— Позволь, сопроводить тебя в покои, господин! — сказал первый и то же самое, только не с «господин», а с «госпожа» — второй.

— Хорошо, — ответил я слуге и обратился к Ясне: — Мы ещё увидимся до моего отъезда. Обязательно. И нормально поговорим.

Юная княгиня опять грустно улыбнулась и ушла вместе со своим провожатым. Я пошёл за своим.

Коридоры тянулись один за другим. Я даже особо и не обращал внимания, куда и как мы идём — просто следовал за слугой. И думал. Усиленно думал о предстоящей поездке в Златояр — в самое сердце некогда враждебного Велиграду княжества. И собственно, что значит, некогда? Я был уверен, что златичи до сих пор не испытывают добрых чувств к ратичам.

И ещё у меня после разговора с Ясной снова возникли нехорошие предчувствия относительно предстоящей поездки. И снова появились те же вопросы, что и прежде. Главный из которых звучал так: почему именно я? А ведь после разговора с Николаем, мне казалось, что всё логично и нет в этом задании ничего такого.

Неужели он и на меня мог как-то влиять? От такого предположения стало не по себе — не хотелось превратиться в такого зависимого от Владыки Севера человека, какими были Богдан и Забава.

И очень не хотелось ехать. Слишком многое в этой предстоящей поездке меня настораживало. Дело там явно не только в том, чтобы присмотреться к златичам и их гостям. Но в чём же тогда? Неизвестно. И это напрягало.

А вариантов не ехать не было.

Проснулся я от ударов в дверь. Не от стука, а именно от ударов. Я почти всю ночь думал о предстоящей поездке в Златояр, и о том, как мне вообще жить дальше, поэтому уснул лишь под утро. Зато крепко, так, что слуге пришлось колотить кулаками по двери, чтобы меня разбудить.

Когда я сонный дотащился до порога и открыл дверь, слуга сообщил мне, что Владыка Севера приглашает меня к утренней трапезе, и любезно предложил проводить. Я попросил немного подождать, быстро умылся холодной водой из кувшина, оделся, и через пару минут мы уже тащились длинными коридорами замка Владыки в его малую трапезную — так назывался зал, где Николай предпочитал завтракать.

Сама по себе эта малая трапезная была немногим меньше обеденной залы, но стол в ней стоял поменьше — всего лишь на шесть — восемь человек, отчего эта трапезная казалась более уютной. Когда я пришёл, хозяин уже сидел за столом. Перед ним стояли блюда с горячим хлебом, сливочным маслом, мясными деликатесами и копчёной рыбой. Он жевал здоровенный бутерброд с бужениной, запивая его травяным чаем. Кивнул мне, приветствуя.

— Доброго утра тебе, Владыка! — произнёс я официально, так как слуга ещё не ушёл и всё слышал. — Благодарю за приглашение к столу. Это большая честь для меня.

Владыка Севера ещё раз кивнул и рукой указал на место напротив него. В этот момент дверь за слугой уже закрывалась, поэтому я мог плюхнуться на стул без особых соблюдений этикета. Что я и сделал, после чего сказал:

— Ну и приятного аппетита заодно.

— Ага, и тебе тоже, — ответил Николай. — Чаю себе сам налей, я слугам велел уйти, чтобы уши не грели.

Я налил себе ароматного, пахнущего чабрецом и ещё какими-то травами чаю из кувшина, сделал такой же бутерброд, как у Владыки — с бужениной и откусил от него.

— Вкусно, — не мог я не поделиться мнением, так как буженина действительно была просто волшебная

Повара при дворе Владыки Севера готовили великолепно. Да и продукты в этом мире были все экологически чистые, что тоже имело значение.

— Да, недурственно, — согласился Николай и, усмехнувшись, заметил: — Я гляжу, ты тоже бутерброд сделал.

— А как иначе? — удивился я.

— А то ты не видел, как здесь все едят?

Он был прав. В этом мире все ели вприкуску. Отдельно откусывали от хлеба, отдельно от сыра или мясных продуктов. Бутербродов в нашем понимании никто не делал.

— Но так же вкуснее, — заметил я и, вспомнив великий мультфильм, добавил: — Особенно если есть бутерброд правильно и класть его колбасой на язык.

