый поставщик, каждый гость — всё как на ладони. Это не магазин, а наблюдательный пункт.

Я медленно выдохнул. Отлично устроился. С одной стороны — принципиальный союзник, с другой — глаза и уши главного врага. Максимилиан Дода либо не знал об этом, либо специально подсунул мне это место. Проверить, как я буду выкручиваться. Скорее всего, второе.

Я отошёл от стойки и снова подошёл к окну. Искать другое место? Нет. Это будет выглядеть как трусость. А я не трус. Значит, будем играть с тем, что есть.

— Спасибо, Рат, — сказал я, не оборачиваясь. — Ты очень помог.

— Сыр, шеф. Я жду свой гонорар. И не крошки, а нормальный кусок.

— Будет тебе сыр, — пообещал я.

Когда я обернулся, крыс уже исчез.

Я остался один. Ночной город за окном теперь выглядел иначе. Это было поле боя. Что ж, посмотрим, кто кого. Завтра утром иду знакомиться с соседями. И начну я, конечно же, с парфюмера.

Утро встретило меня серым, промозглым светом. Телефон зазвонил, когда за окном только-только начало светать. «Настюша». Я тут же сел на кровати.

— Алло? — ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Игорь… — голос сестры в трубке был тихий и растерянный. — Вчера вечером была Наталья Ташенко. Она… она сказала, что градоначальник и барон Земитский хотят стать нашими… партнёрами. В долю «Очага» войти.

Она выпалила последнюю фразу и замолчала. Я отчётливо слышал, как она всхлипывает.

— Я им сказала, что «Очаг» не продаётся! Это же папин дом! А они…

— Настя, тихо, — мягко перебил я. — Дыши. Никто ничего не продаёт.

Я подошёл к окну. Внизу по мокрой дороге, сонно урча мотором, пополз первый автомобиль.

— Послушай меня. Представь, что наш «Очаг» — это маленький ларёк на рынке. А они — хозяева этого рынка. Любой может подойти и снести наш ларёк к чёрту. Но если на нашей крыше появится их вывеска, кто посмеет сунуться? Фатима? Нет. Она не полезет против градоначальника. Это просто вывеска, Насть. Наша защита. Понимаешь?

Я говорил спокойно, как объяснял бы новый рецепт. Раскладывал всё по шагам, без лишних эмоций. Кажется, подействовало.

— Понимаю, — тихо ответила она. — Просто это всё равно как-то… неправильно.