Спасибо за подписку!

Приятного чтения!

— Что будем с ними делать? — спросила Ясна, указав на живых огневиков. — Добивать?

— Гораны раненых и поверженных врагов не добивают! — гордо заявил королевич. — Но вы можете, если хотите.

— Люди иногда добивают, — сказал я. — Имело бы смысл их убить, если бы мы хотели оставить произошедшее здесь втайне. Но сбежавшие в любом случае всё расскажут, а значит, убийство этих бедолаг нам ничем не поможет. Поэтому пусть живут, не будем опускаться до расправы над ранеными.

Мои слова заметно приободрили огневиков, как минимум тех, кто был не сильно ранен. Но двоим было совсем паршиво. Я указал на одного из них и спросил:

— У вас есть какие-нибудь зелья, чтобы помочь им?

— Есть, — ответил один из стоящих с поднятыми руками. — Если разрешишь, мы окажем им помощь.

— Оказывайте, — сказал я. — Но кто-то один, а второй пойдёт с нами.

— С вами? — растерянно переспросил огневик.

— Да. Поговорить надо.

— С нами пойдёт он! — заявил Горек и указал на лежащего на земле огневика с располосованным боком.

Меня этот выбор откровенно удивил — зачем тащить с собой парня, который морщится от боли и зажимает огромную рану, когда есть двое, отделавшиеся царапинами.

— Ты уверен? — спросил я королевича.

— Да, — ответил тот. — С нами пойдёт он.

— Но почему? — удивился ещё сильнее я.

— Он знает, — отрезал Горек.

— Это, конечно, здорово, что он знает, но я тоже хотел бы знать, зачем там тащить с собой истекающего кровью, когда есть двое почти здоровых?

— Ты ведь хотел кого-нибудь допросить? Те двое, — Горек кивнул на стоявших с поднятыми руками огневиков, — ничего не знают. А этот с распоротым боком — заместитель командира отряда.

— А ты разбираешься в их форме?

— Я чувствую, что он тот, кто тебе нужен.

— Ты неправ, — простонал раненный в бок. — Я не заместитель командира.

— Может, я ошибся насчёт твоей должности, но ты единственный из всех, кроме командира, кому доступны чары. Поэтому, если кто из вас знает что-нибудь ценное, так это ты. Остальные просто солдаты. У тебя есть зелье или дать?

— Есть.

— Тогда подлечись, и через три минуты выходим, — сказав это пленному, Горек обратился ко мне: — Не стоит здесь задерживаться. Может, в версте отсюда сотня стоит, и те двое к ней бегут.

— Не исключаю такого варианта, — согласился я. — И раз уж они всё равно убежали, а для допроса ты выбрал кандидата, то предлагаю остальных отпустить. Меня напрягает, что они на нас смотрят, не сводя глаз. Ещё вытворят что-нибудь.

— Давай отпустим, — согласился королевич и крикнул огневикам: — Уходите и уносите своих раненых и убитых! И передайте тем, кто вас к нам отправил, что сегодня мы вас пощадили, но если вы сунетесь к нам ещё раз, то живым не уйдёт никто!

Разумеется, все закивали и пообещали передать. Они бы что угодно пообещали, лишь бы скорее убраться отсюда.

— Кстати, обрати внимание, через мост они не побежали, — заметил я, глядя вслед удаляющимся огневикам.

— Ловушка там, — сказал Горек. — Вот и не побежали. Я вообще думаю, у них задача была — заставить нас побежать через этот мост.

— Может, и так. Скоро узнаем, — сказал я и посмотрел на раненого в бок огневика, который пил в этот момент какое-то зелье из небольшой бутылочки.

— Тебя подлечить, Владимир? — спросил меня Горек.

— Ты себя подлечи, у тебя рана на всю щёку.

— Не сейчас, — отмахнулся королевич. — Надо уходить быстрее. По одной дозе каменной слезы только выпьем, чтобы силы восстановить, и всё. Остальное потом.

— По одной! — предупредил я.

— И долго ты мне будешь про тот случай напоминать? — насупился королевич и достал из поясного мешка два пузырька, один протянул мне.

Я взял зелье, быстро его выпил и ощутил мгновенный прилив сил. Всё же магия — хорошая штука, если использовать её для благих дел.

— Куда теперь пойдём? — спросил я Горека, когда тот управился со своим пузырьком.

