— Я могу, — предложил воевода.

— Нет, я должен это сделать сам.

Видогост Владимирович покачал головой, словно не мог поверить в произошедшее, и произнёс:

— Я найду тех, кто это организовал. Я отомщу за тебя, брат!

— А что теперь с Крепинском? — поинтересовался Миронег.

— Теперь нам не до Крепинска, — ответил Видогост. — Отменим поход.

— Отменим или отложим? — уточнил воевода.

— Отменим!

— А как же Чеслав? Ведь Борислав Владимирович обещал ему помочь. И отомстить за Владимира хотел.

— Борислава больше нет! — отрезал Видогост. — Поход отменяется. Чеславу не повезло.

— А Владимир?

— Я не думаю, что он жив. А если жив, то рано или поздно он доберётся до дома. У нас сейчас голова должна о другом болеть: брата убили не просто так. За этим шагом последует другой, и мы должны выяснить, какой именно, и подготовиться.

Так как мы с Гариком, а я теперь называл Дрекборского королевича только так, решили, что переходить границу между Златоярским и Велиградским княжествами лучше всего по старой заброшенной дороге, идущей вдоль Земель Севера, то и путь мы теперь держали туда. Изучив карту, я убедился, что королевич не ошибся — старая дорога шла практически по границе, а иногда даже заходила на территорию владений северного властелина.

Это было объяснимо — дорогу проложили в то времена, когда Треславльское княжество было частью Девятикняжья, а не окраиной Земель Севера, а на границы внутри Девятикняжья никто особо внимания не обращал. Теперь же всё изменилось, и почти никто не ездил по той дороге: во-первых, мало кто рисковал приближаться к владениям северян — все боялись легендарных чёрных братьев, о храбрости и жестокости которых ходили легенды; во-вторых, эта дорога теперь по большому счёту никуда не вела.

Однако Гарик уверял меня, что чёрные братья почти не появляются на границе, и в случае чего — если мы вдруг наткнёмся на огневиков, то вполне сможем сбежать на север и ненадолго спрятаться там. Чаровникам строго настрого запрещено заходить во владения Владыки Севера, а вот нас вполне могли и не тронуть. Мне в это всё не очень верилось, поэтому я искренне рассчитывал, что удастся пройти по краю и на территорию северян не попасть.

Так как мы узнали от наёмников, что огневики разыскивают нас и на земле златичей, пусть и не особо активно, то Ясна снова переоделась юношей, а Гарика, после долгих уговоров мы смогли убедить поменять одежду с богатой на простую. Королевич протестовал, объяснял, что горан королевской крови не может одеваться, как торговец, но в итоге сдался.

Вадим, как я и думал, никуда от нас уходить не собирался — ему просто было некуда идти. Но это нам даже было на руку. Горек проверил парнишку в тренировочном бою, и оказалось, что тот довольно неплохо владеет мечом. А ещё один меч при возможной стычке с огневиками, нам точно не помешал бы.

Ну и, разумеется, я проверил Вадима при помощи своего ментального навыка: задал ему кучу разных вопросов и всего лишь два раза поймал на вранье. Но оба раза это была мелочь — парнишка просто хвастался, рассказывая о своих навыках бойца. А вот на вопрос, готов ли он драться с нами против огневиков, даже если мы будем в меньшинстве, Вадим, не задумываясь, ответил положительно, а на вопрос, не расскажет ли за вознаграждение, что видел нас — отрицательно. И в обоих случаях не соврал — это было главным.

Два дня мы ехали на лошадях, а Добран на гусаке. Обычно двумя группами: впереди — Ясна и Вадим, за ними через небольшой интервал остальные. Посты и путевые станы обходили по бездорожью, завидев их заранее — рисковать не хотелось. В деревни и городки за провиантом заезжали только мы с Ясной — остальные ожидали в лесу.

На третий день мы добрались до небольшого городка Сосновец, расположенного практически на середине пути между северным склоном Черногорья и границей Земель Севера. Там мы купили хорошую повозку и заплатили мастеру-каретнику, чтобы тот её переделал под наши потребности — сделал под днищем потайной отсек, куда в случае необходимости могли бы спрятаться горан и мальчишка.

