— В общем, белые альвы в полной заднице, Вовка, если говорить привычными для нас с тобой терминами. Война там идёт на полное уничтожение. Но, как я уже говорил, самое хреновое во всей этой истории, что чёрные альвы не остановятся. Сначала они разгромят и уничтожат империю белых, затем бросятся добивать тех, кто убежал. А потом возьмутся за других. Начнут с поганых, а там уже и до Девятикняжья доберутся.

— А почему начнут именно с поганых? — поинтересовался я. — И, кстати, а почему их погаными называют? Кто это вообще такие?

— Те, кто после перехода в этот мир из нашего сбежал от своих князей и огневиков и стал жить сам. А «погаными» их прозвали огневики за то, что они обычный огонь используют и не признают власти огненного братства. Хотя надо признать, они реально диковатые и порядки у них суровые. Но их понять можно — им чаровал никто не поставил, они уже несколько столетий постоянно от зверья отбиваются и живут в вечной опасности.

— Но почему ты думаешь, что чёрные альвы нападут первыми именно на них? — спросил я. — У альвов же под боком Урал, или по местному — Синегорье. Там гораны живут. Почему бы им не напасть сначала на них?

Николай покачал головой и пояснил:

— Потому что чёрные альвы ослеплены ненавистью к белым. Первым делом они будут уничтожать именно их, до конца. А ещё тех, кто дал белым возможность спрятаться. Гораны беженцев к себе не пустили, так что первыми всю прелесть встречи с армией чёрных альвов оценят поганые. А там дальше больше: вряд ли альвы будут разбираться, где заканчиваются земли поганых и где начинается Девятикняжье. Они, судя по всему, пришли уничтожить в этом мире всех.

— И что теперь делать? — спросил я, находясь под впечатлением от услышанного. — Нельзя же просто сидеть и ждать, пока эти чёрные альвы придут в Девятикняжье.

— По уму надо было с самого начала огневикам, людям и горанам помогать белым альвам. Тогда всё было бы проще. Но так как белые альвы нас всех презирают, то остаётся ждать, когда с ними покончат, и принять удар. Но и тут проблема вырисовывается. Когда нападут на поганых, князья и огневики помогать им не пойдут. И мы упустим второй шанс остановить чёрных альвов на чужой земле, не дав им прийти в Девятикняжье.

— Но огневики же не идиоты. Когда увидят, к чему дело идёт, может, и согласятся объединить силы и встретить чёрных альвов на территории поганых. Нельзя допустить, чтобы эти монстры вошли в Дневятикняжье.

— Нельзя, — согласился Николай. — Надо думать. Но мне ведь даже обсудить этот вопрос не с кем было. Огневики умные, но они мои враги. Князья меня боятся, да и не решают сами ничего. Сейчас вот ты сейчас появился. Может, на двоих что-то и придумаем. Тут как раз тот случай, когда одна голова хорошо, но две лучше.

— Можно с горанами обсудить, — предложил я. — Они ребята умные, угрозу миру оценят.

Николай кивнул, соглашаясь со мной, но при этом развёл руками и сказал:

— У меня с ними не получилось наладить контакт, хоть я и пытался несколько раз. Мы не враждуем, но и общения никакого. Только торговля. Странно, что ты сумел с ними сдружиться. Да ещё и так быстро.

— Да, гораны тяжёлые на общение, — усмехнувшись, подтвердил я. — На контакт не охотно идут. Я и сам только с Гариком смог найти общий язык, но он — особый случай. Хотя через него можно попробовать достучаться до остальных. Сначала его отцу сказать о проблеме, потом со Златеком обсудить, что делать дальше.

Николай призадумался и кивнул.

— Это вариант, — сказал он. — Но не стоит спешить, надо понять, как лучше это всё твоему Гарику подать. И при этом нельзя выдать, что нас с тобой связывает что-то большее, чем клятва княжича Владимира служить Владыке Севера.

— Спешить, конечно, не надо, — согласился я. — Но и тянуть не стоит. Сколько у нас вообще времени в запасе, как думаешь?