— Сейчас в горы, как можно повыше, куда за нами никто не полезет, — ответил горан. — А там будем думать.

— Но сначала надо найти Желтка! — неожиданно заявил молчавший всё время Добран.

— Желтка ты своего теперь найдёшь только у его заводчика на ферме, — сказал я.

— Кости от Желтка он найдёт в гнезде у мглецов, — усмехнулся Горек. — Домашний гусак ночи не проживёт в горах — сожрут.

— Его надо найти! — стоял на своём мальчишка. — Ему страшно.

— Он убежал, — сказал я. — Но обещаю купить тебе другого в первом же городе. Поверь, мне не очень хочется таскать на горбу провизию и вещи.

— Нет! — упирался пацан. — Желток не мог от меня убежать! Мы друзья!

Признаться, я не раз отмечал, что Добран и Желток сильно привязались друг к другу. Иной раз мальчишка так эмоционально разговаривал с ящером, а том ему отвечал шипением, что мне казалось, они друг друга понимают.

— Добран, — вмешалась в наш разговор Ясна. — Владимир прав, гусаки никогда не возвращаются, если убегают. Мы купим другого.

— Но друзья не покупаются, — заявил мальчишка. — Мне не нужен другой гусак, мне нужен Желток. Он мой друг.

— Знаешь, Добран, — сказала Ясна. — Мне тоже жаль Желтка, но сейчас мы должны думать о себе.

— Но ему страшно!

— А мне не страшно? — Крепинская княгиня заорала так, что мы все аж вздрогнули. — Мне не страшно, по-твоему? Я только что убила огневика! И между прочим, из-за тебя убила! Мы все здесь только что убили и покалечили кучу огневиков, чтобы тебя спасти, и неизвестно, что теперь нам за это будет. Но ты не думаешь об этом, ты думаешь о своём гусаке. Где твоя благодарность, Добран? Забудь про гусака! Нам самим бы ноги отсюда унести, пока огневики не вернулись с подмогой. Нам вообще ужасно повезло, что они не ожидали сопротивления и расслабились. И дали нам ударить первыми. Забудь про гусака, Добран!

Ясна психанула сильно, такой я её никогда не видел — похоже, ей нелегко давалась то внешнее спокойствие и уверенность, что мы обычно наблюдали. И это было логично — девчонка была совсем ещё молодой. А Добран, не ожидавший такой отменной отповеди, вытаращил глаза и заревел. Этого, как и вспышки Ясны, тоже никто не ждал. Чего только мы не пережили с этим мальчишкой за время наших приключений, он всегда держался, а тут вдруг заплакал.

— Женщины и дети — слабые звенья в любом деле! — глубокомысленно заявил королевич, подводя итог и окончательно превращая всё в какой-то цирк.

— Мы все просто перенервничали, — сказал я. — И это неудивительно.

Ясна к этому времени уже немного успокоилась, она примирительно приобняла Добрана и произнесла:

— Не плачь, такое бывает. Иногда приходится кого-то терять.

— Я бы не плакал, если бы его потерял, — ответил мальчишка. — Но он рядом, и ему страшно. Ему нужна помощь, а я не могу ему помочь, потому что вы не разрешаете.

— Да с чего ты решил, что он рядом? — спросил я.

— Потому что чувствую! — ответил Добран. — Дайте мне десять минут, и я найду Желтка.

— Пять! — сказал я. — Даю тебе пять минут, потому как нам всё равно надо отдышаться, выпить зелье и перевязать раны.

Мальчишка на это лишь кивнул, смазал с щеки слезу и с диким воплем: «Желто-о-ок!» рванул за холм.

— Я с ним! — крикнула Ясна и побежала за Добраном.

А я подошёл к Гореку и, кивнув на обрабатывающего какой-то мазью раненый бок огневика, негромко спросил:

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— А что именно ты хочешь знать? — ответил вопросом на вопрос королевич.

— Почему ты выбрал именно его? Я понимаю, что ты можешь как-то распознавать чары, но как ты почувствовал, что этот огневик не простой боец? Они же все одинаковые.

— Он полукровка с сильным даром, не с таким, конечно, какой был у командира, то с достаточно сильным. А остальные все пустышки. Если кто из оставшихся в живых и может что-нибудь знать, то только полукровка. Надо его как следует напугать, и он всё расскажет.