Глаза Виски распахиваются, и, клянусь, я вижу, как румянец поднимается по его шее. Он прочищает горло и вдруг начинает смотреть куда угодно, только не на меня.

— Э-э… ну… это… сложно.

Я приподнимаю бровь, заинтригованная его реакцией.

— Насколько сложно?

Он вздыхает, проводя рукой по волосам. Несколько прядей падают обратно на его медовые глаза, когда он отводит взгляд.

— Не знаю, хочу ли я вдаваться в подробности, — признаётся он с неловкой улыбкой. — Но это было… один раз.

Я не могу ничего поделать с жаром, который разливается по телу, когда воображение подсовывает картинки: перчатки Чумы на широкой груди Виски, их губы, сталкивающиеся друг с другом…

— Расскажи ещё, — шепчу я, мои пальцы скользят по ткани его рубашки, с каждым движением опускаясь ниже.

Виски ёрзает подо мной, дыхание сбивается, когда моя ладонь ныряет под его тактический ремень.

— Не уверен, что это хорошая идея, — бормочет он.

Но я чувствую, как он твердеет под моей рукой.

Он прав.

Это плохая идея.

Всё это — плохая идея.

Последнее, что мне сейчас нужно, — это захлёбываться этими странными привязанностями к альфам и тем, что всё это для меня значит. Но моя рука не останавливается. Пальцы обрисовывают твёрдую линию его члена сквозь ткань штанов, и жар сгущается между бёдер.

Я хочу этого.

Я хочу его.

И это не имеет ничего общего с течкой, биологией или всей этой ебаной чепухой. Я просто хочу чувствовать себя хорошо. Хочу ещё немного забыть обо всём остальном.

И я хочу узнать, что именно было между ним и Чумой.

— Уверен? — мурлычу я, прижимая ладонь к нему плотнее. — Потому что по ощущениям ты очень даже заинтересован.

Виски стонет, его бёдра едва заметно подаются навстречу моей руке.

— Блядь, Айви… ты меня убиваешь.

Я ухмыляюсь, наслаждаясь властью, которая у меня есть в этот момент. Это опьяняет — знать, что я могу превратить эту гору мяса и мышц в дрожащую развалину одним лишь прикосновением.

Я смотрю на него из-под ресниц, прикусывая губу.

— А если я сделаю так, что оно того стоит?

Его глаза распахиваются, зрачки расширяются, когда он улавливает мой запах.

— Ты… ты сейчас возбуждена?

Я киваю, чувствуя, как жар заливает щёки.

— Я даже не знала, что альфы могут делать такое друг с другом до сегодняшнего дня, — признаюсь я. — И это… чертовски заводит. Особенно ты и Чума.

Виски тяжело сглатывает, кадык дёргается.

— Э-э… почему?

Щёки вспыхивают ещё сильнее, пока я подбираю слова.

— Просто… вы такие разные. Чума — застёгнутый на все пуговицы, понимаешь? Всегда контролирует себя, всегда собран. А ты… — я неопределённо машу рукой. — Ну, совсем нет.

Виски нервно усмехается.

— Ага. Наверное, мы и правда полные противоположности.

— И он такой худой, а ты такой… большой, — продолжаю я, понижая голос до шёпота, пока моя рука скользит ниже, лаская основание его просто невозможного по размерам члена. Это всё, до чего я могу дотянуться в этом тесном положении — он и так уже каменно твёрдый.

Дыхание Виски сбивается.

— Айви, я...

— Я хочу знать, что было, — настаиваю я с лёгкой улыбкой, второй рукой возясь с его ремнём. — Просвети меня.

Он стонет, когда я освобождаю его член, и толстый ствол тут же выпрямляется между нами. Я обхватываю его ладонью, поражаясь тому, что пальцы едва сходятся.

— Это было в медблоке, — начинает Виски, голос напряжённый. — После того как Призрак раздолбал мне плечо.

Моя рука скользит вверх и вниз по его толстому стволу, подбадривая его, чувствуя, как член пульсирует и дёргается в ладони. Его дыхание рваное, прерывистое, он подаётся в мою руку, и я не могу не отмечать контраст — моя ладонь не в состоянии полностью обхватить его толщину, моё тело теряется на фоне его массивности.

— Продолжай, — шепчу я низко и хрипло. — Что было дальше?

Виски стонет, бёдра дёргаются сами собой.

— Чума, он… блядь, Айви, нам обязательно это делать?

Я замедляю движения, дразня его.

