— Что-то вроде того, — уклончиво бросил я.

Я видел, что её ответы не устроили, но этот допрос пора было заканчивать. Я ткнул вилкой в сторону ноутбука.

— Хватит копаться в прошлом. Давай о будущем. О нашем шоу. Завтра я иду к человеку из Управы, и мне нужно прийти с готовой идеей. Мы должны врезать первыми, да так, чтобы у них дух захватило.

Это сработало. В её глазах снова вспыхнул азарт. Она тут же пододвинула к себе блокнот.

— Так. Главная идея? Что мы скажем зрителю?

— Мы покажем людям, что их всю жизнь кормили дрянью, — заявил я. — Что настоящая еда — это свежие продукты и умелые руки, а не волшебный порошок. Наше шоу — это революция. Прямо на их глазах.

Воздух в номере сразу стал другим. Напряжение ушло, сменившись гулом творческой энергии. Мы оба с головой ушли в работу.

— Нужна рубрика, где я беру популярное блюдо и разбираю его на части, — предложил я. — Показываю, из чего его лепят, а потом готовлю по-нормальному. Назовём «Анатомия вкуса».

— Отлично! — подхватила Света. — И обязательно нужен вызов от зрителей! Пусть присылают рецепты своих фирменных блюд, а ты попробуешь сделать лучше. Представляешь, какая-нибудь хозяйка из глухой деревни бросит тебе вызов! Рейтинги будут сумасшедшие!

— Только если я всегда буду побеждать, — хмыкнул я.

— А ты можешь проиграть?

Я посмотрел на неё, и мы рассмеялись.

Идеи сыпались одна за другой. Мы строчили их на салфетках, в блокноте, спорили и тут же соглашались. Придумали «Охоту за вкусом» — рубрику, где я буду находить в аптеках и алхимических лавках настоящие специи и рассказывать, для чего они на самом деле нужны. Даже набросали пару едких шуток для первого выпуска.

Мы сидели в тёплом свете лампы, среди исписанных салфеток и пустых тарелок, и я поймал себя на мысли, что давно не чувствовал такого азарта. Простого, понятного азарта, когда ты создаёшь что-то с нуля. Рядом сидела уже не настырная журналистка, а настоящий партнёр.

— А в конце каждого выпуска, — мечтательно сказала Светлана, глядя в потолок, — ты будешь готовить что-то невероятное. И вот, когда камера наезжает на блюдо, ты говоришь свою коронную фразу…

— Какую ещё фразу? — удивился я.

— Ну, что-то вроде… «Приятного аппетита, и пусть вкус всегда будет с вами!»

Я фыркнул.

— Звучит как проклятие какое-то.

Мы снова рассмеялись и продолжили.

Света перебралась ко мне на диван, чтобы рассмотреть мои наброски поближе. Она внимательно изучала расположение кухни, которую следовало возвести на сцене, и давала советы о том, что, куда лучше поставить, чтобы сложилась идеальная картинка.

А потом снова открыла свой блокнот и что-то быстро записала.

— … и вот тут, — горячо зашептала Светлана, тыча пальцем в свои каракули, — когда ты будешь говорить про шафран, про то, что им красят платья, не зная его настоящей цены, камера покажет твои пальцы. Крупным планом. Ты берёшь одну тычинку, вот так… а я в этот момент…

Она резко повернулась ко мне, видимо, чтобы оценить мою реакцию на её гениальную идею, и осеклась.

Наши лица оказались совсем близко. Так, что я мог почувствовать аромат её духов и вина. Рабочий блеск в её глазах сменился чем-то другим. Голодным. Тот же азарт, но направленный уже не на работу, а на меня.

Разговор затих. В номере стало очень тихо. Я видел, как она на мгновение задержала дыхание.

— Знаешь… — прошептала она, и её голос стал ниже. — Рядом с тобой невозможно сосредоточиться.

Она медленно, почти не дыша, подалась вперёд.

— Я хочу тебя, Белославов.

И её губы впились в мои.

Этот поцелуй был глубоким и требовательным. Она точно знала, чего хочет.

Мои руки сами легли ей на талию и притянули ближе. Её пальцы сжались на моих плечах, а потом зарылись в волосы на затылке. Блокнот с гениальными идеями съехал с дивана и тихо упал на ковёр, но нам обоим было уже всё равно.

Вся эта сумасшедшая информация о гильдии, проблемы, усталость — всё это копилось внутри и требовало выхода. И вот он нашёлся.

