Слышны тяжёлые шаги. В дверях появляется Призрак, его массивная фигура перекрывает тусклый свет. Из груди вырывается низкое рычание.

Самоуверенность Ворона на миг даёт трещину.

— А, — тянет он. — Молчаливый и сильный. Очаровательно.

Голос Тэйна врезается в напряжение:

— Начинай говорить, Ворон. Какая информация?

Глаза Ворона бегают между нами, улыбка не сходит с лица.

— Информация о вашей маленькой проблеме с омегами. О том, кто на самом деле дёргает за ниточки в этом грёбаном мире.

Я сильнее сжимаю кинжал.

— Где доказательства?

Ворон цокает языком, покачивая пальцем.

— Не так быстро. Это будет не так просто. Вам придётся добыть их самим.

Тэйн делает шаг вперёд. Его черепная маска кажется ещё белее в тусклом свете, отбрасывающем его самого в тень.

— Ты ожидаешь, что мы поверим тебе без каких-либо доказательств?

Ворон лениво пожимает плечами.

— Верите — не верите. Но можете ли вы позволить себе не проверить?

Я смотрю на Тэйна и вижу собственные сомнения в его напряжённой позе. Мы не можем доверять Ворону — но и выбора у нас нет. За спиной я чувствую, как Призрак смещается, рычание нарастает у него в груди.

— Ладно, — сдавленно говорит Тэйн. — Говори дальше.

Ухмылка Ворона возвращается, но до глаз не доходит.

— Я, кажется, ясно сказал: я даю вам возможность добыть всё самим.

— Что это, блядь, значит? — рычу я, делая шаг вперёд. Ворон не отступает, но я замечаю лёгкое дёрганье его руки — к спрятанному ножу или пистолету.

— Это значит, — тянет он, как ребёнку, — что я знаю, где вы можете найти одного из членов Совета, по уши увязшего в торговле. Типа, который продаст и родную кровь — или даже собственную омегу — лишь бы спасти свою шкуру.

— Кого? — жёстко спрашивает Тэйн.

— Монти Филч, — произносит Ворон, растягивая слова с самодовольной улыбкой.

Имя мне ни о чём не говорит, но взгляд Тэйна каменеет.

Ворон выглядит чересчур довольным собой — почти прихорашивается.

— Монти Филч — бета с… особыми вкусами. Он частенько заглядывает в бордель во Внешних Пределах. Такой, для тех, кого заводит доминирование со стороны женских альф. Его самый любимый фетиш — когда по нему ходят. Если, конечно, в этот момент он не смотрит, как альфы трахают его омегу.

Я не удерживаюсь и фыркаю.

— Бета из Совета с фетишами? Как оригинально.

Глаза Тэйна сужаются от отвращения.

— И ты знаешь, когда он будет там?

— Через три дня. За пятнадцать минут до полуночи. Монти Филч пунктуален до занудства, — отвечает Ворон. — Местечко называется «Альфа над Альфами». Тонко, знаю.

Тэйн скрещивает руки.

— Ага, слышал. Там полно наёмников и отбросов.

— Не говоря уже о том, что никто из нас, мягко говоря, не вписывается в местную публику, — сухо добавляю я.

— Не скажи, — задумчиво тянет Тэйн. — Ты у нас самый симпатичный Призрак.

Я стискиваю челюсть, раздражение колет кожу.

— Ты сейчас серьёзно?

Глаза Тэйна чуть морщатся за маской — он явно улыбается.

— В чём дело, Чума? Не думаешь, что тебе пойдёт платье?

— Я отравлю твою следующую еду, — рычу я, рука дёргается к одному из шприцов. Желание воткнуть в него что-нибудь особенно неприятное слишком велико.

Призрак издаёт низкое урчание — возможно, это смех. Предатель.

— Как бы ни развлекал этот образ, — встревает Ворон, — сомневаюсь, что даже внушительное обаяние Чумы смогло бы провернуть такой обман.

Я впиваюсь в него взглядом.

— Ты всё ещё здесь?

Он поднимает руки в показной сдаче.

— Просто делюсь экспертным мнением. Но я умею чувствовать, когда мне не рады. — Он пятится к двери, ухмылка ни на секунду не меркнет. — Удачи, мальчики. Она вам понадобится. И да… помните — я потребую оплату, когда придёт время.

