Замес, как говорили в моей прошлой жизни, получился настолько крутой, что я на какое-то время даже растерялся. Заклятия сыпались одно за другим, вокруг клубился дым, горела земля, слышался треск, грохот, раздавались хлопки згарников, летели в обе стороны болты.

Но несмотря на такой мощный накал, довольно быстро всем стало понятно, что на расстоянии этот бой никому не выиграть, и мы бросились друг на друга. Чёрные братья отшвырнули арбалеты и вытащили мечи, простые огневики сделали то же самое. Часть боевых магов продолжала насылать на нас заклятия, но некоторые с посохами наперевес бросились в драку.

Главный огневик ожидаемо схлестнулся с командиром чёрных братьев. Маг сначала выпустил в воина пылающий смерч, а потом под его прикрытием попытался достать противника огненным жалом, торчавшим из кристалла в навершии посоха. Но воин Севера умело уворачивался, не давая задеть себя жалом, а потом умудрился сделать резкий выпад и полоснуть своим мечом по ногам мага.

Огневик тут же рухнул на землю, и меня это несказанно удивило — неужели у боевого мага не было защиты? Или меч у командира чёрных братьев был так сильно зачарован? Так или иначе, огневик упал и лёжа попытался выставить какую-то дополнительную защиту, спешно накладывая заклятие, но не успел — командир чёрных братьев подскочил к нему и ударил старика мечом в живот. Маг после этого ещё раз дёрнулся и затих, а кристалл в навершии его посоха погас.

Отвлёкшись на созерцание этого поединка, я сам чуть не стал жертвой — на меня бросился огневик с мечом и практически дотянулся клинком до моей шеи. Я чудом увернулся и наотмашь рубанул своим зачарованным мечом по оружию противника. Рассёк его пополам, как сухую ветку, и тут же нанёс второй удар — прямо в щель под нагрудником. Огневик упал, но добивать его я не стал. Побежал дальше — к боевому магу, смотрящему на меня и начитывающему какое-то заклинание.

Огневик вытянул руки в мою сторону, его ладони горели, и перед ними в воздухе формировался какой-то шар. Не обычный огненный, а будто из раскалённого металла — яркий до такой степени, что на него было больно смотреть. Я без раздумий рванул к магу, пока тот не успел закончить формирование шара и не выпустил его в меня. Успел, ударил с размаху мечом в грудь огневику и… меч отбросило так, словно я со всей силы лупанул им по резиновому шару. Я еле удержал клинок.

Одно радовало — этим своим выпадом я сбил магу концентрацию, и тот не смог дочитать заклинание. Ослепляющий шар вспыхнул ещё сильнее и исчез. А я снова бросился на огневика. Тот быстро достал посох и выпустил из него в меня яркий луч. В этот раз сработала моя защита — никакого вреда мне этот луч не нанёс.

Огневик ещё пару раз выпустил в меня лучи из посоха, несколько огненных шаров из ладоней, но ничто из этого не нанесло мне вреда. Примитивные заклятия, который огневик мог использовать быстро, блокировались моей защитой, а чтобы начитать что-то серьёзное, магу было нужно время, которого у него не было, так как я пытался, несмотря ни на что, достать противника мечом, понимая, что должны быть в его защите изъяны.

Однако изъянов я не нашёл: защита огневика не давала нанести по нему ударов, а его посох, по которому я несколько раз рубанул мечом, оказался для моего зачарованного клинка слишком крепким. Но не мог же я просто так уйти. Я в очередной раз бросился на мага и, отбив мечом его посох, из которого уже давно торчало огненное жало, вмазал изо всех сил огневику кулаком прямо в нос. И к моему удивлению и радости, защита не сработала. Маг отшатнулся, запрокинул голову и схватился левой рукой за разбитый нос. Правда, в правой он всё ещё держал посох и старался ткнуть в меня жалом.

Похоже, защита огневика работала против оружия, и этот момент я решил использовать — в очередной раз отведя мечом в сторону вражеский посох, я прыгнул на мага и схватил его двумя руками за горло. И такая злость у меня возникла, что я был готов задушить огневика голыми руками. И начал это делать, причём довольно успешно.