Моя рука скользнула ей под блузку, на горячую гладкую кожу. Она тихо простонала мне в губы и принялась расстёгивать пуговицы на моей рубашке. Нетерпеливо, почти срывая их.

Не разрывая поцелуя, я завалился вместе с ней на диван. Её блузка полетела в одну сторону, моя рубашка — в другую. Работа, интриги, Дода и Алиева — всё это куда-то исчезло.

Это не было любовью или нежностью. Просто чистая страсть. Отличный способ сбросить стресс и снова почувствовать себя живым. Почувствовать, что у меня есть это молодое, сильное тело, которое хочет жить.

Идеальная разрядка. То, что доктор прописал.

Ночь. За окном наконец-то стих вечный гул машин. В комнате было темно, только луна через щель в шторе бросала на пол бледный прямоугольник света.

Рядом, на здоровенной кровати, спала Светлана. Дышала ровно, раскинув руки. Просто уставшая женщина. И, чёрт возьми, красивая.

А мне не спалось. Тело получило свою дозу адреналина и хотело отдыха, но голова… моя проклятая сорокалетняя голова работала без остановки. Она уже разложила по полкам вечерний разговор с Додой, прокрутила звонок Насте и теперь требовала план действий. Какой уж тут сон.

Я осторожно, чтобы не разбудить Светлану, выбрался из-под её руки и на цыпочках прошмыгнул в гостиную. Тут царил наш творческий бардак: разбросанные по полу салфетки с какими-то схемами, пустые бокалы, блокнот на ковре. Результат мозгового штурма, плавно перетёкшего в нечто иное.

Прошёл на кухню, не включая свет. Знал, что меня там уже ждут.

Так и есть: на столешнице, прямо в пятне лунного света, сидела знакомая серая тень. Длинные усы дёргались, а глаза-бусинки неотрывно следили за мной.

— Не спится, шпион? — тихо спросил я.

— Работа, шеф, — пискнул Рат. Голос тонкий, но деловитый. — Ждал отчёта. Ну, как тебе новые «родственнички»? Раз ты целый, значит, приняли неплохо.

Я молча открыл холодильник и достал тарелку с остатками гостиничной стряпни. Специально оставил — знал, что ночной гость не побрезгует. Поставил тарелку на столешницу.

Рат фыркнул, но с явным удовольствием вцепился в кусок мяса так, будто неделю голодал.

— Спасибо, конечно, — прочавкал он, не отрываясь. — Почти съедобно. Но мои столичные ребята… — он поднял на меня свои хитрые глазки, — ждут обещанного банкета. Они проделали долгий путь, и их терпение не вечно, шеф.

Этот мелкий шантажист умел набивать себе цену.

— Я помню. И банкет будет, — спокойно ответил я. — Такой, что внукам рассказывать будете. Но сначала — новая работа.

— Слушаю, — Рат доел кусок и тщательно умылся лапками. — Больше работы — больше сыра. Всё просто.

Я отошёл к огромному окну и раздвинул шторы. Внизу, как на ладони, лежал ночной город. Огромный, равнодушный, спящий. Паутина улиц, утыканная жёлтыми огоньками фонарей.

Ткнул пальцем в темноту, где вдалеке тускло светился шпиль Адмиралтейства.

— Завтра иду смотреть помещение для нового «Очага». Вон там, рядом с Имперским банком, — я примерно обвёл пальцем район. — Мне нужно знать об этом квартале всё. Кто там живёт, кто заправляет делами. Какие лавки, какие конторы. Чьи люди там ошиваются. И главное — есть ли там кто-то от графа Ярового. Мне нужны все глаза и уши твоей братии.

Рат доел свой ужин и принялся тщательно умываться, совсем как какой-нибудь аристократ-чистоплюй. Сейчас он был не наглым хвостатым попрошайкой, а деловым партнёром.

— Серьёзная работа, шеф, — пискнул он. — Сил понадобится много. Мои парни захотят гарантий. Одним вчерашним мясом сыт не будешь.

Крыс был прав. Я просил не только подслушать болтовню за стенкой, но и устроить настоящую слежку.

— Гарантия — моё слово, — твёрдо ответил я. — Как только откроемся, в самую первую ночь, ещё до первого клиента, я устрою им такой пир, какого они в жизни не видели. Сыры, зерно, вяленое мясо — смогут утащить столько, сколько влезет.