— Почему ты так думаешь?

— Потому что он трус. Он мог использовать чары, но не стал — испугался, что его, как и командира, убьют одним из первых. Это же главное правило боя — сначала выводить из строя чаровников.

Дождавшись, когда раненый огневик закончит обрабатывать бок, Горек подошёл к нему и сказал:

— Руки протяни!

Огневик выполнил то, что от него требовали, а королевич достал из поясного мешка два браслета из какого-то зеленоватого матового металла и надел их на запястья пленника.

— Чтобы ты не вздумал баловаться с чарами, — пояснил королевич.

— Эти штуки могут заблокировать чары? — удивился я. — Так просто?

— Просто ничего не бывает, — возразил горан. — Сильный чаровник их расплавит прямо на себе, но этому достаточно. А чтобы он их не снял, мы их дополнительно закрепим. Руки назад!

Последняя фраза была обращена уже к огневику, и тот снова не стал противиться и завёл руки за спину. А Горек достал из мешка моток нити, очень похожей на ту, из которой была сделана тетива на новом луке Ясны. Хотя скорее, это было больше похоже на моток латунной проволоки. Королевич сжал моток в кулаке, прикрыл глаза, начитал какое-то заклинание и раскрыл ладонь.

Нить светилась слабым зеленоватым светом, и она стала мягкой. Горек тут же принялся обматывать этой нитью кисти и запястья пленного, а как только закончил и убрал руки, нить опять превратилась в проволоку, намертво скрепив руки огневика — покруче любых наручников.

— Хорошая штука, — сказал я, указав на нить.

— Хорошая, — согласился Горек. — Я всегда жаронить с собой ношу. И связать можно практически кого угодно, и закрепить что-нибудь. Она очень крепкая.

— А как потом её развязать?

— Так же — при помощи заклятия. Это её главный минус — любой горан королевской крови знает это заклятие и может развязать жаронить. Но штука всё равно часто незаменимая.

Закончив расхваливать чудесную нить, Горек отошёл в сторонку, а я наклонился к пленнику, взял его за подбородок, посмотрел в глаза и спросил:

— Ты готов ответить на все наши вопросы?

— Да, — сказал огневик, и я не ощутил лжи.

— Ты понимаешь, что здесь мы тебя допрашивать не можем, и нам придётся уйти в горы?

— Понимаю.

И снова тишина — видимо, действительно понимал.

— Ты понимаешь, что тебе ничего не грозит, и если ты нам расскажешь всё, что нас интересует, мы тебя отпустим?

— Да.

И в этот раз никаких намёков на враньё.

— И ты расскажешь нам правду?

— Расскажу.

И опять не соврал. Либо на каком-то уровне развития магического дара полукровки не поддавались влиянию моего супернавыка. Если так, то это было плохо.

— Может, мой друг зря тебя связал? Ты ведь не убежал бы, если бы мы позволили тебе идти со свободными руками?

— Не убежал бы.

И меня аж резануло — настолько сильным было это враньё. И я невольно улыбнулся. Навык работал, значит, у нас был шанс получить хоть какую-то информацию. Правда, чтобы её получить, нужно было поскорее перебраться в более безопасное место. Только вот Ясна с Добраном ещё не вернулись, хотя прошло намного больше пяти минут.

— Похоже, одному из нас придётся охранять пленного, — сказал я. — А второму идти искать любителей ездовых ящеров.

— Не придётся, — ответил Горек и указал пальцем куда-то за мою спину.

Я быстро обернулся и увидел идущих от холма Ясну, Добрана и… Желтка. Я аж невольно протёр правый глаз, до такой степени меня удивило увиденное. Я был уверен, что гусак убежал уже очень далеко, но нет, я ошибся.

— Как вы его нашли? — не скрывая удивления, спросил я, когда спасители ящера подошли к нам. — Я не могу в это поверить. Они же никогда не возвращаются, если убежали.

— Сама не могу поверить, — ответила Ясна. — Но нашли.

— Как?

— Обошли холм, Добран всё время орал, звал Желтка, и тот в итоге к нам вышел. Прятался где-то в кустах.

