До дальней деревни вместо запланированных четырёх часов мы шли больше пяти, час из этого времени потратили на то, что уговаривали Желтка идти по узкой горной тропе и помогали ему в этом нелёгком деле. Я уже было собрался отпустить ящера на свободу, то есть, на съедение мглецам в первый же вечер, но просьбы Добрана и нежелание самому тащить поклажу победили, и я передумал.

В деревне, название которой нам даже не сказали, мы остановились в доме у местного старосты, который был готов расшибиться, но достойно встретить сына короля и его друзей. Нам предоставили отличные горницы, растопили с дороги баньку и накрыли богатый стол. Было приятно, особенно на фоне того, что мы все понимали: в ближайшие дни ночевать будем под открытым небом, умываться в ручьях, а есть скромно, растягивая запасы провианта.

После ужина Добран отправился навестить Желтка, и мы остались в трапезной втроём: я, Горек и Ясна. Нужно было распланировать путь — мы ведь так и не сделали это в Дрекборе, просто не успели. Но прежде я хотел выяснить, что же за подарки мы получили. По пути я пару раз спрашивали о них Горека, но тот сказал, что это разговор долгий, и он всё расскажет вечером. Спорить было бесполезно: Горек был хоть и болтливым, но упёртым — если решил, что расскажет вечером, то вытрясать информацию раньше было бесполезно.

Правда, по пути я помахал мечом, срубил им несколько сухих деревьев и нашёл клинок просто великолепным. В том, что он был зачарован, я изначально не сомневался, но он ещё и в руке лежал идеально, что было немаловажно. Ясна тоже попыталась проверить свой подарок и выстрелить хоть раз из лука, но не смогла натянуть тетиву — та была сделана из тонких металлических струн. Да и сам лук был странным: массивным, больше чем обычные луки, из тёмной, словно обожжённой, древесины с накладками из какого-то матового серого сплава. Рукоять была обёрнута светло-серой кожей.

Так как нас сопровождал отряд, у Горека был его уникальный топор, я мог пользоваться мечом, а Ясна и свой старый лук захватила, переживать из-за того, что она не разобралась с новым, мы не стали. Но сейчас, после ужина, когда никто никуда не торопился, вполне можно было вернуться к вопросу подарков.

— Так ты нам расскажешь, как Ясне стрелять из её нового лука и что за амулеты мы получили? — спросил я у Горека.

— Доставайте, расскажу, — ответил королевич. — А потом пойдём лук проверим. И твой меч заодно.

Так как я не знал, какие свойствами обладают наши новые амулеты, то надевать их на себя не стал, а сложил в поясной мешок. И вот сейчас достал их и разложил на столе.

— Это огнекрад, он защищает от живого огня, забирает его на себя, — сказал Горек и указал на плоский круг из тёмного, словно обожжённого железа, в центр которого был впаян желтоватый кристалл с красными прожилками, а в небольшое отверстие с краю продет шнурок из опалённой кожи. — Но недолго защищает: минуту, максимум две, всё зависит от ситуации. Возьми его в руку.

Я взял.

— Что чувствуешь? — спросил Горек.

— Ничего.

— Странно, — нахмурился королевич. — Ты должен был почувствовать, что он холодный.

— А, ну это я почувствовал, — соврал я.

— Надень его и засунь руку в очаг и после этого скажи, что чувствуешь.

И тут я понял, что эксперимент грозит обернуться провалом: этот амулет явно не был рассчитан на того, кто и без него не горит в огне. Хорошо, что это поняла и Ясна, которая поспешила меня выручить.

— А можно я? — спросила Крепинская княжна. — Мне такие же амулеты дали.

— Можно, — ответил Горек. — Надевай и суй руку в очаг, в самое пламя. Не бойся. И надень так, чтобы он к телу прилегал.

Ясна кивнула, достала свои амулеты, выбрала из них нужный и повесила его на шею, запихнув под все одежды. После чего подошла к очагу и смело сунула руку в огонь.

— Что чувствуешь? — спросил Горек.

— Удивительно! — воскликнула Ясна. — Руку словно в тёплую воду окунула, а амулет резко стал ледяным, аж неприятно.

