— А что теперь будет с моими спутниками?

— Жить будут, — усмехнувшись, ответил Николай и, серьёзно посмотрев на меня, добавил: — Но тайну нашу знать не должен никто. Хотя это ты и без меня понимаешь.

— Понимаю, — кивнул я.

— Для всех я был, есть и буду грозным Владыкой Севера. И для твоих друзей тоже.

— Это тоже понятно. Но они же вопросы будут задавать. Мы с тобой со вчерашнего обеда болтаем. Я же должен буду им как-то это всё объяснить.

— Скажешь, что меня заинтересовали твои приключения, что рассказывал мне всё в подробностях. А я потом объявлю, что оценил твою храбрость и решил помочь тебе добраться до дома. Тем более Север и Велиград — соседи.

— А что с клятвой? Мы же поклялись служить тебе.

— Сделаю исключение для героя. Освобожу от клятвы.

— А с остальными что?

— Тому, который мечтает чёрным братом стать, предоставлю такую возможность, — ответил Николай. — С гораном тоже проблем не будет — он клятву никому не давал. А насчёт девчонки и малого надо думать. Но как я понял, ваша главная проблема не в том, что вы Владыке поклялись служить, а что за вами огневики охотятся.

— Охотятся, — подтвердил я.

— Но ты, Вовка, не переживай, ты мне теперь как родственник. Единственная по-настоящему близкая душа в этом мире. Поэтому в обиду я тебя не дам. И друзей твоих — тоже. Ты ведь уже, наверное, понял, что огневиков я не боюсь?

— Это я понял, когда узнал, что ты у них одно из девяти княжеств отжал, — ответил я.

Николай рассмеялся и продолжил рассуждать:

— Как я понял, девчонка не огневикам нужна, а Станиславу. Но на кого мне уж точно плевать с самой высокой башни, так это на него. Пока твоя Ясна у меня, ей ничего не грозит. Захочешь забрать её в Велиград — дам чёрных братьев в охрану. Вообще не проблема. А вот с мальчишкой всё намного сложнее. Если он и впрямь огневест, то огневики не оставят надежды его заполучить.

— И это грозит большим конфликтом с братством Истинного огня? — прямо спросил я.

— Пока не ясно, — ответил Николай и развёл руками. — От этих сектантов можно ожидать всего. Сейчас у меня с ними хрупкий мир, несмотря на обоюдную неприязнь, но всякое возможно. Я ведь не знаю, насколько важен для них этот огневест.

— А что это вообще значит? Огневест — это кто?

— Это тот, у кого проявляется очень сильный, уникальный дар. Огневики считают, что огонь отмечает такого человека, даёт через него весточку. Оттого и такое название.

— Какую весточку?

Николай пожал плечами.

— А вот этого никто не знает, — сказал он. — Потому они и ловят твоего мальчишку, чтобы выяснить. У огневеста может быть любой дар. И если он мирный, значит, всё будет хорошо и спокойно. Но если связан с войной, значит, скоро в этом мире что-то произойдёт. Что-то нехорошее.

— Ты сам в это веришь? — спросил я.

— В прошлой жизни я не верил в магию, — спокойно ответил Владыка Севера, откинувшись на спинку кресла. — Но здесь пришлось сильно пересмотреть свои взгляды.

— Кстати! Как я мог забыть! — с досады я чуть не хлопнул себя ладонью по лбу. — У Добрана есть дар зверослова. Он смог приручить гусака, остановил злющего пса одним взглядом.

— Это явно сопутствующее, — сказал Николай. — Дар зверослова — это не уровень огневеста. Должно быть что-то ещё. Что-то по-настоящему серьёзное. Надо будет показать его чаровикам. На меня работают очень сильные огневики-отступники. Они могут помочь разобраться. Но ты в любом случае не переживай, Вовка. Огневикам я твоего мальчишку не отдам.

«Заберу себе», — мысленно закончил я фразу, но тут уж вариантов не было, я понимал, что без помощи Николая эту проблему не решить, и шансов вернуться к обычной жизни у Добрана нет.

— Мне ужасно неудобно, что я принёс тебе эти проблемы, учитывая, какую опасность представляют из себя огневики, — сказал я, по-настоящему испытывая чувство неловкости.

— Это не проблемы, — отмахнулся Николай. — Да и огневики особой опасности не представляют. Есть кое-что поопаснее. В разы.