— Потому что он очень испугался, — пояснил счастливый мальчишка. — Я чувствовал, что он рядом и что ему плохо. Хорошо, что мы его нашли. Друзей не бросают.

— Друзей не бросают, — согласился я, и мне стало как-то неловко, что я так долго не разрешал Добрану пойти искать Желтка.

Но раз уж все собрались, я не видел смысла задерживаться в этом месте. Я помог встать на ноги огневику и громко сказал:

— Уходим!

Раненый огневик, несмотря на выпитые им зелья, не мог идти с нормальной скоростью — за час мы прошли не более двух километров. А учитывая, что уклон в гору с каждым метром лишь увеличивался, смысла тащить пленника дальше я не видел. Стоило его быстро допросить и отпустить, а самим убираться подальше уже максимально ускорившись.

Признаться, я вообще не ожидал от предстоящего допроса чего-либо стоящего. Ну что мне мог сказать обычный огневик, пусть и наделённый способностью к магии, но при этом даже не командир отряда? Рассказать, что меня ловят? Это я и так знал. Поведать, где могут находиться засады? Вряд ли он обладал такой информацией. Так что к допросу я собирался приступать в первую очередь потому, что так было положено, и уже во вторую — рассчитывая узнать что-то ценное.

— Здесь остановимся! — скомандовал я, когда приметил подходящее для проведения допроса место — ровную площадку на склоне, с неё хорошо просматривалась тропа, по которой мы поднимались.

Ясне я велел следить за тропой, чтобы не пропустить момент, когда появятся наши возможные преследователи, если они, конечно, появятся; Добран повёл Желтка к кустам, чтобы покормить его; а мы с Гореком должны были заняться допросом. Королевич чуть ли не подпрыгивал от возбуждения, предвкушая крутое по его меркам развлечение.

— Присаживайся! — сказал я огневику, указав на большой камень у скалы. — Мы зададим тебе несколько вопросов, ты на них быстро ответишь, и мы разойдёмся. Сам понимаешь, после того, как мы всех твоих друзей отпустили, тебя мы точно убивать не станем.

— Если ответишь на все вопросы! — перебивая меня, добавил Горек. — Но если ты собираешься нам врать, то я объясню тебе, чем это для тебя закончится.

— Зачем мне вам врать? — неожиданно спросил пленный, и королевич даже не нашёл сразу, что на это ответить.

— Люди часто врут безо всякой причины, — сказал я. — Но мы не будем дискутировать на эту тему. Я просто задам вопросы, а ты на них ответишь. Вопрос первый: что вам было от нас нужно?

— Это вам сразу сказали, нам был нужен мальчишка, — ответил огневик.

— Зачем он вам?

— Мы должны доставить его Огненный Посад.

— Для чего?

— Не знаю.

— Не ври мне! — мрачно произнёс я и взял пленника правой рукой за подбородок, немного приподнял его голову и посмотрел в глаза.

Я старался оттянуть этот момент, сделать так, чтобы наш тактильный контакт был как можно более оправданным и логичным. И момент наступил: я нахмурился и чуть ли не по слогам сказал:

— Зачем вы должны были доставить мальчика в Огненный Посад?

— Я честно не знаю, — ответил огневик. — У нас был приказ, и мы его исполняли.

И судя по тому, что я не почувствовал даже самого малого намёка на ложь, пленный меня не обманывал.

— Кто отдал вам этот приказ? — спросил я.

— Мне — мой, командир, ему — его командир. Тебе нужны имена?

— Мне нужно имя того, кто отдал самый первый приказ.

— Я не знаю. Наверное, кто-то из Старших братьев, а может, сам Верховный.

И снова огневик меня не обманывал.

— Но ты хотя бы знаешь, в чём ценность этого мальчика? — спросил я.

— Нет.

А вот теперь он соврал. Времени находить подход к огневику не было, и я просто вмазал ему кулаком в челюсть. Бедняга удара не ожидал и, получив его, упал с камня. Горек поднял бровь, выражая одновременно и удивление, и одобрение.

— Ещё раз соврёшь, и я ударю не кулаком, а мечом, — пригрозил я.

— Он огневест, — пробурчал пленник, вставая с земли. — А в чём его ценность, я действительно не знаю.