— Точно на этот вопрос не ответит никто, — вздохнув, произнёс Николай. — Новости с востока приходят каждую неделю всё хуже и хуже. Империя белых альвов пока держится, но рухнуть может в любой момент. А там уже всё начнёт раскручиваться с лавинным эффектом.

Какое-то время мы сидели молча. Каждый думал о своём, но мысли наши явно крутились вокруг одного и того же — чёрных альвов и той угрозы, что надвигалась с востока. В конце концов я не выдержал и, усмехнувшись, сказал:

— Забавно. Ещё пару часов назад, я был уверен, что огневики — основная опасность и главный враг, а теперь я понимаю, что это очень даже неплохие ребята. Воистину, всё познаётся в сравнении.

С момента нашего прибытия в Новгород прошло три дня. Всё это время нас держали по отдельности, но я понимал, что так нужно: Владыка Севера желал сохранить свой образ холодного и грозного правителя, а мы ещё не придумали, что сказать моим спутникам, когда они спросят, смог ли я договорится с Владыкой и если смог, то о чём. Им однозначно не стоило говорить, что Северянин относится ко мне иначе, чем к другим, и уж тем более не стоило рассказывать почему.

А вот было ли особое доброе отношение Николая ко мне настоящим — как к земляку — проверить возможности не было. Оставалось лишь надеяться, что он говорил правду. Каждый день после обеда и до глубокой ночи мы беседовали. Я рассказывал Николаю о России и мире после девяносто второго года, он мне — о моём новом мире и о Севере.

Я многое узнал о чёрных и серых братьях. И даже о белых — оказалось, что есть и такие. Причём белыми могли быть не только братья, но и сёстры. Вообще, устроено всё было довольно интересно: все жители Севера делились на две категории: просто подданные и те самые братья-сёстры. Последние составляли элиту, им полагался почёт и всеобщее уважение.

Чёрные братья были армией Владыки Севера. Их отряды наводили ужас на всех, и легенды о том, какие они беспощадные и страшные, знали даже в самых глухих сёлах Девятикняжья. Но как выяснилось, многие из этих легенд распространяли сам Владыка и его люди, чтобы враги боялись и дрожали заранее. На деле же, как я убедился на личном опыте, чёрные братья были обычными людьми. Да, сражались они сурово, к врагам были беспощадны, но за этой маской жестокости скрывались обычные воины из плоти и крови, а не чудовища из страшных сказок.

Серые братья выполняли функции внутренних войск. Это были стражники, караульные, дозорные. Они несли службу в городах, следили за спокойствием на дорогах, обеспечивали защиту там, где не требовалось оружие армии, но где был нужен порядок и соблюдение законов Севера.

Белые братья и сёстры занимались тем, что в моём старом мире называлось общественными работами. Это была своеобразная альтернативная служба. Они служили в лечебницах, работали в приютах, раздавали еду и помогали укрыться тем, кто становился жертвами пожаров, наводнений или набегов зверья, помогали ликвидировать последствия стихийных бедствий, участвовали в восстановлении деревень.

Каждый брат или сестра носил униформу своего цвета: чёрную, серую или белую. Правда, белым разрешалось отступать от общего порядка и выбирать более подходящую к работе одежду, но белый плащ был обязателен всегда. Это было нужно для того, чтобы любой подданный Владыки мог распознать брата или сестру и обратиться к ним за помощью.

Но хоть все три ветви — чёрные, серые и белые — были равны, и все братья и сёстры относились друг к другу с одинаковым уважением, а подданные Владыки почитали их всех одинаково, независимо от цвета их плаща, самым престижным считалось быть чёрным братом. Неудивительно, что при таком раскладе все мальчишки на Севере с малых лет мечтали носить чёрный плащ — символ силы и доблести.

Однако брали в братья далеко не всех. Нужно было пройти строгий отбор: только лучшие, только сильные и смелые были достойны чёрного плаща. Кандидаты проходили тяжелейшие испытания, а тех, кто прошёл, утверждал лично Владыка. Проверял, искренне ли их желание служить. И я, в отличие от остальных, знал, как он это делает.

Испытания у серых братьев были попроще, а белым было достаточно дать клятву. Но Владыка проверял в любом случае всех и каждого.