Растерявшийся и, как мне показалось, запаниковавший огневик сначала попытался меня сбросить, затем несколько раз ударил меня кулаками по голове, а потом наконец-то вспомнил, что он боевой маг. И тут же его ладони вспыхнули, и он схватил ими меня за лицо. И каково же было удивление этого огневика, когда я вообще никак не отреагировал на такой трюк. Огонь этого заклинания меня тоже не брал.

А вот одежда могла загореться — вся, что была не зачарована. Мне очень этого не хотелось, и я принялся лупить огневика кулаками, надеясь вырубить его до того, как он воспламенит всё пространство вокруг меня. И после очередного удара я добился своего — враг наконец-то отключился и затих. Вряд ли я его убил, скорее, маг ушёл в нокаут.

Я быстро поднялся, схватил свой меч и осмотрелся: чёрные братья дрались яростно и самоотверженно; Гарик работал топором, словно на лесоповале; Вадима, к сожалению, нигде не было видно, и оставалось лишь надеяться, что он всё ещё жив. Но главное, что я заметил — огневики начали отступать.

Сначала побежал один, затем второй, и вот уже через пару минут почти все оставшиеся в седле или на ногах братья Истинного огня спешно покидали поле боя. Буквально три или четыре боевых мага пытались драться до конца, но когда одного из них сразил зачарованный арбалетный болт, другие приняли решение уходить.

Догонять и добивать огневиков никто не стал. Ни нам, ни чёрным братьям это было не нужно. Лишь для проформы кто-то сделал пару выстрелов из згарника в спину убегающим, не особо заботясь о том, чтобы в них попасть.

Возможно, если бы командир отряда знал, что он отбил у братьев Истинного огня огневеста, из-за которого вполне могла разгореться полноценная война, он принял бы решение — уничтожить всех огневиков, чтобы не осталось свидетелей, но командир этого не знал. А мне лишний раз не хотелось усугублять ситуацию и рассказывать чёрным братьям, куда они влезли.

Поэтому я просто стоял посреди дымящейся выжженной земли, вытирал кровь, сочившуюся из разбитой губы, и смотрел, как удирают от нас боевые маги.

Во время боя казалось, что убитых должно быть очень много с обеих сторон, но по окончании сражения картина оказалась иной: пострадали в основном огневики. Не земле лежало около десятка тел братьев Истинного огня, ещё трое, раненные, но живые, сидели в стороне. Прижавшись друг к другу, они как загнанные звери смотрели на чёрных братьев, ожидая худшего развития событий.

Однако воины Владыки Севера пока не обращали внимания на огневиков, никто не спешил добивать пленников, никто к ним даже не приблизился. Чёрные братья спокойно и размеренно занимались своими погибшими и ранеными: павших, которых оказалось двое, перенесли в сторону, подальше от дыма и огня, уложили аккуратно на землю и укрыли их чёрными плащами; раненым оказывали помощь. Я смотрел, как два чёрных брата ведут под руки своего товарища, у которого нога была пробита арбалетным болтом; другому перевязывали плечо; ещё одному обрабатывали какой-то жидкостью большой ожог.

Командир обходил своих людей, останавливался возле каждого раненого, каждому что-то говорил. Бойцы выпрямлялись, старались держаться ровнее, бодрее. Затем командир вышел примерно в середину поля, на котором расположились его воины и, подняв меч, громко крикнул, словно подводя итог битве:

— Братья Спех и Вакей пали в этом сражении, но они продолжат жить в наших сердцах! Они будут рядом, они навсегда останутся в строю! Слава Чёрному братству!

— Слава Владыке! — хором отозвались воины.

Глядя на это всё, я ещё раз отметил, что на меня и моих спутников, как и на пленных огневиков, пока никто даже не взглянул. Всё внимание чёрных братьев было сосредоточено исключительно на своих раненых и погибших товарищах. И мне стоило заняться своими.

Я оглянулся и заметил Гарика, тот был весь в крови, но в основном — в чужой. Собственные ранения королевича выглядели неопасно: царапина на щеке, порез на левом предплечье, насквозь рассёкший рукав, и небольшой ожог на бедре.