И он исчезает, оставляя нас одних в стерильном медблоке.

— Ебучий ад, — бурчит Тэйн, проводя рукой по маске. — Это была не совсем та разведка, на которую мы рассчитывали.

Я фыркаю.

— Ты про ту информацию, которую он обещал? Про доказательства, которые, по его словам, у него есть? Да, это явно не дотягивает.

Призрак рычит, его огромные кулаки сжимаются и разжимаются. Мне не нужно понимать его жесты, чтобы знать: он мечтает догнать Ворона и выбить из него всё нужное прямо сейчас, своими кулаками.

— Хоть что-то, — говорит Тэйн, но уверенности в голосе нет. — Больше, чем было.

— Нам надо валить отсюда к чёртовой матери, — бурчу я, в последний раз окидывая комнату взглядом. — Это место меня напрягает.

Тэйн кивает, черепная маска качается в тусклом свете.

— Согласен. Выходим.

Мы возвращаемся по зловеще тихим коридорам. Наши шаги гулко отражаются от голых стен. Пустота аванпоста давит, словно физический груз. Меня не покидает ощущение, что за нами наблюдают, даже если я понимаю — это иррационально.

Когда мы выходим наружу, едкий запах дыма снова бьёт в нос, даже сквозь фильтры маски. Внизу по-прежнему полыхает долина, оранжевые языки огня заливают всё потусторонним светом. Наглядное напоминание, как быстро в этом ебанутом мире всё может пойти по пизде.

Мы забираемся в машину, Тэйн снова за рулём. Когда мы отъезжаем от аванпоста, я краем глаза улавливаю движение. Резко оборачиваюсь — но там ничего. Только тени и дым.

— Ты в порядке? — спрашивает Тэйн, глянув на меня в зеркало заднего вида.

Я киваю, не доверяя своему голосу. Сердце колотится, под маской на лбу выступает пот. Что со мной, блядь, происходит?

Мы несёмся по горной дороге, оставляя пылающую долину позади, и я чувствую, как напряжение начинает отпускать. Только сейчас я понимаю, насколько был сжат. Насколько близок к срыву.

Я откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза за маской. Рёв двигателя и тихое шипение фильтров противогаза Призрака сзади — единственные звуки.

Почти… спокойно.

И тут меня накрывает, будто удар под дых.

Мы выжили.

Мы вошли в потенциальную ловушку, столкнулись с этим самодовольным ублюдком Вороном — и вышли целыми.

Облегчение накатывает внезапно и так сильно, что у меня кружится голова.

— Ты точно в порядке, Чума? — голос Тэйна врывается в мысли. — Дышишь так, будто марафон пробежал.

Я заставляю себя сделать медленный, глубокий вдох.

— Я в порядке, — рычу, наполняя голос максимально возможным раздражением. — Просто думаю, как мы вообще собираемся провернуть твой идиотский план.

Тэйн усмехается, звук приглушён маской.

— А что, не думаешь, что из тебя вышла бы убедительная женская альфа?

— Я тебя прикончу, — шиплю я, голос сочится ядом. — Медленно. Больно. С использованием чего-нибудь такого, что заставит тебя пожалеть, что ты вообще родился.

Призрак издаёт низкое урчание — возможно, снова смех. Он вообще когда-нибудь смеялся раньше? Новость. Я бросаю на него мрачный взгляд через плечо.

— Даже не поощряй.

Смех Тэйна заполняет салон, и мы снова погружаемся в относительно комфортную тишину, пока машина петляет по горной дороге. Но мысли не унимаются.

У меня никогда не было омеги, к которой можно было бы возвращаться. Кого-то, кому было бы не всё равно, если я не вернусь.

Это пугает.

И дальше будет только опаснее.

В голову лезет Виски. С чего бы ему переживать, вернусь я или нет? Не станет. Совершенно очевидно, что то, что произошло между нами, для него было разовой историей. Чёрт, он такой тупица, что, небось, вообще думает, будто это ему приснилось.

И, наверное, это нормально. В половине случаев я его ненавижу сильнее, чем мне он нравится.

Хотя… Уверен, Айви чувствует ко мне ровно то же самое.

АЙВИ

Мила Молотова в последний раз проходит по экрану, её оружейные руки раскачиваются при каждом шаге. Камера отъезжает — оказывается, она уходит прямо в закат, оставляя за собой полосу разрушений.