На пару секунд Владыка Севера замолчал, а затем посмотрел прямо на меня и задал неожиданный вопрос:

— Ты же уже выяснил, как этот мир устроен и что он из себя представляет?

— Да, — ответил я. — Мне друг-горан всё рассказал. И про то, как мир заселялся, и кто такие огневики. И про их конфликт с альвами, и как он разрешился.

— Тогда ты должен понимать, что с огневиками можно договориться, — сказал Николай, взял со стола кубок, отпил из него и продолжил: — Огневикам, как минимум нашим, по сути, не так уж много надо: жить в своё удовольствие, править ничего не подозревающими людьми и контролировать Девятикняжье.

— Ты сказал «нашим», что это значит? — уточнил я.

— Это значит, что я имел в виду огневиков Девятикняжья.

— А есть ещё и другие? — удивился я.

— Должны быть, — уверенно ответил Николай. — Ты же должен понимать, что этот мир — альтернативная версия нашей Земли. А Земля круглая, если ты вдруг забыл. Прямо сейчас мы с тобой находимся где-то в районе северо-запада привычной нам России. Я свою столицу Новгородом назвал не только потому, что с нуля город построили, но ещё и потому, что он находится примерно на месте знакомого нам с тобой Великого Новгорода. А всё Девятикняжье протянулось от Балтики до Чёрного моря, если мерить мерками нашего родного мира. Понимаешь, к чему я клоню?

— К тому, что восточнее лежит огромная Азия, а ещё здесь должны быть и Африка, и Америка?

— Или что-то типа них. Другие материки точно есть. И вполне возможно, там тоже кто-то живёт. Не исключаю, что, как и здесь — люди под контролем огневиков, гораны и альвы.

Я задумался на эту тему и сказал:

— Было бы интересно узнать.

— Интересно, — согласился Николай. — Но сложно, практически невозможно. В этом мире нельзя путешествовать по воде. В морях живут такие жуткие ящеры, что по сравнению с ними камнероги — просто хомячки. И никакие зверословы не помогут, никакие боевые чаровники — там такие монстры плавают, что сожрут любую лодку. Или как минимум перевернут, а потом уже людей пособирают.

— А по суше? — спросил я.

— Тоже проблематично. Это в Черногорье горанам деваться некуда, и они все такие белые и пушистые. И то к себе не пускают. А через другие горы вообще не пройти. Да и не до того сейчас.

— Ты обещал рассказать о проблеме, что хуже огневиков, — напомнил я. — Но, как по мне, они та ещё проблема. Они же, по сути, весь мир под себя подмяли.

— Не весь, — возразил Николай. — И с огневиками, как показала практика, можно договориться. А есть те, с кем договориться нельзя в принципе. Те, кто пришёл в этот мир убивать всё живое.

От этих слов, ещё и высказанных грозным Владыкой Севера, мне натурально стало не по себе.

— Это кто? — спросил я.

Николай тяжело вздохнул и негромко произнёс:

— Чёрные альвы.

Зал Совета Братства Истинного огня тонул во мраке и тяжести. Под сводами из чёрного камня висел гнетущий полумрак, который разгоняли лишь тусклые отблески огня, струившиеся из узоров, вырезанных на стенах. В центре зала возвышался огромный круглый стол из полированного обсидиана.

Во главе стола стояло золотое кресло с высокими подлокотниками — место Верховного брата. В нём восседал властный правитель Братства, облачённый в плащ из алого шёлка, сиявший мягким светом, словно ткань горела без огня. Лицо Верховного было холодным и не выражало вообще никаких эмоций.

Справа от него сидел Старший брат Мг’Улай Огнеликий, на котором в организации лежала ответственность за внутренний порядок, оборону, шпионаж — одним словом, за всё, что так или иначе было связано с безопасностью Братства Истинного огня. Старший брат Мг’Улай выглядел крайне озабоченным, но особо эмоций не выдавал.

Слева восседал Старший брат Гр’Агой Искромёт, отвечавший в Братстве за алхимию, артефакты, заклинания, пророчества и всё, что с этим связано. Этот эмоций не скрывал: лицо брата Гр’Агоя перекосила злоба, его губы подрагивали, а пальцы то и дело нервно барабанили по поверхности стола.