Николай усмехнулся, узнав отсылку, и сказал:

— Согласен, но местным это не докажешь. Хотя я и не пытался, если честно.

— А ещё мне иногда хочется бутерброд жирным майонезиком намазать, — признался я. — И чтобы непременно был с докторской колбаской.

— Ну майонез сделать вообще не проблема: растительного масла, яиц и остальных ингредиентов — завались. А вот с докторской посложнее будет, там технологию надо соблюдать. Но при желании попробовать можно.

— Да хотя бы майонез. На Новый год оливье замучу.

Николай рассмеялся.

— Я не поклонник оливье, — сказал он. — Для меня Новый год — это холодец и селёдка под шубой.

— А как же мандарины и шампанское?

— Ты ещё Деда Мороза вспомни. Мы же вроде про салаты говорили.

Владыка Севера усмехнулся, а потом как-то вдруг загрустил — видимо, опять накатили воспоминания.

— Да я даже Нового года ждать не буду, — сказал он. — Один хрен его здесь никто не отмечает. Да и границы месяцев здесь другие. Надо дать команду моим поварам, пусть научаться делать и майонез, и селёдку под шубой. Ну и оливье для тебя.

— Это будет здорово, — согласился я. — Но ничто не мешает нам зимой ещё и Новый год отметить. День высчитать нетрудно по зимнему солнцестоянию. Откроем твой коньячок под оливье и селёдочку.

— План хороший, — согласился Николай. — но до Нового года, Вовка, ещё дожить надо. А селёдку под шубой я хочу уже сейчас. Так что сегодня же дам задание поварам. А на Новый год ещё раз сделаем.

— Кстати, насчёт планов. Они не меняются? Мы едем сегодня к чаровникам? — спросил я.

— Сейчас поедим и почти сразу выдвигаемся, — ответил Николай. — А друзья твои ещё до рассвета с Богданом на охоту упылили. Очень расстроились, что ты с ними не поехал.

— Ничего страшного, я уверен, они и без меня справятся.

Признаться, я был очень рад, что охота выпала на один день с нашей поездкой к чаровникам. Таскаться по лесу с рассвета до заката — сомнительное удовольствие для того, кто не понимает прелестей такого времяпрепровождения. В прошлой жизни я любителем охоты не был, в этой — тем более. Мне хватало того, что приходилось по необходимости с разным зверьём сражаться в дороге. Делать это в охотку — увольте. Ну а мелочь разную убивать жалко.

— Ты только к мальчишке своему зайди сам, — сказал Николай. — Объясни ему, что нужно съездить. Пусть не волнуется, это не опасно.

— Хорошо, — ответил я. — Зайду.

Я дожевал бутерброд, допил чай, поставил чашку и задал вопрос, который уже давно меня волновал:

— Николай, скажи, а почему ты не даёшь мне видеться с Ясной и Гариком?

Тот дожевал и, ни капли не смутившись от такого вопроса, ответил:

— Нелишним было нагнать на них страху и неопределённости. Чтобы до конца не понимали свой и твой статус во дворце Владыки Севера. Это иногда полезно.

Но теперь, после вчерашнего обеда, когда вы все сидели со мной за одним столом, и я пообещал освободить тебя и твою девчонку от обязательств, можно ослабить давление. Ты в любой момент можешь позвать слугу, и он отведёт тебя к Ясне или Гарику.

— Спасибо, — сказал я.

— Да не за что, — ответил Николай и вернулся к завтраку.

Я тоже не стал терять времени, раз уж надо было скоро выезжать. Быстро сделал ещё один бутерброд — с солёным лососем, сжевал его, съел два куска пирога с мясом, выпил ещё чаю да отправился к Добрану. За дверями трапезной меня поджидал слуга, тот самый, что разбудил. Он же меня к мальчишке и повёл.

Добрана поселили в большой, светлой горнице, но он там лишь ночевал да ел. Всё своё время мальчишка проводил на псарне или со своим гусаком. Поэтому с псарни я поиски и начал. И не ошибся — Добран был там. Он сидел на низкой лавке, прислонившись к стене, и смотрел, как Желток не спеша жуёт овёс, насыпанный в большое деревянное корыто.

— Ну здравствуй, юный натуралист, — поприветствовал я мальчишку, подходя к нему.