Ждать пришлось два дня, но это того стоило: теперь мы могли ехать и вообще ничего не опасаться. Спокойно проезжали посты, заезжали в города. Ясна, которую мы выдавали за сына торговца, сидела внутри повозки, Вадим выступал в роли возницы, а я ехал рядом, как охранник. Горек и Добран тоже сидели внутри и в случае опасности прятались под пол. И каждый раз это сопровождалась возмущениями гордого горана королевской крови.

Но зато ни у кого не возникало вопросов к путешествующему в повозке в сопровождении охранника сыну торговца — все искали горана, мальчишку, девушку и молодого человека. Привязанный к повозке гусак, конечно, мог вызвать подозрения у особо дотошных дружинников, но либо нам дотошных не попадалось, либо про гусака в ориентировке огневиков сказано не было.

Да и, признаться, нас особо никто на постах и не проверял. За всё время лишь два раза внутрь повозки заглянули. Похоже, Златоярскому князю было плевать на проблемы огневиков. А те братья Истинного огня, что нам попадались, были из дорожной службы и по роду деятельности нами интересоваться не имели права. Огневиков-воинов и каких-либо других чаровников, что могли нас остановить и попытаться задержать, мы не встретили. Видимо, с этой стороны нас просто не ждали. И это не могло не радовать.

После того как мы выехали на заброшенную дорогу, наша скорость заметно снизилась. Колёса повозки то и дело подпрыгивали на корнях, пробившихся сквозь землю; сухая, потрескавшаяся колея поросла бурьяном; местами попадались глубокие выбоины, в которых застоялась мутная вода, затянутая ряской. По такой дороге при всём желании быстро не проедешь.

Лес поредел, а севернее от дороги пошли болота. И, судя по всему, непроходимые. Видимо, по южной границе этих болот в своё время дорогу и проложили.

Вадим, как всегда, управлял повозкой, в которой тряслись Ясна, Добран и Гарик, я ехал рядом верхом и рассматривал карту. По всем моим подсчётам до границы оставалось не больше десяти вёрст. Судя по положению солнца, время уже сильно перевалило за полдень, и в другие дни я бы уже сделал небольшую остановку, чтобы напоить коней и перекусить, но не сегодня. Останавливаться, когда до родного княжества осталось всего ничего, не хотелось.

Пост мы заметили издалека. Приземистая избёнка стояла у обочины и казалась заброшенной. Сама она, навес из досок, большая лавка и стол под навесом — всё это выглядело очень уж печально. Однако когда мы приблизились, из-за избы выбежала облезлая тощая псина и залилась непрерывистым лаем, показывая тем самым, что пост не заброшен.

Тут же отворилась дверь, и из избы вышел бородатый мужик в форме дружинника. Он бросил на нас взгляд, что-то крикнул в незапертую дверь, и тут же на улицу вышли ещё четверо. Это меня удивило: обычно больше трёх человек на постах мы не встречали. Впрочем, этот был приграничный, здесь вполне могло быть и больше.

Глядя, как вся пятёрка вооружённых мужиков выстраивается поперёк дороги, я было подумал, что стоило последние вёрсты до границы проехать по бездорожью, но быстро отбросил эту мысль — болота уже давно простирались по обеим сторонам дороги.

Вадим остановил повозку; я натянул поводья, и моя лошадь тоже встала. На лицах у дружинников было заметно неподдельное удивление: здесь явно редко кто-то проезжал. Злобная псина зарычала, шерсть у неё на загривке встала дыбом. Самый молодой дружинник — безусый парнишка, схватил собаку за ошейник и прикрикнул на неё, чтобы та угомонилась. Здоровенный загорелый мужик, судя по знакам отличия на униформе, старший, сделал шаг вперёд и громко спросил:

— Кто вы такие? Куда и зачем держите путь?

— В Ладочев, — ответил я и, кивнув в сторону Вадима, добавил: — Это Смык. А меня зовут Долгой, я сопровождаю Любора — сны торговца мёдом из Кринежска.

— Ладочев намного южнее. Что вы делаете возле границы с северянами?