— Так и должно быть. Огнекрад забирает на себя весь жар, крадёт его, он потихоньку будет нагреваться, а когда полностью заполнится, перестанет тебя защищать.

— Ты сказал, я могу так руку две минуты держать? — уточнила Ясна.

— Руку минут десять, — ответил Горек. — А то и больше, там же маленькое соприкосновение с пламенем. А вот если прям в огонь решишь забежать, то там, может, и минуты не продержишься. Эта штука не для того, чтобы заходить в огонь и что-то там делать, она для того, чтобы быстро из него выбежать, если вдруг в нём оказался, и не обгореть.

— Хороший амулет, — сказала Ясна, вынимая руку из огня.

— Но не забывай, огнекрад отводит жар только от тебя. Одежда сгорит сходу, это надо иметь в виду, когда в огонь сунешься.

Как же мне это всё было знакомо. И несмотря на то, что сам по себе такой амулет мне был не нужен, он мог меня сильно выручить, если понадобится кому-то объяснять, почему я не сгорел в той или иной ситуации. Шикарная штука.

— Буду иметь в виду, — пообещала Крепинская княжна, доставая из-за пазухи огнекрад и разглядывая его.

— А это гасило, — сказал Горек, показывая на второй амулет. — Оно защищает от чаро-огня, гасит его.

Гасило было похоже на огнекрад: такой же железный диск на таком же шнурке, только никакого кристалла внутри не было, зато вся поверхность амулета с двух сторон была исписана какими-то символами, похожими на руны.

— Этот я проверю, — сказал я, надевая свой амулет и подходя к светильнику.

Гораны хоть и пользовались нормальным огнём для приготовления пищи и в кухнях, для освещения они предпочитали использовать магические светильники на запасах, потому как это было просто удобно. Я снял светильник с настенного крепления и сунул руку в самый центр магического пламени. Почувствовал кистью лёгкое тепло, а через секунду пламя вокруг руки исчезло. Его не было примерно на расстоянии двух сантиметров от руки, а дальше магический огонь продолжал гореть как ни в чём не бывало.

— Гасило работает по-другому, — пояснил Горек. — Оно не забирает тепло у чаро-огня, оно разрушает заклятие, которое этот огонь создаёт. Достань амулет!

Королевич придержал светильник, а я освободившейся рукой достал амулет и посмотрел на него — все руны на диске светились, показывая, что гасило вовсю работает.

— И надолго его хватает? — спросил я.

— Тоже зависит от того, какого размера пламя, но подольше, чем огнекрада. Тут ведь надо понимать, что не бывает пожаров с чаро-огнём, эти амулеты нужны, чтобы не бояться згарников и различных огненных заклятий. Пока гасило на тебе, огненная сетка от згарника к тебе просто не прилипнет. Она, как вода, стечёт на землю.

Я вытащил руку из магического светильника и положил амулет на стол.

— Если вы не понимаете, что это очень редкие и ценные амулеты, то я вам это объясню, — заявил Горек в своём любимом стиле. — Такие могут делать только гораны.

— А огневики? — спросил я.

— Не думаю.

— Ты хочешь сказать, что ваши кузнецы искуснее чаровников?

— А ты забыл, кто делает для огневиков и всего Девятикняжья светильники, очаги, ядра для згарников и ещё кучу вещей, которые создают чаро-огонь? — спросил Горек и рассмеялся. — Наши кузнецы знают всё об этом огне, мы знаем все заклятия и руны, которые его вызывают и поддерживают. Неужели ты думаешь, мы не знаем, как его гасить?

Горек снова расхохотался, да так искренне, что аж прослезился.

— Получается, огневики, используют в згарниках чары, которые накладывают на ядра гораны, — сказал я. — Но ведь чаровники и сами могут накладывать чары.

— Конечно, могут, — подтвердил королевич. — Ещё как могут. Сильный чаровник тебя может испепелить одним взглядом, если на тебе никакой защиты не будет.

— А они каким огнём испепеляют?

— Чаро-огнём, конечно. Живой огонь они не любят. Он разрушает большую часть чар огневиков, и они ничего не могут с этим поделать. Поэтому они его боятся и запрещают.