— Хочешь, чтобы я остановилась?

— Нет! — выпаливает он, потом спохватывается. — То есть… чёрт.

Я ухмыляюсь и ускоряюсь снова.

— Тогда говори.

Он выдыхает дрожащий вдох.

— Ладно, ладно. Чума предложил помочь… сказал, что с таким плечом я даже подрочить нормально не смогу…

— И ты согласился? — спрашиваю я, искренне заинтересованная.

Виски кивает, глаза зажмурены.

— Да. Я… мы оба были на взводе. Твой запах был повсюду, сводил нас с ума.

По мне пробегает дрожь от его слов. Я и не подозревала, насколько сильно влияю на них.

— И что он сделал?

— Н-ну… ты тогда не хотела иметь с нами ничего общего…

— И? — подгоняю я.

— Он, э-э… — Виски снова сглатывает. — Он взял нас обоих в руку. Вместе.

— Оба члена? — уточняю я, склоняя голову. — Объясни.

Он снова стонет, запрокидывая голову на край подушки кресла.

— Блядь… — хрипит он, снова подаваясь вперёд. — Он сжал нас обоих. Наши члены были прижаты друг к другу, и он просто… водил рукой. Как ты сейчас, только… чёрт…

Моё воображение взрывается картинкой, жар густо собирается внизу живота. Я наклоняюсь, высовываю язык и пробую предэякулят, выступивший на головке Виски. Он дёргается подо мной, из горла вырывается задушенный звук.

— Продолжай, — шепчу я, касаясь губами его чувствительной плоти. — Я хочу больше подробностей.

Его член дёргается на моём языке, пока я обвожу толстую вену по нижней стороне.

— Блядь, Айви, — задыхается он. — Что ты хочешь ещё знать?

— Всё, — выдыхаю я. — Как это ощущалось? Что делал Чума?

Огромные ладони Виски впиваются в пледы под нами, костяшки белеют.

— Это было… жёстко, — выдавливает он. — Рука Чумы едва умещалась вокруг нас обоих. Но у него длинные пальцы…

— Ммм, — мурлычу я, принимая его в рот и мягко посасывая.

Толстые пальцы Виски путаются в моих волосах — не толкая, просто удерживая, будто ему нужен якорь. Голос выходит сорванным, рваным:

— Чума, он… блядь… начал медленно… дразнил. Ты же знаешь, какой он… тот ещё мудак…

Я отрываюсь с влажным чмок — он рычит от разочарования.

— Да неужели? — шепчу я.

— Только не ты тоже, — стонет он.

Я провожу кончиками пальцев по нижней стороне его члена.

— Скажи, как это ощущалось.

Он кивает, зажмурившись.

— Ладно… ладно. Это было… по-другому. Хорошо по-другому.

Я наклоняюсь и облизываю его сосок прямо через ткань рубашки. Он дёргается подо мной, из горла вырывается задушенный звук. Я ухмыляюсь и делаю это снова.

— Говори дальше, — подталкиваю я, подтягивая его рубашку вверх, чтобы получить лучший доступ, продолжая работать рукой по его стволу.

Он стаскивает её через голову и швыряет в сторону — и тут же вскрикивает от неожиданности, когда я впиваюсь зубами ему в бок.

— Какого хуя, Айви!

Я откидываюсь, разглядывая красный след, уже проступающий на загорелой коже.

— Прости, — мурлычу я. — Немного увлеклась. Немного… одичала.

— Д-да, я, блядь, уже понял, — отвечает он настороженно, всё ещё тяжело дыша.

Я веду губами вниз по груди Виски, наслаждаясь вкусом его кожи. Зубы скользят по ней, и каждый раз, когда я слегка прикусываю, у него вырывается резкий вдох. Я улыбаюсь, уткнувшись в него, пьяная от власти над этим огромным альфой.

— Говори дальше, — шепчу я, моё дыхание обжигает кожу. — Расскажи ещё про руки Чумы.

Виски стонет, его массивное тело дрожит подо мной.

— Блядь, Айви… его руки… они грубые. В мозолях. Но при этом мягкие. Такие, будто он может сломать тебя или разрезать на части, если захочет — но не хочет.

Я тихо мычу, продолжая лизать, пробовать, покусывать. Его мышцы вздрагивают под моими прикосновениями, и я наслаждаюсь тем, как тело реагирует на меня.

— А потом? — настаиваю я, прикусывая сильнее внизу живота — там, где его сильное тело самое мягкое. Этот контраст завораживает.